Вместо свадьбы

— Да. Отпусти, мне больно.

Он отдернул руку, словно обжегся. И тут же, сделав над собой усилие, натужно улыбнулся:

— Ну вот, извини. Я обещал тебе не устраивать больше…

— Бернар, я все понимаю… — Эвелин смешалась. — Я говорю не то! Ну давай не будем обсуждать эту тему.

— Да-да, конечно… — Он направился было к двери, но неожиданно остановился, с досадой хлопнув себя по лбу. — Да, чуть не забыл! Ты прости… Меня не будет сегодня на празднике. С днем рождения, Эвелин!

А потом поцеловал ее в щеку и стремительно вышел из номера.

Она упала в кресло, закрыв лицо руками. Как нехорошо! Он, наверное, правда любит ее… А разглядывать следы чужих поцелуев на шее любимой девушки — это испытание не для слабонервных. Она вдруг вспомнила, как вчера сидела перед ним в этом кресле и как халат постоянно распахивался…

— О! — Эвелин еще крепче прижала ладони к лицу. — Это просто ужасно!

Нет, ей с Бернаром лучше не пересекаться вообще. Это хорошо, что она переезжает к Шарлю. Хотя бы возле номера они больше не будут сталкиваться. Хотя бы после этого будет уже все понятно: она живет с другим. Может, Бернар наконец успокоится?

Все-таки ей надарили огромное количество милых безделиц, которые было совершенно некуда складывать.

У Эвелин было такое ощущение, что половина населения базы сегодня специально ездила в Фробишер-Бей, чтобы купить и упаковать для нее подарки. Иначе — откуда тут могла взяться гора разноцветных коробочек с бантами? Может, в окрестностях есть магазин подарков, о существовании которого она ничего не знает? Однако вряд ли.

На праздник пришли десятка два людей, большую часть которых Эвелин видела в первый раз. Но ей было все равно. Кажется, они сами платили за себя в местном кафе, где происходил праздник, и не особо напрашивались на общение с именинницей, которую едва знали в лицо.

Эвелин вспоминала, как ровно год назад она отметила свой день рождения в офисе Бернара. Тогда она тоже впервые видела всех тех, кого потом стала считать своими друзьями и кого, несомненно, хотела бы пригласить сейчас… Еще днем ей звонила Рене и рассказывала, как грустно им в офисе без Эвелин и Бернара. Ей все передавали привет, а потом несколько человек хором прокричали в трубку, как они сильно ее любят. Эвелин стало теплее на душе от их дружеского участия.

Скоро она вернется. Весна севере Канады пролетит незаметно, едва успев наступить, а вернутся они уже в лето. Будет июль. Будет много денег за эту экспедицию. И она поедет отдыхать в Италию с Шарлем… Да! Они обязательно прокатятся везде, где мечтала побывать Эвелин.

Днем он съездил в Фробишер-Бей и привез ей оттуда прелестную шкатулку, украшенную разноцветными камушками и металлической кованой вязью. Смотрелась она просто потрясающе.

— Это не подарок, а так… — Шарль пожал плечами. — Чтобы не с пустыми руками.

— Ну что ты! Очень красиво!

— Я желаю тебе, Эвелин, заработать столько денег, чтобы этот сундучок до краев заполнился твоими настоящими драгоценностями.

— Спасибо! — Она поцеловала его в губы. — Шарль, она мне нравится!

Эвелин подумала, что неплохо было бы в качестве первого взноса положить туда колечко, подаренное на помолвку… Но она хорошо понимала, что это — всего лишь мечта. Ведь сказал же Шарль тогда этим девицам (кстати, обе как ни в чем не бывало притащились сегодня на ее праздник и даже «вспомнили», как ее зовут!), что не собирается жениться в ближайшем будущем.

Впрочем, как говорится, еще не вечер. Эвелин вспомнила желание, которое загадала сегодня, когда только проснулась. Ей сегодня предстоит получить предложение руки и сердца. А главное (и более вероятное) — признание в любви.

Вот это действительно будет подарок! Хотя путешествие в Италию, равно как и первую «брачную» ночь, проведенную так символично — под день рождения, тоже можно считать неплохими знаками судьбы.

