Страница 43 из 66
— Мы не можем так жить, — отрезал Лайл, — с разбитыми окнами, с дождем и ветром, попадающими внутрь, с проказниками, которые проникают в замок. В былые времена никто бы не смог пробраться на балкон для музыкантов. Им пришлось бы оружием прокладывать себе дорогу. Наши призраки легко могли проникнуть через сломанную дверь, которую я тебе показывал. Ту, что ведет в подвал. Оттуда им пришлось всего лишь взобраться по разрушенной лестнице. Эту дверь необходимо починить и охранять.
— Я согласна, но…
— Я поеду в деревню и наберу работников.
Повернувшись к Лайлу спиной, Оливия ударилась об обломок крепостной стены. Если она увидит, как он уходит, то не сможет побороть искушение запустить в него чем-нибудь.
Это доставит ей удовольствие, но не изменит ни обстоятельств, ни самого Лайла.
У него много дел, и он хочет сделать их как можно быстрее. Разбираться с привидениями и кладами означает «отклоняться от цели». Как ей заставить этого упрямца понять, что это и есть корень проблемы?
Последние несколько лет кому-то пришлось приложить массу усилий. Тут должны быть веские причины, чтобы верить в существование клада.
Оливия огляделась. Поверхность внутреннего двора неровная, но этого стоило ожидать после долгих лет запустения. Фредерик Далми, очевидно, сосредоточил свое внимание на внутренней отделке.
Что же такое увидел Геррик, что они с Лайлом упустили? Перед ее приездом, как говорил Лайл, дождь шел несколько дней без перерыва. Потом они со своими лошадьми и повозками вытоптали сорняки и землю. Дождь и все остальное скрыли следы раскопок, если они вообще были.
Оливия скользнула взглядом по осыпающейся стене. Остатки сторожки возвышались в юго-западном углу. Там? Есть ли там что-то необычное? Она подошла. Возле углублений у стены лежали груды земли. Свежими следами раскопок это не назовешь, но старыми они тоже не казались.
На это обратил внимание Геррик?
Оливия немного постояла, рассматривая землю, но влажная почва ничего ей не подсказала.
— Никакой надежды, — сказала она себе. — Придется проявить благоразумие и спросить у него самого.
Горвуд
Несколько часов спустя
Лайл обнаружил, что за ночь настроение в деревне изменилось.
Со своим лакеем он заходил в магазины, делал заказы, и никто не притворялся, будто не понимает его.
Как сказала Оливия, очевидно, до деревни дошла молва о маленькой рыжеволосой девчонке, которая противостояла обезумевшему французскому повару с тесаком в руках.
К этому моменту они, вероятно, услышали и о том, как Оливия изображала призрак, превратив ужас в хохот.
Что ж, она чудо, никаких сомнений в этом нет.
Лайл и Николс зашли в таверну «Кривой посох». Для этого времени дня, как подумал Лайл, там было многолюдно. Однако, будучи единственным общественным заведением в деревне, оно служило основным местом обмена сплетнями.
Он подошел к стойке и заказал пинту пива. Хозяин не стал вести себя так, будто Лайл говорит по-гречески или по-китайски. Он поставил высокую кружку с крышкой на прилавок.
— И налейте от меня всем собравшимся, — попросил Лайл.
Это привлекло всеобщее внимание. Он подождал, пока всех обслужат. И стал говорить. Лайл привык вещать перед толпой незнакомцев. Так он набирал людей для работы на раскопках. Так он удерживал их. Деньги для египтян не всегда имеют первостепенную важность, и они не особенно стремятся рисковать своей жизнью ради иностранцев. Иностранцы считают их трусами. Лайл считал египтян людьми здравомыслящими, поэтому взывал к их рассудку и приводил доводы, чтобы они доверили ему свои жизни.
Насчет шотландцев у Лайла не было уверенности. Но он знал, что их отличает безумная храбрость и такого же уровня преданность.
Он не стал ходить вокруг да около и сразу заговорил о деле.
