Триумф Темного Меча

Сама Доска была уничтожена, расколота пополам. Одна половина ее стояла под каким-то неправдоподобным углом, подпертая лежавшими под ней трупами. Вторая половина валялась на траве. Глядя на Доску, Гаральд пытался представить себе тот страшный удар, который расколол магический камень, и не мог.

Осторожно озираясь по сторонам, Гаральд подошел к Доске. Встав на колени возле нее, он провел рукой по гладкой поверхности, холодившей пальцы. Магия Доски была тоже уничтожена, как и она сама. На ней не извергали пламя крохотные драконы, по ней не топали маленькие гиганты, не сражались в магической битве колдуны. Доска Мерилона была пуста и безжизненна, как глаза мертвецов, лежащих под ней.

Оторвав взгляд от Игровой Доски, принц увидел настоящее поле боя.

Оно было завалено трупами. Принц даже не стал подсчитывать их. Кардинал Радисовик шел между телами в развевающихся красных парадных одеждах — вместе с порывистым ветром приближалась гроза. Злой ветер летел над Полем Доблести, унося солнечное тепло и дыша леденящим холодом.

— Если вы ищете выживших, Радисовик, то тратите время попусту, — начал было принц Гаральд. — Здесь никого живого не осталось... Никого и ничего...

И лишь понаблюдав за кардиналом несколько мгновений — которые Гаральд ощущал чуть ли не осязательно, — принц понял, что кардинал не ищет живых. Он читал отходную мертвым.

Гаральд смотрел на залитый солнцем луг, раскинувшийся перед ним. Некогда ровная и ухоженная трава была вырвана с корнем какой-то могучей силой, почернела и обуглилась, словно само солнце спустилось вниз и лизнуло поверхность земли пламенным языком. Трупы лежали по всему полю в разных позах, в зависимости от того, как их застигла смерть. На каждом лице застыли страх, ужас, паника.

Внезапно Гаральд вскрикнул от неожиданности: поскользнувшись на траве, он упал в лужу крови. Дуук-тсарит тут же оказались рядом и помогли ему встать, уговаривая быть поосторожнее, убеждая, что опасность, возможно, еще не миновала. Оттолкнув их, Гаральд подбежал к Радисовику, который бормотал молитву над трупом молодой женщины в черных одеждах. Схватив кардинала за руку, Гаральд рывком поднял его.

— Смотри! — хрипло крикнул он, показывая на поле. — Смотри!

— Я знаю, милорд, — тихо ответил Радисовик. Лицо его так изменилось и состарилось от страдания и горя, что Гаральд отшатнулся в испуге. — Я знаю, — повторил кардинал.

Одна из причудливых колесниц, принадлежавшая какому-то богатому мерилонцу, разбилась о землю, и ее обугленные, дымящиеся обломки были разбросаны на обширном пространстве. Магические ласточки, что некогда тянули ее, лежали мертвыми поблизости. Птицы все еще были в золотой упряжи, в воздухе стоял запах паленых перьев.

Гаральд увидел краем глаза, как бьется на ветру голубой шелк. Забыв об уговорах Дуук-тсарит, он поспешил к повозке. Схватившись за кусок обугленной доски, которая прежде, видимо, была дверью, он отшвырнул ее в сторону. Под обломками повозки лежала молодая женщина, ее обожженные и сломанные руки обнимали ребенка так крепко, словно она пыталась собственным хрупким телом прикрыть дитя от смертельной опасности. Но эта слабая попытка ничего не дала. В объятиях матери лежал детский трупик.

Рядом с телом женщины среди обломков лежал ничком труп мужчины. Судя по манере одеваться и элегантности одежд, Гаральд решил, что это сам владелец повозки, знатный мерилонец. Надеясь найти в нем хоть искру жизни, Гаральд перевернул его на спину.

— Бог мой! — воскликнул принц в ужасе.

На него смотрели пустые глазницы обожженного осклабившегося черепа. Одежда, кожа, плоть, мускулы — вся передняя часть тела мужчины — были сожжены.

Мир перевернулся. Солнце упало с неба, земля выскользнула из-под ног Гаральда. Чьи-то сильные руки подхватили его. Он ощутил, что его опускают на землю, он услышал голос Радисовика, доносящийся откуда-то издалека, словно ветер...

— Телдара... быстро привести.

— Нет! — с трудом прохрипел Гаральд. Горло у него перехватило, говорить было больно. — Не надо. Я в порядке. Это было... несчастный! Какая же тварь могла...

