Страница 15 из 76
Все происходящее живо напомнило мне песню «Штольня», где группа развеселой молодежи отправилась прогуляться под землей, и сначала все было классно и прикольно, а потом вдруг стало страшно и больно.
Ноги уже отказывались идти, но я понимала, что стоит присесть отдохнуть, и вставать больше не захочется. Поэтому шла и шла, в изнеможении переступая ногами и уже почти забыв, куда я иду. Хотелось спать, есть, пить, хотелось на солнышко, и больше всего хотелось вдохнуть свежего воздуха. Потом мне пришла в голову мысль, что я никогда не выберусь из этого подземелья. Может, у меня развивается клаустрофобия? Я постаралась не думать ни о чем и сосредоточилась только на своих шагах. Левая, правая, шаг, еще один…
Через некоторое время факел чихнул и погас. Я выбросила ненужный груз и пошла дальше на ощупь. Надежды нет, я спускаюсь все ниже и ниже. А кто же спасет Кащея и этот мир?
Вдруг впереди я увидела отблески огня. Это уже галлюцинации? Опираясь на стены, я поспешила вперед, и передо мной вдруг открылась пещера, небольшая, круглая, с каменным алтарем в центре. На стене горели ровным пламенем два факела. Даже этот свет больно ударил по глазам. Я подошла к алтарю. В центре на подставке из зеленоватого камня лежало серебряное кольцо в виде снежного барса. Правую лапу он приподнял, словно готовясь к прыжку. Я взяла кольцо в руки, погладила барса за ушами. Невольно поднесла к пальцу, и оно послушно скользнуло на другую руку, не на ту, где обосновался Урбонус.
— Хороший… Киса-киса… — Мой голос зазвучал непривычно гулко под этими каменными сводами, я так давно не разговаривала. — Это тебе здесь поклоняются? Снежному Барсу?
Я склонилась над алтарем. Он был усыпан драгоценными камнями. Целое состояние передо мной… Пересыпая самоцветы сквозь пальцы, я вздохнула. Вот бывает же так! Такое сокровище, а мне оно сейчас совершенно ни к чему. Уж лучше бы неведомые почитатели приносили подношения в виде плодов или хотя бы бутылочки колы…
Я склонилась над алтарем, мечтая о глотке любого напитка, и отключилась.
Глава 8
ВАМ НУЖЕН ПСИХОТЕРАПЕВТ!
Не знаю, сколько времени прошло с того момента. В полусне-полусознании я ощущала, как меня отрывают от алтаря сильные руки, несут незнамо куда, слышала низкие рокочущие голоса, но глаз открыть не могла. Внезапно я ощутила колючий пронизывающий ветер, но вскоре меня уложили на теплые меховые шкуры и такими же укрыли сверху. Я согрелась и впала в сладкое забытье.
Я проснулась, когда в мой рот вливали прохладную безвкусную жидкость, глотнула, закашлялась и поднялась.
Я лежала на обширном каменном ложе, покрытом белыми шкурами, под навесом, продуваемом со всех сторон леденящим душу ветром. Шкуры сползли с меня, и холод сразу же забрался под одежду и сжал в когтистом кулаке внутренности. Серо, уныло, мрачно… Куда это я попала? Тяжелое свинцовое небо нависало над каменистой местностью, поросшей кое-где зарослями безлистых, возможно, мертвых, кустарников. По каменистой почве змеилась поземка, скапливаясь у валунов снежными кучами. Мой взгляд снова поднялся вверх. Тяжесть неба буквально ощущалась, его наполовину скрывали клубящиеся, словно сгустки смога, тучи. Я поняла: это не небо, а свод пещеры, огромнейшей пещеры. Сам камень излучал тусклый свет, который едва пробивался сквозь густую облачность, срывались и летели, мечась в порывах бури, крупные хлопья снега. Ветер бил в стены и закручивался в небольшие смерчи, поднимая за собой пыль и снег, завывая, словно загнанный в ловушку дикий зверь, плача и смеясь хохотом ужаса и безысходности. Брр!
— Она очнулась.
Я перевела взгляд на стоящих у изголовья ложа мужчину и женщину, — высоких, сильных, в теплых меховых одеждах, но каких-то сутулых, словно придавленных судьбой, унылых до чертиков, словно их только что заставили есть сырых кузнечиков. Впрочем, эта ассоциация напомнила о том, что я сама чрезвычайно голодная, обессилевшая особа, и я прохрипела:
— Есть…
— Она голодна, — повернулся мужчина к своей спутнице.
