Страница 26 из 37
Я кивнул.
– Серафино подтвердил, что Хоффер нанял его убить девушку, но он передумал, потому что захотел поприжать его. Он терпеть не может Хоффера.
– Я тоже. – Бёрк злобно швырнул гальку в воду. – Вот сволочь.
Главное сомнение, которое терзало меня, наконец развеялось. Я почувствовал большое облегчение и даже прилив любви к Шону, смешанной с чувством вины перед ним за свои подозрения.
Полковник снова достал пачку сигарет. Она оказалась пустой, он смял ее и выбросил в ручей. Я протянул ему свою, и когда он доставал сигарету и закуривал, то заметил, как дрожали его руки.
Некоторое время он следил взглядом за перекатами воды.
– Господи, ну и дурак же я. Ведь я чувствовал фальшь в этой истории. И сразу все понял, но вот все-таки вляпался.
– Почему, Шон? – спросил я.
– Деньги неплохие. Да и других предложений не намечалось. – Он развел руками. – С годами меняешься, ты и сам это когда-нибудь поймешь. Начинаешь хвататься за соломинку, за всякие сомнительные дела, совершать неверные шаги. А все потому, что годы наваливаются на тебя, и вдруг оказывается, что ты больше не тянешь.
Неожиданно он задохнулся дымом и согнулся, забившись в кашле. Когда он начал судорожно хватать ртом воздух, я поддержал его, и он оперся на мою руку, отхаркивая кровь.
Спустя минуту Шон сумел успокоить дыхание и слабо улыбнулся.
– Все в порядке. – Бёрк слегка похлопал себя по груди. – Боюсь, что старые легкие тоже уже не тянут.
В этом умозаключении таился ответ на многие вопросы.
– Как далеко это зашло?
Он попытался улыбнуться, но не выдержал и грустно ответил:
– Довольно далеко.
Шон рассказал мне о своей болезни. Он страдал не раком, как я предположил, но чем-то не менее опасным. Его поразила весьма редкая хворь, которая постепенно охватывает весь организм и, дойдя до легких, начинает разъедать их, пытаясь его задушить. Болезнь неизлечима, и лекарства могли только оттянуть неизбежный конец.
Сказать, что я почувствовал себя виноватым перед ним, – ничего не сказать. У меня засосало в животе. Мне не было прощения. Я слишком хорошо его знал и не имел права не задуматься над тем, что странному поведению шефа есть какое-то серьезное объяснение. А вместо того осуждал его, как мальчишка.
Мне удалось выдавить из себя только самую банальную фразу:
– Мне очень жаль, Шон.
Он улыбнулся и потрепал меня по плечу.
– Хватит о грустном, Стаси. Давай займемся делом.
Я изложил ему предложение Джоанны Траскот.
– Не могу ручаться за нее, но, во всяком случае, тут никто не пострадает, и мне не терпится уделать Хоффера.
– Мне тоже, – поддержал он возбужденно. – Пойду объясню все Пьету и Леграну.
Они втроем стали тихо совещаться, и, глядя на них со стороны, я снова подумал, что Легран совсем измотан. Они подошли ко мне.
– Вот что мы решили, – сообщил Бёрк. – Половина денег получена. Теперь можно заставить эту сволочь немного подергаться.
Неожиданно он поперхнулся и замолчал. Я испугался, что у него начинается еще один приступ. Но всегда непросто отделить правду от лжи, особенно когда они тесно переплетены.
– Господи, как же я мог забыть! – воскликнул он. – Хоффер будет ждать нас с транспортом в полдень на дороге в Беллону.
– Думаешь, мы сможем с ним здесь разобраться?
Он улыбнулся той недоброй улыбкой, которую даже нельзя назвать улыбкой вообще, вновь обретя свою старую форму дьявольски опасного и на все способного человека.
– У нас есть отличная возможность, но нельзя терять времени. Надо пойти к остальным и разработать план совместных действий.
Мы двинулись вперед цепочкой. Я шел впереди, полный энергии и чувствуя прилив сил, достаточный для любого дела. Как будто камень свалился у меня с души. Новость о болезни Бёрка, конечно, опечалила меня, но вместе с тем и принесла облегчение, объяснив многое в его поведении.