Железная тварь.

— Я... в порядке! — Отстранив руки кардинала, Гаральд с трудом сел. Свесив голову меж колен, он сделал глубокий вздох, глотнул холодного воздуха. Сурово упрекнул себя, прибегнув к своей обычной язвительности, чтобы заставить отступить ужас, представший его взору. Что же он за правитель? Когда он так отчаянно нужен своему народу, он позволяет себе поддаться слабости. А этот человек в годах, его каталист, куда сильнее его, принца, крови!

Гаральд помотал головой, пытаясь привести в порядок смятенные мысли. Он должен решить, что делать дальше. Милостивый Олмин! А он может вообще хоть что-нибудь сделать? Его взгляд против желания снова обратился на обожженный труп мерилонца. Вздрогнув, принц торопливо отвернулся, но взял себя в руки и, стиснув зубы, не отводил глаз от этого страшного зрелища. Как он и надеялся, это разожгло в нем гнев, а гнев согрел застывшую в жилах кровь.

— Гаральд, — сказал Радисовик, опускаясь на колени рядом с ним. — Императора Ксавьера нет среди мертвых, равно как и его Мастеров войны. Насколько помню, вы хотели найти его. Вы все еще хотите этого?

— Да, — ответил Гаральд, благодарный каталисту за то, что тот заметил его слабость и деликатно направил его мысли в нужную сторону. Услышав, как хрипло звучит его голос, принц сглотнул слюну, стараясь смочить горло. — Да, — более твердо повторил он. Положив руку на лоб, он вызвал в памяти собственную Игровую Доску. И снова увидел то маленькое пятнышко сопротивления. — Они... чуть восточнее.

— Да, ваше высочество, — кивнул Радисовик. — Они на востоке.

Скупая, сдержанная манера речи кардинала заставила Гаральда быстро глянуть на своего катал иста. Глаза Радисовика были устремлены на восточный горизонт, где над деревьями сейчас поднимался столб дыма.

— Воспользуемся Коридором, милорд? — спросил кардинал, снова исподволь предлагая принцу приемлемое решение. — Там может быть опасно...

— Несомненно, — быстро откликнулся Гаральд. Гнев и желание действовать придали ему сил. Отказавшись от поддержки, он встал и пошел твердой, уверенной походкой назад, к разбитой Игровой Доске. — Мы сделали глупость, в первый раз воспользовавшись Коридором. Мы же могли появиться прямо в середине всего этого... — Голос его дрогнул, он стиснул зубы. — Неподготовленные, беззащитные. Но другого способа у нас не было... — Он замолчал, заставляя себя размышлять холодно и логично.

— Я думаю, что нам надо... — начал было Гаральд, но один из Дуук-тсарит перебил его, сделав жест рукой. Его сотоварищ произнес какое-то слово, и в мгновение ока принца и кардинала окружил магический щит. Одетые в черное колдуны тотчас поднялись в воздух, один охранял принца спереди, другой — с тыла.

Окруженный магической оболочкой, Гаральд пытался услышать, что привлекло внимание его чутких стражей. Но он скорее почувствовал это, чем услышал, — земля задрожала, словно поблизости передвигалось что-то огромное, тяжелое.

Железные твари.

Как и большинство смертных, Гаральд время от времени думал о смерти. Он рассматривал ее философски, рассуждая о загробной жизни со своими учителями и кардиналом. Услышав о смерти Джорама, Гаральд в душе задумался, хватило бы ему самому отваги войти в эти клубящиеся туманы. Но никогда до сих пор смерть не оказывалась так близко. Никогда она не являлась ему в таком пугающем, отвратительном виде.

Он видел ужас на застывших мертвых лицах, он видел боль, которую не мог стереть даже смертный покой. Страх зарождался в глубине его души, шевелился где-то в животе, подкашивал ноги.

Услышав, как кардинал шепчет молитву, Гаральд позавидовал его вере. Принц считал себя твердым в вере, но теперь понял, что все это были лишь слова. Где же Олмин? Гаральд не знал, но очень сомневался в том, что Творец видит все это.

Земля задрожала отчетливей, и Гаральд услышал глухой грохот. У него свело желудок, ему стало дурно от страха. И тут ему представилась отчетливая картина — принца Шаракана рвет от страха на Поле Доблести! Он просто увидел, как это событие входит в легенды и песни, и внезапно резко и пронзительно расхохотался, удостоившись озабоченного взгляда кардинала.