Страница 44 из 66
— Во имя всего святого, Оливия, где ты его отыскала? — спросила леди Купер, когда дворецкий вышел.
— Он появился, как джинн из «Тысячи и одной ночи».
— Я не прочь потереть его лампу, — заявила леди Уиткоут.
— Миллисент, предлагаю выпить за Оливию, которая раздобыла такой отличный экземпляр мужской прислуги.
— За Оливию, — провозгласила леди Уиткоут.
Лайл поднял свой бокал и посмотрел на Оливию, встретившись с ней взглядом. В его глазах она увидела серебристые звезды и сияющую луну, и на нее обрушился поток жарких воспоминаний.
— За Оливию, — согласился он.
— И за Лайла, — добавила леди Купер, — благодаря которому сюда придут мускулистые шотландцы.
— За Лайла, — сказала Оливия и поверх края бокала послала ему в отместку многозначительный взгляд.
— Благодарю вас, леди, — сказал Лайл. — Однако теперь должен молить вас о снисхождении. Завтра я ожидаю целую армию работников, и мне понадобятся все мои силы. А это означает, что спать я должен лечь по-деревенски рано.
Он извинился, пожелал доброй ночи и ушел к себе.
За последние несколько лет они обшарили каждый дюйм замка. Они знали каждый коридор и лестничный пролет, все входы и выходы. Втиснувшись в полуразвалившуюся сторожку, они следили за окнами южной башни.
Там поселились женщины.
В Горвуде все знали, кто где спит, где чья горничная, где спят слуги, кто из них тайком бегает в конюшни и кто из конюхов наиболее популярен среди горничных. В конце концов, это замок Горвуд, и все происходящее там касается всех.
Поэтому Джок и Рой ждали, когда погаснет свет в окнах южной башни. Держась в тени, они поспешили к сломанной двери в подвал, забрались по разрушенной лестнице и прошли к одной из лестниц, ведущих на первый этаж.
У-у-у…
— О Господи! — подскочила Оливия. — Господь всемогущий!
Она услышала тихие шаги.
— Мисс, что это за шум?
— Не знаю. — Оливия поднялась с кровати. В свете угасающего в камине огня она заметила кочергу и схватила ее. — Но кто бы это ни был, он очень об этом пожалеет.
У-у-у…
Лайл проснулся и в одно мгновение вскочил с постели, выхватив из-под подушки нож.
— Сэр! Что это?
— Нечто ужасное. Самый жуткий звук на земле. Это звук смерти, пыток и агонии пылающего ада, — сказал Лайл. — Будь они прокляты! Это волынки.
— Быстрей, — сказал Рой. — Сюда идут.
Они с Джоком пробежали через длинную комнату на втором этаже, выскочили через дверь на лестницу северной башни и поспешили вниз. На лестнице стояла кромешная тьма, но они сотни раз ходили по ней вверх и вниз и ночь для них не отличалась от дня.
Спустившись на первый этаж и прошмыгнув через главный зал к другой лестнице, они вернулись в южную башню и помчались по каменным ступеням вниз. Там Рой остановился.
— Теперь еще разок, для старых леди.
Оливия и Бейли ворвались в гостиную второго этажа одновременно с Лайлом и Николсом.
— Ты видела их? — спросил Лайл.
— Только слышала. Это…
— Волынки, — мрачно сказал Лайл.
— Правда? Какой ужасный звук!
— А разве волынки звучат иначе?
С лестницы южной башни донеслись приглушенные крики. Оливия бросилась туда. Лайл оказался у двери первым.
— Стой, — сказал он, отодвинул ее с пути и побежал по ступенькам вниз.
— Я не боюсь волынок, — заявила Оливия и, толкнув локтем Николса, помчалась за Лайлом.
— Те, кто использует их, чтобы будить людей среди ночи, способны на все, — сказал Лайл.
— Лайл, правда, не так уж они страшны.
— Нет, они ужасны. Это самый отвратительный звук на свете. Звук десяти тысяч смертей.
Они добрались до открытой двери комнаты леди Уиткоут. Она стояла у выхода, ее горничная все еще пыталась завязать ей ленты халата.
— Простите, мои дорогие, но эти жуткие вопли меня напугали. Я буквально подпрыгнула в воздух с кровати. Даже не помню, когда такое случалось в последний раз. Кажется, это было из-за холодных ног лорда Уайкрофта.