Я остановился на краю опушки, примерно в тридцати ярдах от хижины. Наше приближение явно было замечено, но никто не появился. Дождавшись остальных, я предупредил Бёрка, что пойду вперед один. Братья Вивальди и Джо Рикко способны на любую глупость, а мне не хотелось, чтобы какая-нибудь случайность привела к трагедии.
Продираясь вниз сквозь кустарник, я поднял руки над головой и окликнул Серафино. Когда я находился примерно на полпути от хижины, дверь приоткрылась и лесной разбойник осторожно выглянул из нее, держа наготове мой автомат.
– Все в порядке, – сказал я. – Не беспокойтесь.
Джоанна Траскот выглянула у него из-за плеча и с недоверием спросила:
– Вам удалось убедить их?
– Даже больше того. Хоффер должен появиться тут собственной персоной – он будет ждать нас на дороге в Беллону. Мы хотим задать ему жару.
Я говорил на итальянском, чтобы Серафино мог понять, и его лицо просветлело.
– Отлично, идея мне нравится. Я с удовольствием перережу ему глотку собственноручно. О'кей, Стаси Вайет, зови своих друзей.
Он пронзительно свистнул, и братья Вивальди вместе с Джо Рикко выступили с разных концов поляны. Серафино сказал примирительно:
– Извини, я не люблю сюрпризов.
Я махнул рукой Бёрку и остальным, чтобы они спускались, а девушка подошла ко мне.
– Вы уверены, что мой отчим приедет сюда сам?
– Вот он так говорит, – указал я на Бёрка, который уже пересекал поляну. Остальные шли следом за ним. Улыбнувшись, я слегка подтолкнул Джоанну Траскот им навстречу: – Это она и есть, Шон, цель нашей экспедиции.
И тут я с ужасом заметил то нечеловеческое, жесткое выражение его лица, которое видел много раз, но было уже, поздно. Автомат в доли секунды оказался у него в руках, и он выстрелил ей в голову.
Глава 13
Жизнью я обязан Жюлю Леграну, который в то же мгновение, когда Бёрк открыл огонь по девушке, всадил пулю в меня.
Автомат «АК» сообщает пуле энергию, равную примерно полутора тоннам, и был рассчитан русскими не только для того, чтобы остановить наступающего пехотинца, но и, сбив с ног, отбросить назад. Поэтому я уже лежал на спине в тот момент, когда Пьет Джейгер начал строчить из своего «узи».
Единственный, кто уцелел, – Серафино, отскочив и припав к земле. Как я сумел заметить, катясь по склону за поваленное бревно возле костра, он успел снести Леграну верхнюю часть головы.
«Узи» поднял рядом со мной фонтан из почвы и мелких камешков и резко умолк, когда опустел его магазин. Тут я вскочил и кинулся в кусты, не разбирая дороги.
Правая рука болталась, как тряпка, кровь струилась из раны в плече. Боли я не чувствовал – видимо, еще не пришел в себя от шока. Мной владело одно желание – спастись.
Оступившись, я услышал позади себя предсмертные стоны и сдавленный крик. Затем пули полетели в мою сторону, срезая ветки над головой.
«Узи» заработал опять. Джейгер методично поливал им из стороны в сторону, прочищая подлесок. Продолжая бежать в том же направлении, я не прожил бы и пяти секунд, что меня никак не устраивало. Сделав резкий бросок вправо, я пропорол прибрежные кусты и бултыхнулся в ручей.
Ледяная вода сразу же привела меня в чувство. Я вынырнул, поймал ртом воздух и вновь ушел под воду. Если бы попытался плыть самостоятельно, то, наверное, смог бы только пускать пузыри – правая рука совсем не работала. Но поток оказался сильнее, чем я думал. Он подхватил меня и потащил за собой, так что когда я вынырнул вновь, то увидел себя уже в центре стремнины и значительно ниже.
На берегу раздался крик, и Джейгер выскочил из кустов к ручью. Он влетел по колено в воду, и его автомат загрохотал опять. Следом за ним появился Бёрк. Я погрузился снова, но попал на пороги, вода заклокотала, и меня вытолкнуло на поверхность.
Я заметил, как Бёрк взмахнул рукой, словно молотом, и в воздухе закувыркалась граната, брошенная так, чтобы приземлилась где-то рядом со мной. И опять течение спасло меня, затянув в омут между двумя большими гранитными глыбами, так что я благополучно промчался через пороги. Меня уже вносило в заводь в двадцати футах ниже по течению, когда раздался взрыв.