Страница 27 из 79
Они могут действовать силами батальона в десантном рейде или боевыми единицами, насчитывающими менее десятка человек. Рекруты должны пройти длительное обучение. Как сказал один бывший офицер специальных сил, лишь слегка преувеличивая: «Десять лет уходит на создание по — настоящему боеспособного индивида. От восемнадцати до двадцати восьми лет он только учится». Каждый солдат в небольшой группе должен обладать многими умениями, в том числе умением бегло говорить на нескольких языках. Солдаты могут проходить обучение по самым разным вопросам — от обращения с иностранным оружием до взаимодействия культур. Майско — июньский выпуск журнала «Инфантри» поместил объявление о наборе солдат для «проведения операций в разных точках земного шара индивидуально или малыми группами». Знатоки сразу поняли, что это объявление сил «Дельта», Первого оперативного отряда специальных сил армии США, предназначенных для операций по спасению заложников. Но «Дельта» — всего лишь один из наиболее известных отрядов командования специальных операций армии США. У флота свои специальные силы, у ВВС — свои.
17 января 1991 года, еще даже до первого удара F-117 по Багдаду, три вертолета Крыла специальных операций ВВС, способных к полету с огибанием рельефа, повели девять штурмовых армейских вертолетов в бросок через иракскую границу. Идя на высоте в тридцать футов над пустыней, они вывели из строя две радарные станции раннего оповещения, ослепив иракцев и открыв безопасный проход сотням самолетов и вертолетов, которые должны были пройти следом. Так началась «Буря в пустыне». Другие специальные силы захватывали нефтяные платформы, удерживаемые Ираком, вели глубокую разведку за боевыми порядками противника, выполняли поисковые и спасательные задания и решали другие задачи критической важности.
Всего к 1992 году у американского командования специальных операций насчитывалось 42 000 солдат и резервистов в воздушных, морских и сухопутных подразделениях. Они были развернуты в двадцать одной стране, в том числе в Кувейте и Панаме, а также в Бад — Тольце в Германии и на базе Тории на японском острове Окинава.
Естественно, аналогичные силы существуют во многих иных армиях. «Спецназ» бывшего Советского Союза организовывал партизанское движение во время Второй мировой войны. Во время холодной войны перед ним стояла задача распознавания и уничтожения ядерного и химического оружия Запада и ликвидации некоторых руководителей союзников. Есть, конечно, и знаменитая британская специальная воздушная служба, или SAS. Первая и вторая парашютная бригада Франции, как и ее тринадцатый драгунский парашютный полк, — тоже специальные силы. Между 1978 и 1991 годами Франция посылала за границу семнадцать военных экспедиций, в основном укомплектованных такими войсками.
Даже самые малые страны держат воинов этой ниши, иногда маскируя их под полицейских, отличая от солдат. У Дании есть «Егерский корпус», у Бельгии — «Парако — мандос», у Тайваня — «Амфибии».
Теоретически специальные силы можно использовать в конфликте любого вида, от ядерной конфронтации до межплеменной приграничной стычки. Но особенно они подходят для работы в так называемых у военных «конфликтах низкой интенсивности» (КНИ) — еще один групповой термин, применяемый к военным действиям, «составляющих ограниченную войну, но по масштабам не доходящих до обычной или общей войны».
Лобби в пользу КНИ
Энди Мессинг, глава Фонда совета национальной обороны, — сорокашестилетний отставной майор специальных сил, заявляющийся в свой кабинет под Вашингтоном в шортах цвета хаки и рубашке с открытым воротом. Конфликты низкой интенсивности знакомы ему не понаслышке. Побывав в двадцати пяти зонах конфликтов, от Вьетнама и Анголы до Кашмира, Филиппин и Сальвадора, он «увяз в боях по самую задницу» в пяти из них.
Смышленый и знающий жизнь, Мессинг, быть может, представляет собой самое настойчивое лобби из одного человека в пользу войск для КНИ. Он без конца пишет статьи в прессе, пристает к членам Конгресса, читает лекции и готов уговаривать любого, кто согласен слушать.
