Аромат жасмина

— Я сказала что-то не так? Что-то преувеличила?

— Ты говоришь газетными штампами, — процедил Ти-Си.

Хоуп снова повернулась к Кей.

— Этого самого Алекса поймали случайно. Кто-то бросил камень с привязанной к нему запиской в окно спальни судьи Арнольда. В записке говорилось, что молодая жена Алекса Макдауэлла мертва и лежит рядом со своим мужем в номере на верхнем этаже лучшей гостиницы города. Сначала судья решил, что это просто дикая шутка, но потом к нему явился доктор Никерсон и заявил, что получил точно такую же записку. И судья вместе с ним отправился в гостиницу. — Хоуп покосилась на Ти-Си. — Продолжать?

— А разве тебя можно остановить?

Кей переводила взгляд с одного на другого и обратно и видела одинаково поджатые губы, желваки, одинаково играющие на скулах, глаза, одинаково горящие гневом. Она представила, как вернется домой и они с мамой будут смеяться над каждым словом, произнесенным здесь, над каждым жестом — в общем, надо всем, что сейчас происходит. Она и отцу все расскажет, правда, с некоторыми поправками, опуская слова «тюрьма» и «убийство».

— Судья и доктор ворвались в номер еще до рассвета и в кровати рядом с Александром Макдауэллом нашли тело его жены. У нее было перерезано горло!

Кей снова охнула и непроизвольно схватилась за горло.

— Я готов жизнью поклясться, что это убийство совершил не сын Мака, — спокойно сказал Ти-Си.

— Можете клясться сколько угодно, но сейчас вы рискуете жизнью Кей, а не своей! — гневно заявила Хоуп.

Глядя на них, Кей спрашивала себя: а смогут ли впредь эти двое нормально общаться друг с другом?

— Значит, вы собираетесь вытащить его из тюрьмы и отослать подальше отсюда?

— Мой план был именно таков, за исключением одного: я намеревался ехать с ним.

— Чтобы поучаствовать в его долгих, опасных походах, — продолжала злиться Хоуп. — Куда вы собрались на этот раз?

— В дебри Флориды.

Хоуп аж передернуло от отвращения.

Всю свою жизнь Кей слышала рассказы о путешествиях дяди Ти-Си. Вместе с научными экспедициями он побывал на Дальнем Западе и видел то, что скрыто от взоров белого человека. Он любил растения и, казалось, знал все их латинские названия. Три года он учился зарисовывать то, что видит. Окружающие восхищались его рисунками, Кей же с мамой держали свое мнение при себе, так как обе были талантливыми художниками и считали его работы слишком простыми, слишком примитивными. Одним из учителей Кей по рисованию — ей стали нанимать учителей с четырех лет — был английский художник Рассел Джонс. В студии этот человек был самым настоящим тираном, и Кей приходилось много работать, чтобы добиться того, что он от нее требовал. И это у нее получалось. «Эх, если бы ты была мальчишкой», — много раз с сожалением повторял он.

Кей сообразила, что говорит вслух, только когда увидела, что Ти-Си и Хоуп удивленно таращатся на нее.

— Я думала о…

— Мистере Джонсе, — подсказал Ти-Си. — Твоем последнем учителе. — Он смотрел на нее с завистью. — Как бы мне хотелось обладать твоим, Кей, талантом. Если бы я умел рисовать так же хорошо и быстро, как ты, я бы сделай втрое больше зарисовок, и все они были бы качественными. У меня ужасно получается перспектива, и это страшно меня бесит!

Хоуп мало что знала о Кей и ее семье. Их объединял только Ти-Си, так как обеим он приходился крестным. Хоуп было известно только одно: что Кей приехала в Чарлстон, чтобы «принять решение».

— Так ты умеешь рисовать?

Ти-Си рассмеялся и тут же сморщился от боли, пронзившей все его тело. Судорожно втянув в себя воздух, он потер колено ниже шины.

— Сам Микеланджело позавидовал бы такому таланту.

— Вряд ли, — улыбнулась Кей и, засмущавшись, опустила глаза.

— И вы хотите рискнуть этой очаровательной девушкой, чтобы спасти убийцу? — продолжала негодовать Хоуп.

— Нет, я просто хочу, чтобы она что-то сделала для человека, который потерял все! Если бы ты пошла со мной к нему в тюрьму — о чем я умолял тебя, — ты бы увидела, как он страдает. Он больше переживает из-за того, что потерял, чем из-за того, что произошло с ним самим.

