Страница 15 из 18
Крадок помрачнел.
– Значит, он интересовался тем, как поживает моя «красавица дочь» и внуки, столь похожие на нее. И что же ты ему на это ответил?
– Я не успел, – потупился Марк. – Он затерялся среди гостей, а потом, видимо, ушел.
Префект Рима удивленно покрутил головой.
– На тебя это не похоже! Будь я молодым и окажись на твоем месте, поверь, этот негодяй никуда бы не скрылся. Ну, да ладно. Теперь я накажу его по-своему… Не видать ему ни Рима, ни легиона! Крадоки обид не прощают!
А вечером следующего дня Авл Луций, как и обещал, зашел к Марку в гости. Молодой раб нес за ним завернутый в чистую ткань увесистый предмет.
– Это кабанья нога! – дружески улыбаясь, сказал Авл. – Только что я убил его копьем на охоте… Кстати, ты узнаешь Кфира?
Марк всмотрелся. Молодой человек лет восемнадцати-девятнадцати с затравленным взглядом был ему незнаком. И кто такой вообще Кфир?
– Не узнал, – засмеялся Луций. – А ведь это ты подарил мне его! И все эти девять лет он заменял мне жену…
Только тут Марк вспомнил несчастного мальчика, пойманного когда-то в Желтых Скалах.
– Теперь узнаю…
– Пусть твой повар запечет эту ногу, и давай посидим где-нибудь вдвоем, чтобы спокойно вспомнить молодость…
Видя, что бывший командир искренне радуется встрече, Марк даже испытал угрызения совести. Может, не следовало так серьезно относиться к пьяным словам? Может, надо вернуть все на свои места?
Через час они сидели на веранде уединенного домика Марка, ели ароматное мясо под можжевеловым соусом, пили вино и вспоминали службу в Иудее. Прислуживали им Яир и Кфир, которые очень обрадовались, увидев друг друга, и, используя каждую возможность, обнимались и возбужденно шептались. При этом Яир не забывал отрезать и подносить горячее мясо, подливать соус, а Кфир успевал наполнить чаши густым красным вином, которое Марк запретил разбавлять водой.
Бывшие сослуживцы расслабились и чувствовали себя свободно и раскованно. Марк был рад, что удалил обычно охраняющих домик стражников.
– Да, в Иудее я был совсем молод! – прочувствованно сказал Марк, глядя на освещенный в ночи дворец императора напротив. Еще несколько дней – и он будет смотреть на свой домик из этого дворца!
– Лучше бы мы не встречались! – внезапно сказал Луций, совсем другим тоном, чем пару минут назад. – Ты даже не представляешь, сколько огорчений, разочарований и бед принесло мне знакомство с тобой. Все несчастья в моей жизни связаны с Марком Златокудрым. А ведь я искренне хотел помочь тебе. Ты помнишь наш отъезд из Иудеи и твои слова о том, что у меня не будет более преданного охранника? Увы, слова разошлись с делами…
– Ничего, Авл, все поправимо, – начал было Марк, но Луций покачал головой.
– Нет, Златокудрый, вернуть уже ничего нельзя!
– Но почему? Чего ты хочешь?
– Еще несколько дней назад мечтал получить под свое начало легион. И Публий Крадок обещал помочь мне в этом. Кто же знал, что ты передашь слова своего пьяного сослуживца могущественному тестю. Да еще так приукрасишь их?! Теперь меня отправили в отставку и приказали покинуть Рим.
– Я исправлю это! – взволнованно сказал Марк.
– Нет, – снова покачал головой Луций. – Это невозможно!
– Но почему? – повторил хозяин.
– Сейчас поймешь…
И тут Марк понял, что изменился не только тон гостя, но и его взгляд. Он внимательно всматривался в сотрапезника, как будто ожидая каких-то изменений, которые должны с ним произойти. И рабы что-то примолкли… Марк обернулся. Яир и Кфир впились в него ненавидящими взглядами. Они тоже чего-то ожидали. И он понял – чего…
«Измена! Где меч?!» – ему показалось, что он крикнул это трубным голосом, но на самом деле из побелевших губ не вырвалось ни звука.
В следующую минуту в глазах Марка Златокудрого мир перевернулся, спазм перехватил горло, судорога выгнула большое и сильное тело. Он повалился на стол, опрокидывая чаши с остатками вина и тарелки с закусками. Потом упал на пол и еще долго бился в мучительной агонии.