Та кивнула и покинула нас, но вскоре вернулась, неся на блюде горячего зажаренного кролика и кувшин. Я, завернувшись в меховое одеяло, с воодушевлением принялась за еду, один вид которой уже действовал на меня благотворно. Несмотря на то, что мясо было несоленым, а в кувшине оказалась просто вода, да еще и безвкусная, как я догадалась, талая, после еды я заметно повеселела и решила выяснить, где это я оказалась.
Мужчина и женщина наблюдали за мной, хмуря брови, и на мое «Большое спасибо! Было очень вкусно!» даже не отреагировали. Как же мне их разговорить?
— Мы с вами где-то встречались?
Молчание.
— Это вы меня сюда приволокли? Я была возле алтаря? А почему камушки не забрали? И почему здесь так холодно?
Смотрят и молчат. У них что, столбняк?
А действительно, почему здесь такой мороз? Насколько я понимаю, мы находимся довольно глубоко под землей. О том, что недра нашей планеты заселены неведомыми нам народами, и в нашем мире сейчас пишут чуть ли не в каждой газете. И, по всем правилам, чем ближе к ядру, тем теплее должно быть, почему же здесь наоборот?
— Ребята, может, мы хотя бы познакомимся? Я — Неневеста Кащеева.
— Ты из Пракии? — вопросом на вопрос ответила женщина.
— Сюда я попала, спустившись подземным ходом из дворца Пракии, но сама я издалека, из совсем другого мира.
— Это хорошо, — кивнул мужчина. — Мы ненавидим пракийцев!
Ненависть — чувство не очень положительное, но придется его использовать, чтобы вызвать доверие этих странных людей.
— Мне тоже пришлось бежать из Пракии, они не выпускали меня из дворца две недели! А откуда вам известно об этой стране?
Лица моих спасителей немного смягчились.
— Наши предки покинули королевство много лет тому назад тем же путем, им не было места во внешнем мире, и вслед за принцем-колдуном они спустились в подземное царство.
— Так вы и есть потомки «золотой молодежи», последовавшей за Гаенусом?
— «Золотой молодежи»? Наши предки назвали себя «Новым братством».
— Ну конечно, ведь они отличались от остальных своим мужественным характером, стремлением к новому, оптимизмом и решительностью!
— Откуда ты знаешь обо всем этом? Разве наверху помнят о нас?
— Я читала книги из королевской библиотеки. Только я думала, что вы ушли подземными ходами в другие земли, а не в подполье.
— Из этих катакомб нет другого выхода, кроме дворца, а туда мы бы никогда не вернулись, мы ненавидим род Тортильяков!
— Да там и некого практически ненавидеть, из этого рода остался один лишь король Генрих Двадцать Первый, а его единственная дочь пропала бесследно двадцать лет тому назад.
— Проклятие Гаенуса действует! Это хорошо. Возмездие и справедливость должны прийти на эту землю!
Что-то не нравится мне ваше настроение, дорогие. Разве можно постоянно думать о мести?
— Послушайте, а почему вы так ненавидите всех?
— А как же? — удивился мужчина. — Ведь из-за Аргимуса и его рода наши предки вынуждены были покинуть насиженные места и спуститься сюда! Мы ненавидим всех пракийцев! Они спокойно живут и процветают под солнцем, а мы вынуждены прозябать здесь, в холоде и в голоде!
— Но ведь все ушли добровольно, за идеей, за своим вождем!
— Гаенуса мы тоже ненавидим! Он увлек за собой лучших из лучших, обещая райскую жизнь, а что мы имеем в итоге? Да, сначала здесь было довольно тепло, цвели сады, зеленели леса, безмерное количество зверья давало и сытную еду, и удобную одежду. Но довольно быстро все стало меняться, с каждым годом становилось все холоднее, исчезали растения и животные. Сейчас остались только снежные кролики, и наше счастье, что они так быстро плодятся, что позволяют нам выживать в эти дни. А где же этот хваленый Гаенус? Он сбежал через несколько лет, оставив своих людей погибать здесь. Мы ненавидим его так же, как и весь род Тортильяков!