Эвелин любила такие подарки, когда преподносится не какая-то вещь, пусть даже очень дорогая, а чтобы подарок был в удовольствие и со смыслом. В этом плане, конечно, дальше всех пока пошел Бернар со своей видеокамерой. Она оставила ее в номере. Во-первых, Эвелин еще не успела прочитать инструкцию, а она всегда очень бережно обращалась с техникой. Во-вторых, боялась, что обидится Шарль. Хотя, казалось бы, на что тут обижаться: он свободен в выборе подарка, вполне мог бы и сам такое купить…

Впрочем, нет! О чем она думает? Разве Шарль обязан измерять свою любовь к ней ценой покупок? Нет, конечно. И эта шкатулка, может быть, будет ей во сто крат дороже, чем дорогущая камера Бернара!

И, почувствовав прилив благодарности своему мужчине за то, что он дарит ей такие ночи и такие шкатулки, Эвелин вальсирующей походкой вышла из-за столика и повела его танцевать…

Шарль старался изо всех сил, весь вечер сыпал шутками, следил за «программой праздника» и не отходил от Эвелин ни на шаг. Теперь, если у кого-то и были сомнения относительно степени близости их отношений, они развеялись в пух и прах. «Эта красивая девушка — моя!» — читалось на лице довольного обладателя виновницы торжества.

Бернара нигде не было видно. И Эвелин, хотя ей и некогда было грустить, с легким чувством вины отметила этот факт. Впрочем, это и к лучшему, подумала Эвелин. На что ему тут смотреть? Как я обнимаюсь и целуюсь с Шарлем? Или как по очереди танцую со всеми желающими? Если он такой ревнивый, тогда ему явно нечего делать рядом со мной. Вот Шарль не закатывает ей сцен, когда она позволяет другим мужчинам обнимать ее.

И тут новая мысль пронизала Эвелин: а почему, собственно, Шарль не закатывает сцен? Ему что, все равно? Или он сказал правду тогда на берегу, что сегодня можно завтракать с одной, а потом — с другой?.. Мысли ее стали путаться. Эвелин принялась обмахиваться ладонями: все-таки для небольшого помещения здесь слишком много народу. Надо выйти на улицу, остыть немного. Заодно и отдохнуть от шума. Она накинула куртку и вышла на крыльцо.

Над головой сияли звезды. Пахло весной.

Эвелин отошла в сторонку, чтобы ее не смогли найти сразу, и прислонилась к стене, глядя на небо. Потом закрыла глаза и просто дышала воздухом… Неизвестно сколько она так вот стояла, но, только когда уже стало холодно, Эвелин почувствовала, что кто-то так же молча стоит рядом с ней. Испуганно открыв глаза, она узнала Бернара.

— Уф!.. Ты?

— Я. — Он тоже смотрел в небо, не поворачивая головы к Эвелин.

— Не спится?

— Спится.

— А чего же стоишь?

— Вышел подышать воздухом. А тебе не празднуется?

— Празднуется. Тоже вышла подышать воздухом.

— Хорошо тут.

— Ага. Звезды… — Она поплотнее запахнула куртку. — Скоро весна.

— Весной тут красиво, — согласился Бернар, разглядывая Млечный Путь.

Оба помолчали.

— А почему ты сегодня не пришел?

— Не хочу.

— Не хочешь?

— Не обижайся.

— Но это же мой праздник, — сказала Эвелин Полярной звезде.

— Ну и что? — ответил Бернар, тоже обращаясь к Полярной звезде.

— Ты на меня обижаешься?

— Нет.

— Ты меня ревнуешь?

— Нет.

— Ты…

— Я тебя люблю.

Эвелин стало жарко:

— Что?

— Я тебя люблю, — повторил Бернар, глядя все на ту же звезду.

Эвелин повернулась к нему:

— Бернар.

— Эвелин.

— Почему? — спросила она с такой обидой в голосе, словно раскрыла бессовестный обман. — Почему ты мне об этом сейчас говоришь?

— Потому, что… люблю.

— Я надеюсь, ты пошутил.

— Ты же знаешь, что нет.

— Вот как? И что мне… и что мне с этим делать?

— Не знаю. — Он пожал плечами, наконец отрывая взгляд от неба и тоже разворачиваясь к Эвелин. — Решай сама.

Эвелин глупо моргала. Вот тебе и пожелание на день рождения! Вот тебе и загадала получить признание в любви. Получила?!!

Она молчала, а сердце отчего-то разрывалось. Если бы Шарль сказал ей такое! Если бы…

Бернар осторожно взял ее за подбородок, наклонился и так же осторожно поцеловал в губы.