Город теней

Дорогу на эту Лиходеевку толком никто не знал. Да многие вообще не подозревали о существовании деревни с таким названием. Один указывал в ту сторону , другой – в эту. Наконец разговорились с водителем молоковоза. Тот сказал , чт о знает , где находится Лиходеев ка , но давно там не бывал. Дорогу он растолковал довольно обстоятельно , даже начертил схему. Мы двинули в путь , и , конечно же , не туда. Плутали часа два , Венедикт уже начал сердиться. Наконец какой-то «добрый человек» указал «нужное направление» , и мы вообще заблудились. Мало того , застряли в болотине. И я толкал , и хозяин толкал , все без результата. Решили ночевать. Развели костер , я сварил кулеш. Выпили малость. Так хорошо стало , будто у лужи этой два часа не корячились. Опять улеглись на пологе , только комары поначалу надоедали. Утром я вырубил две слеги , положил их под колеса и довольно быстро выбрался на сухое место. Хозяин враз повеселел. Поехали дальше , искать эту чертову Лиходеевку. Деревни здесь встречаются редко , да и вид у них , словно на дворе восемнадцатый век. Глушь дикая! Однако теперь нужное направление указывали безошибочно. И вот наконец мы подъехали к искомой деревушке. В ней всего десятка два дворов. Избы крыты соломой и гонтом , во дворах колодезные журавли , плетни из ивняка , и трава кругом по пояс. Деревья еще имелись столетние. Не знаю какие. Липы , наверное. Или тополя. И вот что еще странно. Обычно въезжаешь в деревню , сразу народ сбегается. Ребятишки особенно... А тут – тишина. Словно в пустыне.

Я машину остановил у крайней хаты , Венедикт Никитич вышел , в дверь постучался. В ответ молчание. Он дальше пошел – та же картина. Словно вымерли все. Нигде не души.

И я тоже вышел. Оглядываюсь... Словно в другой век попали. Ни телеграфных столбов , ни радиорепродукторов.

«Допетровская Русь» , – выразился Венедикт Никитич.

Наконец глядим: идет дед какой-то. Венедикт Никитич к нему:

— Скажите , любезный , это Лиходеевка ? Дед утвердительно кивнул.

– Ну , и слава богу!

Деда аж передернуло , словно от зубной боли.

— Где тут у вас сельсовет? – спрашивает Венедикт. Старец отрицательно замотал головой и припустил от нас почти бегом.

– Может, тут староверы обитают? – предположил я. – Поэтому и нелюдимые такие?

Но хозяин отверг это предположение , сказав , что просто здесь Тмутаракань и глушь несусветная. Живут , говорит , в лесу , молятся колесу... Однако нужно на постой останавливаться. Пошли мы по деревне. Видим , у одной хаты в огороде бабенка копошится. Мы к ней. Разговорились , попросились на несколько дней остановиться. Она охотно согласилась пустить нас. Как оказалось , звать ее Глафирой , живет одна с двумя малыми ребятами: мальчиком и девочкой. Мужика на фронте убило. Наконец-то хоть один нормальный человек встретился. Переночевали мы , а наутро Венедикт Никитич облачился в сатиновые шаровары , толстовку подпоясал ремешком , на голове соломенная шляпа. Дачник , одним словом. Взял полевую офицерскую планшетку и двинул в лес.

– Это он куда? – спрашивает у меня Глафира. – И зачем вы вообще к нам приехали ?

– Точно и сам не знаю, – отвечаю. – Хозяин говорит: по какой-то научной надобности. Изыскания проводить.

— Тут у нас кругом болота. Как бы твой изыскатель не потоп.

– Не потопнет, – говорю. – Человек он обстоятельный и осторожный.

По лесу Венедикт Никитич бродил до обеда , я уже беспокоиться начал. Пришел грязный и злой , однако , когда поел , вроде успокоился. Отдохнул малость и спрашивает хозяйку: «Где тут у вас кладбище находится?» А та: «И чего оке вам там нужно?» – «Это уж мое дело».

Хозяйка вроде как напряглась , однако довольно толково рассказала , как туда добраться. Венедикт Никитич опять собрался и ушел. Вернулся он под вечер. По лицу видать , довольный. На другое утро опять в лес пошел. Меня с собой не зовет , я и рад. В лес идти – никакого желания. С машиной возился , потом с хозяйкой болтал о том о сем. Рассказывал , как воевал , расспрашивал: чем здесь люди живут , как пропитаются. Оказалось , народ в деревеньке в основном пожилой. Живут своим хозяйством , ни в колхоз , ни в совхоз не записаны , да и нет поблизости данных организаций. Словом , Венедикт Никитич оказался прав. Действительно , «...молятся колесу». До ближайшей «чирквы» (церкви то есть) , сказала Глафира , полета верст , а до города все сто. Мимо хаты , где мы остановились , несколько раз проходил давешний старец , который от нас в первый день припустил. Я спросил: кто он такой? Оказалось , нечто вроде местного старосты.

Венедикт на этот раз явился под вечер , опять в очень хорошем настроении. Он с аппетитом поужинал , шутил со мной , хозяйкой и ребятишками , рассказывал о своем детстве , которое , по его словам , провел в городе Кинешме , на Волге. На следующий день в лес он с утра не пошел. Бродил по деревне , пытался завести знакомство с местными жителями , но , похоже , неудачно. После обеда сказал мне , что , скорее всего , сегодня ночью мы уедем. Собирайся , говорит , потихоньку , но хозяйке пока ничего не говори. Часов в девять вечера Венедикт вновь отправился на прогулку в лес. На этот раз , кроме планшетки , взял с собой электрический фонарик и монтировку , с помощью которой я разбортовываю колеса. Монтировку он завернул в старую газету , а потом засунул в объемистый пустой рюкзак.

Я , стараясь не привлекать внимания , сложил вещи , подтянул кое-какие узлы в автомобиле и , не дождавшись Венедикта Никитича , лег спать.

Когда утром проснулся , его в доме не было. Я спросил Глафиру , куда он делся. Она ответила , что так с вечера и не приходил. Я встревожился. Нужно , говорю , идти искать. Она пожала плечами , но идти на поиски желания не выказала. Тогда я , предварительно спросив , в каком направлении он гулял , отправился на поиски. Примерно через час ходьбы я наткнулся на старинное кладбище. К нему вела еле заметная тропинка. Кладбище больше похоже на городское , чем на деревенское. Солидные мраморные памятники , несколько склепов. Если судить по надписям на надгробиях , некогда здесь погребали окрестных помещиков. На краю кладбища имелась полуразрушенная церквуха. Я зашел в нее и обнаружил на захламленном полу рюкзак Венедикта Никитича , его же планшетку и свою монтировку. Тут у меня и вовсе душа ушла в пятки. Подобрав вещи , я бросил их в рюкзак , накинул его на одно плечо и выскочил из церквухи. Тут же стал кричать , звать хозяина , однако кругом царила тоскливая тишина. Несколько больших черных птиц , по виду вороны , только крупнее , взлетели в воздух и принялись летать над моей головой , противно каркая. На меня нашло нечто вроде помрачения разума. Я стал бессмысленно бегать по кладбищу , непрерывно крича. Но тщетно. Венедикт Никитич пропал.