Страница 31 из 76
«Когда-то, — философствует Аристофан в одном из «герметических» диалогов Платона, — наша природа была не такой, как теперь… Люди были трех полов… Тело у всех было округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре (вспомним четырехрукого критского Аполлона! — А. С.), ног столько же, сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых; голова же у двух этих лиц, глядевших в противоположные стороны (как Янус. — А. С.), была общая… Страшные своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть богов (как гиганты. — А. С.)… И вот Зевс и прочие боги стали совещаться, как поступить с ними… Наконец Зевс говорит: «…Я разрежу каждого из них пополам, и тогда они, во-первых, станут слабее, а во-вторых, полезней для нас, потому что число их увеличится…» Сказав это, он стал разрезать людей пополам… И каждому, кого он разрезал, Аполлон, по приказу Зевса, должен был повернуть в сторону разреза лицо и половину шеи… Итак, каждый из нас — это половина человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину». Это — более земной и понятный вариант учения о раздвоении Мировой Души, о том, как человек стал человеком.
Миф о первосуществе Вивасвате — безруком, бесполом и бесформенном — известен в индийском цикле. И буквально о том же миф догонов — мужчина и женщина, созданные вначале одинаковыми, потом были разделены так, что одна половина дополняла другую. Едва ли это заимствование африканским племенем греческой идеи, скорее речь здесь может идти об общности сознания и мышления человека на определенной стадии его развития.
Мифы герзе, дан, диоманде, коно и некоторых других африканских племен вводят в мнр дуалистическое начало: разумному демиургу противостоит его антипод — злая сила. Но, странное дело, без ее вмешательства мир страдал бы однобокостью, был бы неуравновешенным. Слишком много сладкого — так же плохо, как избыток горького. Добро и зло постоянно враждуют между собой, но их сотрудничество благотворно, в их спорах рождается истина. Поэтому богу вовсе ни к чему побеждать дьявола, пусть их борьба длится вечно. Жизнь есть борьба — это фундаментальное положение материалистической диалектики, оказывается, было известно не только творцам еврЬпейской культуры, но и обитателям Черного континента. Из такого понимания жизни рождается в мифах и понятие о смерти как неизбежном этапе бытия. Люди не умирают, они лишь перемещаются в иррациональный мир и оттуда наблюдают за действиями живых и корректируют их. Чтобы активно участвовать в жизни племени, оставаясь при этом в своем истинном пространстве и времени, они принимают облик какого-нибудь животного, растения, явления природы, предмета — превращаются в тотем — Учение о переселении душ, хорошо знакомое многим народам древности…
Дуализм господствовал во всем древнем мире, на всех его широтах. Почти все народы Средиземноморья особо почитали Геракловы (Мелькартовы, Геркулесовы) Столпы — парные скалы Гибралтара. Очень часты различные двойные изображения на камеях и монетах. Двойным (точнее, раздвоенным наподобие змеиного языка) был один из самых ранних греческих музыкальных инструментов — флейта. Особое место в культах многих народов занимает змея из-за своего раздвоенного языка. Иудеи и вслед за ними христиане объявят «нечистыми» как раз тех животных, у которых раздвоены копыта {включив почему-то в их число совершенно неповинных в этом грехе зайцев). Здесь вновь можно вспомнить Библию — два завета — Ветхий и Новый, два послания Петра и три — Иоанна. Иисус разделил своих учеников на пары, рассылая их по миру с проповедью своего учения. «О двойственности природы Иисуса, — писал Гегель, — невозможно забыть. Подобно Геркулесу, который стал полубогом, после того как сжег себя на костре, обожествлённый Иисус вознесся только после смерти».
Возможно, это явление отражает вначале неосознанное, а потом вполне сознательное стремление человека к коллективизму, реализации его общественного сознания. «Не добро быти человеку единому», — молвил христианский Бог, приступая к сотворению Евы. Симметрия — одно из первых явлений, открытых в природе и затем намеренно реализуемых в мифах, а также орнаментах, постройках, предметах обихода. Парные имена (Олег и Ольга), парные названия рек (Волхов и Волга), парные жертвы. Симметрия (то же удвоение) сопровождает человека повсюду, начиная со строения его тела: пара, глаз, пара ушей, две руки и две ноги с одинаковым количеством пальцев на каждой из них. С возникновением медицины люди узнали о двух легких и двух почках, о симметричном строении сердца и других органов, об их симметричном расположении относительно позвоночника. Потеря одного из парных органов исключала человека из мира людей: даже обладая чудесным протезом руки, Нуаду был отстранен от трона. Одноглазым представляли славяне свое Лихо…
Философы оформили эти наблюдения в теорию о единстве и борьбе противоположностей; разбив на пары свойства предметного мира: горячее — холодное, сухое — мокрое, высокое — низкое, горькое — сладкое, четное — нечетное. Мир в их учениях стал похож на монету, имеющую неотделимые друг от друга аверс и реверс на разных сторонах одной и той же плоскости.
Не меньше подобных примеров в религиях Индии, Шумера, Китая, Японии, зороастрийцев, манихеев. Наиболее известны Тримурти — индийская троица (Брахма, Вишну, Шива), иранская (Сиямек, Хушенг и Тахмурас), шумерская — Энлиль (воздух), Эа (вода), Ану (звездное небо) и вавилонская триады — Ану (небо), Эллиль (земля), Эйа (преисподняя); эпитет брахманов «дважды рожденные» (физически и духовно) и убеждение в наличии «второго зрения» у колдунов и пророков, позволяющего им видеть будущее; дуалистические начала мира в иранских религиях — Ангра — Майныо и Агура — Мазда у зороастрийцев, свет и мрак у манихеев. Сама религия (любая религия) есть, по определению Гегеля, «не что иное, как раздвоение сознания».
Греческий философ—софист Протагор считал религию причиной зарождения человеческого общества: «С тех пор как человек стал причастен божественному уделу (получив дар Прометея. — А. С.), только он один из всех живых существ, благодаря своему родству с богом, начал признавать богов и принялся воздвигать им алтари и кумиры; затем вскоре стал членораздельно говорить и искусно давать всему названия, а также изобрел жилища, одежду, обувь, постели и добыл пропитание из почвы». Логично. Но не совсем понятно, как могла религия возникнуть раньше человеческой речи. Упоминаемые Протагором алтари и кумиры, расчленение звуков голоса, одежда — это уже сложившееся искусство, немыслимое вне общества. Возведение алтарей и жилищ требует хотя бы элементарных архитектурно — планировочных навыков, без развития которых было бы невозможно строительство Парфенона или Тадж — Махала. Звуки голоса дали людям поэзию и песни — вначале, возможно, религиозные, затем общественные.
Вот как конструирует этот процесс римский поэт Лукреций:
Многие древние народы клали в могилы своих соплеменников цветы, чьи целебные свойства были им хорошо известны. Вначале этот ритуал преследовал вполне утилитарную цель: умершему предоставлялась возможность подлечиться и вернуться в лоно родной семьи, а значит — в племя, в общество. К тому же сильный аромат перебивал запах тления, нейтрализуя неприятное ощущение от мертвого тела. Но однажды кто-то заметил, что цветы — это красиво, и они сделались предметом дарения. Утилитарно — религиозная функция уступила место эстетической. И мы по сей день дарим цветы приятным нам людям и приносим их на могилы как дань любви и уважения. Возникла даже целая наука — цветоводство. А кому неизвестно японское искусство икебаны — составления букетов!