Страница 6 из 8
Регина терялась в догадках, а проклятый клоун Дилгус ничем не хотел помочь ей. Она злилась на шута, тот отвечал в своей обычной нагловатой манере, но замолкал как рыба, едва разговор касался их постыдного бегства.
Карета в окружении всадников въехала в прибрежный лес. Дорога сузилась, и охранники вытянулись в длинную цепь – впереди и позади экипажа. Предстояло преодолеть самый дикий участок пути до замка, представлявшего собой неприступную трехвековую крепость на морском берегу.
Когда Регина услышала оглушительный разбойничий свист и крики своих людей, она не поверила своим ушам. Напасть на карету герцога в двух часах езды от столицы было неслыханной дерзостью. Она испытала не страх, а скорее любопытство. Самое худшее еще не укладывалось в ее голове. Дилгус же с мрачным видом забился в свой угол, и Регине показалось, что он ожидал чего-то подобного.
А снаружи началась нешуточная схватка. Количество нападавших, по-видимому, намного превышало количество людей герцога; к тому же лесные бандиты использовали арбалеты и луки, на расстоянии выводя из строя большую часть охранников. Еще несколько человек были зарезаны при попытке защитить экипаж, взяв его в кольцо. Тогда кучер погнал лошадей, и карета дважды опасно накренилась, переезжая через трупы.
Несколько уцелевших солдат устремились за нею. Но их быстро настигала плотная группа бандитов на свежих лошадях... Стрела, пущенная из засады, пробила голову кучера, и он сполз вниз, запутавшись в постромках. Никем не подгоняемая четверка проскакала еще немного, пока один из бандитов, вылетев ей наперерез с лесной тропы, не подхватил вожжи и не остановил упряжку.
К этому времени крики умирающих и лязг металла уже произвели на Регину должное впечатление. Приключение перестало казаться щекочущим нервы развлечением. Она крепко обняла смертельно побледневшую служанку и начала молиться под язвительным взглядом шута Дилгуса.
Дверца распахнулась, и Регина увидела грубое крестьянское лицо с всклокоченной рыжей бородой. Детина, вооруженный широким кинжалом, схватил шута за одежду и без церемоний выдернул из кареты. С дочерью герцога поступили еще хуже. Сильная рука вцепилась в ее волосы и потянула наружу, пригибая голову к земле. Крича от боли и унижения, Регина пыталась царапаться и отбиваться, но ее быстро успокоили увесистой пощечиной, а потом накинули на голову мешок, туго затянув петлю вокруг шеи.
Она услышала сдавленный плач служанки, стук своих драгоценностей, пересыпающихся в найденной бандитами шкатулке, приглушенные голоса мужчин, делающих привычную работу. Потом кто-то сорвал изумрудное колье с ее груди и снял с пальцев кольца и перстни.
И все же нападавшие вели себя не совсем обычно для грабителей. Они не отпустили пленников, но и не стали убивать их. Вместо этого кто-то легко забросил Регину на спину лошади, и она оказалась в объятиях весьма дурно пахнувшего мужчины. После этого ее, полуживую от страха и тревоги, повезли в неизвестном направлении. Она прислушивалась к звукам, доносившимся сквозь плотную ткань мешка, и гадала: когда доблестные солдаты герцога освободят ее?..
Бандиты двигались не спеша, громко обсуждая перипетии схватки и женские достоинства пленницы. Лошади дважды пересекли водные преграды, преодолели крутой подъем, а потом долго пробирались сквозь густые заросли. Наконец, раздались приветственные возгласы. Регину опустили на землю и сняли с ее головы мешок.
Она увидела лагерь, разбитый в глухом уголке леса. К ее радости, Дилгуса и служанку разбойники тоже привезли сюда. У шута были связаны руки, а на лице имелось несколько свежих кровоподтеков.
Тревога Регины сменилась гневом. О, она знала, какого наказания потребует для бандитов! Они еще будут ползать в ее ногах, умоляя о пощаде, но она вряд ли смягчится. Несмотря на молодость, дочь герцога хорошо усвоила, что власть подразумевает жестокость и безжалостность по отношению к врагам. Сейчас она была унижена и бессильна, но в будущем весы могли качнуться в другую сторону.