Авл Луций с удовольствием бы насладился этим зрелищем, но у него не оказалось времени: рабы дружно накинулись на него, Кфир набросил на шею шнурок и принялся душить, а Яир схватил со стола маленький кинжал Марка с украшенной рубинами витой рукоятью и с проклятиями принялся наносить хозяину удар за ударом. Белая тога покрылась кровавыми пятнами, постепенно они слились и красный цвет вытеснил белый.
Через несколько минут все было кончено. Яир сунул за пояс кинжал, снял с пальца Марка перстень с львиной мордой и черным камнем.
– Это волшебное кольцо, – пояснил он младшему товарищу. – Оно нам поможет.
Просмотрев ящики шкафов и столов, они нашли горсть золотых и серебряных монет. Затем по крутому обрыву спустились в город, беспрепятственно миновали посты ночной стражи и отправились к морю. Передвигались они по ночам, а светлое время пережидали, затаившись в лесу или на винограднике. И хотя беглым рабам редко удавалось выбраться из Рима, Яиру и Кфиру повезло: за трое суток они сумели добраться до ближайшего порта.
Судьба послала им иудейский торговый корабль, на который их взяли без документов за вполне щадящую плату и за обещание отработать свой проезд. А через три недели они благополучно высадились в Яфо, на земле родной Иудеи. Похоже, что перстень Иуды действительно помог беглецам.
В родном Гноце многое изменилось. Мать Яира ушла в мир иной, та же судьба постигла и водовоза Рафаила. Бедность пришла в его осиротевший дом, теперь вдова Авива жила впроголодь и ела уже не два раза в день, а один раз в два дня. Она сильно состарилась, сморщилась и долго не узнавала сына. А когда признала – не смогла даже радоваться: сил уже не было.
Пригоршня монет, захваченных бывшими рабами в доме Марка, по меркам местной нищей жизни являлась целым состоянием. Но обнаружить у себя золото означало привлечь недоброжелательное внимание властей и алчный интерес разбойников.
– Надо ехать в Ершалаим, – часто говорил Яир, но Кфир медлил, так как не хотел оставлять беспомощную мать.
За серебро молодые люди покупали на рынке лепешки, мясо и птицу, Кфир варил бульоны и постепенно откормил Авиву, она набралась сил и повеселела.
Большинство жителей Гноца никогда не выезжали за его пределы, поэтому на базаре Яира и Кфира с интересом расспрашивали о прошедших годах и местах, где им пришлось побывать. Иногда любопытные соседи приходили прямо в дом, чтобы послушать рассказы об удивительных приключениях односельчан. Они старались не болтать лишнего, но слухи расходились по округе, как круги по воде.
Однажды на площади перед рынком к Яиру подошел здоровенный лохматый мужик с грубым лицом и фанатично горящими глазами. Это был Гершам – сын давно умершего кривого Моши.
– Откуда у тебя этот перстень? – зло спросил он, схватив молодого человека за кисть.
– Какое твое дело?! – тот резко вырвался и отпрыгнул в сторону.
– Это святыня моих друзей-иудитов! – с ненавистью сказал Гершам и шагнул вперед, угрожающе выставив мощные, как кузнечные клещи, руки.
– Их выдал римский прислужник, и легионеры вырезали двадцать семь наших братьев! Мы так и не узнали тогда – кто был предателем. А теперь я вижу похищенную святыню у тебя!
Он надвигался на рыжеволосого юношу с видом разъяренного льва.
Яир выдернул из-под одежды кинжал и выставил перед собой узкий обоюдоострый клинок, напоминающий смертоносное жало змеи.
– Не подходи, убью!
Гершам остановился и торжествующе захохотал.
– Римский кинжал – еще одно доказательство! Теперь все ясно! Подлый предатель! Кровь наших друзей на твоих руках!
– Это не так. Я сам был в рабстве!
– Змеиные хитрости не помогут! Тебе придется расплатиться за все!
Но идти на кинжал Гершам не рискнул. Остановился, подбоченился, плюнул себе под ноги, повернулся и ушел.
А Яир поспешил к товарищу и рассказал о том, что произошло.
– Надо уходить, – сказал он. – В Ершалаиме легко затеряться, к тому же там можно, не опасаясь, тратить деньги…