— Я ищу мужчин для ремонта замка Горвуд, — начал он. — Я ищу таких мужчин, которые не боятся «упырей и привидений, чудовищ длинноногих и тех, кто рыщет среди ночи» [15]. Я в последний раз приглашаю в замок Горвуд. Присутствующий здесь Николс составил список моих требований в отношении плотников, кровельщиков и прочих. Те, кто желает работать, могут вписать свои имена и приходить в Горвуд завтра, в восемь утра, чтобы начать работу. Если Николс возвратится с неполным списком, я примусь искать в Шотландском нагорье, где, как мне говорили, можно найти настоящих мужчин.
Лайл допил пиво и вышел.
Рой смотрел ему вслед, так же как и все остальные. В помещении стояла мертвая тишина, все смотрели на двери, через которые вышел сын лэрда.
Потом все уставились на худого парня возле стойки, с записной книжкой и карандашом.
Тэм Макэвой нарушил тишину громким смехом, и следом за ним все захохотали так, словно в жизни ничего смешнее не слышали.
— Вы это слышали? — проговорил, отдышавшись, Тэм.
— Сперва рыжая девчушка, а теперь он, — сказал кто-то еще.
— Ты такое когда-нибудь слышал? — спросил кто-то Роя.
— Никогда, — ответил он.
И правда, он никогда не слышал, чтобы столько сильных, здоровых шотландцев молча снесли такое оскорбление от англичанина, и это ведь даже не сам лэрд, который, как всем известно, был идиотом, а всего лишь его сын. Рой поглядел на Джока, на лице которого царило замешательство.
— Мы такого не потерпим, так? — сказал Тэм. — Покажем его сиятельству, кто здесь настоящие мужчины.
Он шагнул к худому слуге, которого его сиятельство назвал Николсом.
— Ты… — сказал он.
— Да, мистер?.. — Николс даже головы не повернул, стоял, весь такой спокойный и вежливый, задрав нос в своей заносчивой английской манере.
— Мое имя — Тэм Макэвой, — сказал Тэм, вздернув подбородок. — Запиши меня прямо сейчас. Тэм Макэвой, стекольщик.
— И меня, — протолкнулся к Николсу еще один. — Крэйг Арчибальд, каменщик.
— И меня.
Тут все начали толкаться и пробираться вперед, требуя записать их на работу.
— Рой, — шепнул Джок, — что будем делать?
— Нам записываться нельзя, — сказал Рой. В Горвуде все знали, что они ни дня в своей жизни не работали честно. Если они начнут это делать теперь, люди могут что-то заподозрить. — Нам придется вести себя как обычно.
— Но…
— Не бойся. Есть у меня одна идея.
До самого вечера Оливия почти не видела Лайла. Вернувшись из деревни, он до заката осматривал внутренний двор. Потом он провел целый час в комнате для хранения документов с Герриком, после чего удалился в свои покои.
Она не видела его комнат, но знала, что Лайл устроил кабинет в нише большого окна своей спальни, которая была как две капли воды похожа на ее собственную. Он наверняка работал там, пока не пришло время одеваться к ужину.
Лучше не думать о его спальне.
Когда после ужина они переместились поближе к уютному теплу большого камина, Лайл повторил свою короткую дерзкую речь в «Кривом посохе».
— И никто ничем в тебя не запустил? — удивилась Оливия.
— Разумеется, нет, — ответил он. — По словам Николса, через две минуты после моего ухода люди смеялись, шутили и боролись за то, чтобы записаться на работу. Он говорит, что люди записывали также своих родственников, не желая, чтобы чья-то семья выглядела менее храброй, чем дикие шотландцы из Шотландского нагорья или… чем маленькая рыжая девчонка. Все мы знаем, что именно ты изменила ход событий.
— Но ты знаешь, как воспользоваться ситуацией, — сказала Оливия.
Она жалела, что ее там не было. Ей тоже хотелось побывать в той таверне и послушать деревенских жителей. Это доставило бы ей истинное удовольствие.
— Отлично сработано, — сказала леди Купер. — С нетерпением жду, чтобы увидеть, как крепкие шотландцы взбираются по лестницам, поднимая кирпичи и все прочее.
— У нас здесь тоже есть на что посмотреть, — встряла леди Уиткоут и бросила восхищенный взгляд на Геррика, который принес поднос с напитками.
15
Слова из шотландской молитвы.