Таким образом, ей нельзя было отказать в мужестве... Впрочем, она оказалась слишком самонадеянной. Ближайшей ночью ей предстояло гораздо более страшное испытание.
До Регины доходили слухи о бандитах, появившихся в белфурских лесах, и в частности, об их знаменитом вожаке по кличке Болотный Кот, однако она, подобно большинству столичных аристократов, не придавала этому особого значения. За стенами Скел-Могда угроза казалась отдаленной и смехотворной.
Король несколько раз посылал войска, которым удавалось уничтожить значительное количество бандитов, но их предводители всегда избегали облавы. Допросы пленных и попытки использовать шпионов также ничего не дали: банды часто и непредсказуемым образом меняли места стоянок, а шпионы просто не возвращались. Иногда королевские солдаты находили их изуродованные тела.
Постепенно в окружении короля утвердилось мнение, что бандитами руководит не совсем обычный человек. Его действия были слишком изощренными, а способность ускользать от преследования – почти сверхъестественной. До сих пор он ограничивался грабежом купцов, неосторожных представителей знати и плохо охраняемых караванов, причем поступал одинаково жестоко как с гарбийскими, так и с валидийскими подданными, и даже с редкими гостями из Земмура.
Его успехи приводили к увеличению численности бандитов, однако Регине и в голову не могло прийти, что их окажется так много. Она насчитала больше двадцати шалашей, стоявших между деревьями, и несколько десятков хорошо вооруженных людей. Лесное братство было весьма разношерстным – от бывших нищих Эльмарзора до разорившихся адольских купцов.
Всех троих пленников привязали к толстому дереву, росшему в центре лагеря. После этого разбойники занялись своими делами. Иногда Регина ловила на себе голодные мужские взгляды, но никто не посмел зайти дальше этого. У нее сложилось впечатление, что в банде поддерживается железная дисциплина. Никто не ссорился из-за добычи и не предъявлял своих прав на женщин. Но это только усилило ее тревогу. Значит, она оказалась во власти действительно опасного человека.
До вечера ей не давали ни пить, ни есть. Ноги болели так, что она почти висла на веревках. Когда запылали первые костры, какой-то человек со следами кожной болезни на лице принес Регине миску похлебки и грубо влил ей в глотку густую обжигающую жидкость. Слезы выступили у нее на глазах, но она не перестала испытывать голод.
Когда стемнело, ей стало казаться, что она попала в племя сказочных каннибалов. Где-то звенели клинки, хрипели лошади, потрескивали горящие дрова... Она ощущала себя жертвой, подготовленной для зловещего ритуала. Тихие всхлипывания служанки раздражали ее. Проклятый Дилгус помалкивал, если вообще был в сознании.
– Эй! Шут! – позвала она, пытаясь повернуть голову так, чтобы увидеть его.
– Ты вспомнила о Дилгусе? – ответил язвительный старческий голос. – А Дилгус уже стал деревом!
– Хватит дурака валять! – оборвала его Регина. – Думай лучше, как выбраться отсюда.
– Пусть теперь об этом думает твой дурак-папаша. Или твоя шлюха-мамаша. Или думай сама, пустая голова!
Регина зашипела от злости.
– Когда-нибудь прикажу выпустить тебе кишки и с удовольствием посмотрю на них!
– Я и сам их никогда не видел. Посмотрим вместе, если доживем до утра. В чем я сильно сомневаюсь. Будь покладистой девочкой и спасешь бедного старого дурака.
В тот вечер шут действительно перегнул палку. Регину вдруг охватило такое отчаяние, словно она провалилась в ад. Она была согласна на что угодно, лишь бы прекратилась эта пытка неподвижностью и ожиданием, полным неопределенного страха и ужасных предчувствий.
Как будто угадав ее мысли, из темноты появился все тот же человек с обезображенным лицом и освободил ее. Она сделала два нетвердых шага онемевшими ногами и пошатнулась. Он подхватил ее своими бледно-желтыми, изъеденными язвами руками, и она невольно содрогнулась от омерзения.
Человек заметил это и криво усмехнулся. При этом выражение его водянистых глаз совершенно не изменилось. Регина не обманывала себя – то были глаза патологического убийцы.