Смысл его речей удивителен — конгломерат национализма, популизма, военной суровости наряду со страстными призывами к борьбе за права человека, акциям по ликвидации нищеты и бедствий в странах, пораженных конфликтами низкой интенсивности, и теоретическими дискурсами о бесполезности ведения боевых действий в КНИ без достаточного внимания к политическим, социальным и экономическим реформам.
Мессинг провидит мир, где многие тиранические или нестабильные режимы будут вооружены химическим и биологическим оружием, которое, быть может, придется просто удалять хирургическим путем. Может быть, говорит он, придется расширить войну с наркотиками. Но конфликт все равно будет вырастать из «энергетических кризисов, болезней, загрязнения среды и роста населения… Я был в семнадцати наркотиковых странах, — продолжает Мессинг. — Перу — наркотики. Лаос — наркотики. Но вы еще увидите войны в Африке, в Зимбабве, скажем, или Мозамбике — из‑за СПИДа».
И будет еще больше случаев типа Сомали или Заира, где полностью рухнуло правительство и царит анархия. Другие страны вмешаются, чтобы защитить себя, остановить торговлю наркотиками, предотвратить поток беженцев через свои границы или не допустить на свою территорию расового насилия.
Это мир, сделанный по заказу для «нишных» войн Третьей волны, а не для полномасштабных тотальных войн эпохи Второй волны. По мере того, как будут распространяться нишные воины, будет адаптироваться и военная доктрина, придавая им все больше значения. И одновременно будут определены требования к новой технологии.
Фильмы вроде «Рэмбо», ставящие бицепсы выше мозгов, уже устарели. Нишные воины будущего будут воевать посредством информации, пользуясь только возникающими сейчас технологиями Третьей волны.
Как сообщается в окончательном докладе Пентагона о войне в Заливе, предварительный успешный налет вертолетов на радары раннего оповещения Саддама «стал возможным благодаря преимуществу в обладании устройствами ночного видения и видения в условиях слабой освещенности, точной навигации с использованием спутниковых систем, таких как Система Глобального Позиционирования (GPS), и прекрасно обученных людей».
Но эти преимущества только начинают прорисовывать диапазон тонких технологий, уже доступных специальным силам. Как говорит Энди Мессинг, во время Второй мировой войны парашютисты несли потери до 30 % только при приземлении. Оборудование и снаряжение разлеталось по большим площадям, и зачастую солдатам приходилось с боем прорываться на соединение друг с другом.
Когда иранские радикалы захватили американских заложников в Тегеране в 1979 году, Соединенные Штаты отчаянно искали способа их освободить. Предложение выбросить группу парашютистов было отвергнуто из опасения, что они будут рассеяны на большой площади.
«Сегодня, — говорит Мессинг, — мы можем собрать группу, сбросить ее с 35 000 футов за двадцать пять миль до цели, ночью, и люди будут спускаться, глядя одним глазом вокруг, а другим — в инфракрасное устройство. При спуске они могут читать карту. У них есть возможность передавать друг другу опознавательный код с помощью инфракрасных вспышек один дает две вспышки в секунду, другой пять, — и они могут подлететь к цели с точностью до десяти метров.
Парашют FXC Guardian позволяет планировать четыре фута по горизонтали на один фут спуска, и потому группа разведчиков или специальных сил может быть выброшена над нейтральными водами и плавно спуститься на территорию страны ночью, избегая обнаружения радарами.
Том Бамбек, бывший унтер — офицер специальных сил, а теперь директор экспозиции специальных операций на базе ВВС Мак — Дилл во Флориде, рассказывает о недавней демонстрации, в которой парашютист прыгал с 12 000 футов. На высоте в тысячу футов он «срезал траекторию» — то есть направил себя к точке приземления в канале Тампа — Бей. Погрузившись в воду, он поплыл к берегу. Коснувшись земли, он полил зрителей очередью холостых из штурмового автомата «Калико» калибра 5,56, с помощью водонепроницаемой рации вызвал вертолет, с которого ему был сброшен трос, и на тросе парашютиста подняли на высоту 3000 футов (за пределы досягаемости стрелкового оружия), а потом втянули внутрь. «Весь эпизод, от прыжка до эвакуации, занял примерно 15 минут», — как сообщает Бамбек.