Эти слова не тронули Хоуп, и Кей догадалась, что этот спор между ними длится довольно давно.

— А чем будет заниматься этот человек после того, как его спасут? — спросила Хоуп. — Бегать от закона до конца дней?

— Как я уже сказал, в соответствии с первоначальным планом мы с Алексом собирались ехать во Флориду вместе с мистером Грейди. — Он пояснил Кей: — Мистер Грейди — начальник экспедиции, и мы запланировали это путешествие еще весной. Мне отводилась роль регистратора, я должен был зарисовывать все, что увижу. Мистер Грейди проявил исключительную доброту, наняв меня, — ведь он знает, что я не умею рисовать людей или животных. Меня интересуют только растения. А ты вот, Кей, умеешь…

Кей не хотелось выслушивать похвалы ее художественному таланту; они казались неуместными, когда речь шла о чьей-то жизни.

— А если этого человека никто не встретит, что с ним будет?

— Его поймают, вернут в тюрьму, а на следующее утро повесят, — ответил Ти-Си.

Кей посмотрела на Хоуп, ожидая от нее подтверждения, но та отказалась как-то комментировать слова крестного.

— Значит, вы хотите, чтобы я привела ему лошадь?

— Да! — Ти-Си успел опередить Хоуп. — И это все. Заплати людям, которые вытащат его из тюрьмы, отдай лошадь Алексу и уезжай.

— И куда он поедет, если я выполню все это?

— К мистеру Грейди. Я начертил карту и обозначил точку, где Алекс должен присоединиться к экспедиции. Ти-Си устремил на Кей задумчивый взгляд. — Думаю, теперь мистеру Грейди придется искать нового регистратора — ведь я поехать не смогу. Плохо…

Кей улыбнулась, догадавшись, что он имел в виду.

— Даже будь я мужчиной, мне вряд ли захотелось бы ехать в экспедицию. Я счастлива дома, с семьей, в Виргинии, и уезжать оттуда желания у меня нет. Приключения я оставляю на долю братьев.

— Вот и правильно, вот и хорошо, — согласилась с ней Хоуп. — Женщинам не пристало носиться по стране и заниматься мужским делом. А еще им не пристало скакать верхом на лошади и ездить на встречи с убийцами.

Ти-Си смотрел на Кей, и взгляд его был серьезным.

— Я знаю тебя с рождениями тебе известно, что я никогда не просил тебя ни о чем, что может угрожать твоей жизни. Платье можно прикрыть широким плащом Хоуп, у него есть капюшон. Я знаю, что ты умеешь ездить верхом. Я видел, как ты брала препятствия, от которых шарахается большинство мужчин.

— Если бы я их не взяла, братья просто высмеяли бы меня, — сказала Кей. — Они бы…

Упоминание о братьях побудило ее задаться вопросом: а что сделали бы они, оказавшись в такой ситуации? Тэлли сразу же вскочил бы в седло; Нат задал бы кучу вопросов, прежде чем уехать; Итан принялся бы собирать вещи — ведь ему предстояла серьезная экспедиция; Адам бы…

— Они бы что? — спросил Ти-Си.

— Они бы помогли любому, кого отец считает другом, — ответила Кей, вставая.

— Тебе нельзя ехать, — не унималась Хоуп.

— Разве ты не сказала, что поехала бы сама, если бы могла? — напомнила Кей.

— Сказала, — кивнула Хоуп. — Но это совсем другое дело. Ты такая юная, ты… ты…

— Еще ребенок? Избалованный? — ухмыльнулась Кей, прищурившись.

С тех пор как они с Хоуп познакомились, она постоянно ощущала, что та отмахивается от нее как от слишком юной, слишком легкомысленной, слишком изнеженной, не способной ни на какое дело, пустышки. Да, на ее долю не выпали те испытания, что пришлось вынести Хоуп — несчастный случай, в результате которого она стала хромой, смерть матери, забота об отце, — однако жизнь и ее заставляла преодолевать препятствия. Она была младшей сестрой четырех братьев.

— Я все сделаю, — сказала Кей и посмотрела на Хоуп так же, как на Тэлли, когда пресекала его попытки сунуть ей за шиворот вторую лягушку.

— Спасибо, — поблагодарил Ти-Си и, прослезившись, взял ее крохотную ручку в свою и поцеловал. — Спасибо, спасибо. Все будет хорошо. Алекс очень милый молодой человек, и…