Видя, что она цела, Лайл бросился назад к лестнице, Оливия — за ним следом.
Леди Купер они обнаружили стоящей в шаге от ее спальни. Она смотрела в темный колодец лестницы.
— Звук шел оттуда, — указала она. — Ты никогда не упоминала о призраках-волынщиках, Оливия, — с упреком заметила леди Купер. — Если бы я знала, что они идут, я бы подкараулила их. Ты когда-нибудь видела мужчину, дующего в трубки? Знаешь, для этого требуются хорошие легкие, мощные плечи и ноги…
— Хорошо, я рад, что вам не причинили вреда, — оборвал ее Лайл.
Он прошел в небольшой коридор, ведущий в главный зал, Оливия следовала за ним по пятам.
— Я пойду первым, — прошептал Лайл. — Дай мне время. Нужно прислушаться, ты не представляешь, как сильно шуршит твоя сорочка, когда ты двигаешься.
— Это не сорочка, а ночная рубашка.
— Не важно, просто не шуми. И будь осторожна с кочергой.
В главном зале царила абсолютная темнота. Лайл ничего не мог рассмотреть, он слышал одну лишь тишину. Кто бы это ни был, они хорошо знали дорогу. И сбежали.
Через минуту в дверях появилась Оливия. Ему не надо было видеть ее, он ее слышал. В огромном темном помещении мягкий шорох ночной одежды казался оглушительным.
Она подошла ближе, и Лайл ощутил легкий аромат, исходящий от ее одежды, слабый запах кожи и волос и что-то неопределенное, ассоциирующееся со сном и еще теплыми простынями. Потом у него в голове возникли другие образы: жемчужная кожа в лунном свете, грудной смех, быстрая дрожь возбуждения…
Лайл сжал кулаки и понял, что все еще крепко держит нож. Он ослабил хватку.
— Они ушли, — проговорил он, прогоняя незваные воспоминания.
На балконе для музыкантов появился свет. Там стоял Геррик в халате, со свечой в руке.
— Я успокоил слуг, ваше сиятельство. По крайней мере тех, кто слышал шум. Очевидно, звуки не дошли до верхних этажей.
— Им повезло, — пробормотал Лайл.
— Мне послать людей, чтобы обыскали замок и окрестности, ваше сиятельство?
— Наши призрачные музыканты теперь уже будут далеко отсюда, — сказал Лайл. — Скажите всем, чтобы возвращались в свои постели.
Геррик тихо удалился.
Лайл обернулся к Оливии. Его глаза уже привыкли к темноте, и лунного света было достаточно, чтобы разглядеть ее полупрозрачную ночную рубашку, сплошь покрытую кружевами и лентами. Он перевел взгляд на ближайшую нишу в стене.
— Невозможно выследить их среди ночи, — сказал Лайл.
— Конечно, нет, — подтвердила Оливия. — Они хорошо знают местность, а наши лондонские слуги будут только спотыкаться в темноте и ломать себе шеи.
— Они, должно быть, были там, в гостиной второго этажа, — сказал Лайл. Значит, меньше фута от ее спальни. — Дразнили нас. — Ему ужасно хотелось стукнуть по чему-нибудь.
— Надо признать, было тревожно, — согласилась Оливия. — Кто же ожидает услышать волынки среди ночи? К тому же они играли плохо…
— Откуда ты знаешь?
— Хорошо или плохо, эти звуки трудно забыть.
— Жаль, что мы их не поймали, — сказал Лайл. — Я бы с удовольствием взглянул, как ты стукнешь кочергой по этому мерзкому кожаному мешку. Изобретать всякие дьявольские устройства — это так похоже на шотландцев. Волынки. Гольф.
Оливия рассмеялась.
Этот звук скользнул по его затылку, оставляя жаркие следы.
— Оливия, иди спать.
— Но ты, конечно, хочешь…
«Да, еще как хочу».
— Мы не можем сейчас разговаривать, — перебил Лайл. — Подумай сама. На тебе почти ничего нет. Кому-то из нас нужно проявить благоразумие, и мы оба знаем, что это будешь не ты. Иди спать и будь осторожна с кочергой.
Глава 14
Среда, 19 октября
Солнце садилось за холмами. Рой и Джок стояли в тени разрушенной церкви, наблюдая, как шагают по дороге из замка в деревню мужчины после своего первого рабочего дня. Одни несли на плечах рабочие инструменты, другие толкали тележки, третьи правили повозками.