Страница 18 из 26
Третий, сидевший в кресле по эту сторону стола, молча показал Дементьеву на стул, стоявший у стены. Дементьев сел. Ясно: третий среди них — старший. Гестаповцы продолжали его разглядывать. Потом тот, третий, перестал на него смотреть и с совершенно безразличным лицом, подняв золотые очки на лоб, начал разглядывать ногти на своих руках. Дементьев уже безошибочно чувствовал, что главная опасность — именно этот флегматичный, бледнолицый гестаповец.
Наконец заговорил один из гестаповцев, которого Дементьев уже знал:
— Капитан Рюкерт, документ, который вы нам предъявили, вызывает подозрение. Кто вам его выдал?
— Начальник отдела по организации гражданского тыла Герман Мельх, — мгновенно ответил Дементьев. — Впрочем, все это указано в мандате.
— Какое отношение названный вами Мельх мог иметь к вопросам санитарного состояния транспорта?
— Этого я не могу знать.
Бледнолицый, продолжая разглядывать ногти, лениво спросил:
— Какова история вашего назначения на этот пост?
— Прошу прощения, господа офицеры, — Дементьев улыбнулся, — но я эту историю, пожалуй, изложить не смогу. Я войсковой офицер, впервые попал в атмосферу больших штабов и, признаться, не успел разобраться в тонкостях структуры даже своего отдела.
Бледнолицый оставил в покое свои ногти, опустил очки и впился в Дементьева острыми, увеличенными стеклами глазами.
— Когда вы попали в Н.?
Дементьев точно назвал число и продолжал:
— Я прибыл сюда ночью и явился в комендатуру штаба. Там мне дали направление в отель "Бристоль"…
— Минуточку, — прервал Дементьев бледнолицый. — На каком участке фронта вам удалось прорваться к своим?
— Линию фронта я перешел на участке дивизии "Гамбург". Сутки после этого я был гостем заместителя начальника штаба дивизии майора Борха.
— Прекрасно: — Бледнолицый встал, подошел к телефону и набрал номер. — Говорит Крамергоф. Мне срочно нужна справка по командному составу дивизии "Гамбург". Прежде всего — фамилию заместителя начальника штаба дивизии… Я жду…
Все в комнате молчали. Дементьев обиженно улыбался. Он прекрасно знал, что сейчас услышит по телефону Крамергоф. Он услышит именно ту фамилию, которую назвал Дементьев. Если вся проверка сведется только к этому, гестаповцы — балбесы. Такими-то заранее подготовленными данными хороший разведчик должен располагать в обязательном порядке.
— Да, я слушаю… Так. Спасибо…
Крамергоф положил трубку и вернулся в свое кресло. Гестаповец, сидевший за столом, сказал:
— Вы остановились на том, что получили направление в гостиницу "Бристоль". Продолжайте.
— Я оказался там в одном номере с майором Занделем, номер комнаты триста пять. Мы, естественно, познакомились. Зандель, узнав мою грустную историю, видимо, проникся ко мне симпатией и помог устроиться при штабе. Он сам работал как раз в отделе Мельха. Но сначала я пошел просить назначения на фронт. К сожалению, я этого назначения не получил. В штабе всем было не до меня. Тогда мне пришлось воспользоваться любезной помощью майора Занделя. В отделе Мельха я занимался эвакуацией музея и библиотеки. Работал вместе с уполномоченным гестапо Брандтом.
— Брандт? — удивленно воскликнул Крамергоф и переглянулся с гестаповцами. — Это интересно! Когда вы последний раз видели Брандта?
— В день, когда я эвакуировал фонды библиотеки. Он принял от меня груз и повез его в порт. Больше я его не видел.
— Разве ваша работа у Мельха на том и закончилась? — спросил Крамергоф, теперь уже не сводя глаз с Дементьева.
— Совершенно правильно. Дальше моя судьба сложилась так. Вечером Мельх вызвал меня, вручил мне тот самый документ, который вызывает у вас подозрение, и сказал, что утром он мне объяснит мои новые обязанности. А когда я утром пришел, уже не было ни Мельха, ни его штаба. Он уехал, кажется, с первым же транспортом. Зачем ему понадобилось таить от меня отъезд, мне непонятно. Он, конечно, поставил меня в глупое положение. Тем не менее свои обязанности я, как мог исполнял.
— Во время прорыва вашей дивизии вы в руки к русским не попадали? — быстро спросил Крамергоф.
— Если бы это случилось, — Дементьев пожал плечами, — я бы не сидел перед вами.
— Ответьте, пожалуйста, без "если": были вы в плену хоть один час?
— Ни минуты. Мой батальон попал в окружение в районе торфяных болот. Здесь нас утюжила авиация. Потом я с группой уцелевших солдат выбрался из болота, и лесами, что юго-восточнее прежнего расположения моей дивизии, мы вышли в район позиции дивизии "Гамбург". Ночью с боем прорвались к своим. Уцелело нас трое.
— Кто эти уцелевшие? Их имена и где они сейчас? — мгновенно спросил Крамергоф.
— Иоганн Рихтер, капрал, — так же мгновенно ответил Дементьев. — Он остался в дивизии "Гамбург". Карл Ландхарт, лейтенант, ранен в плечо, положен в госпиталь при штабе дивизии "Гамбург". Третий — я.
Крамергоф злобно рассмеялся:
— Ах, какая точность! Вы же прекрасно знаете, что дивизия "Гамбург" уже эвакуирована отсюда, и потому не боитесь проверки.
Дементьев обиженно молчал, смотря мимо Крамергофа.
— Слушайте, как вас там… Рюкерт, что ли? Скажите прямо: кто вы на самом деле? — спросил Крамергоф.
Дементьев молчал, не меняя позы.
— Может быть, вы просто господин дезертир? — злобно выкрикнул Крамергоф.
Дементьев резко повернулся и, впившись в Крамергофа бешеным взглядом, заговорил громко, со злостью, чеканя каждое слово:
— Когда мой фюрер вручал мне в Париже Железный крест, я сказал ему: "С вами до конца!" Фюрер сказал: "Идти надо далеко…" И я пошел этим дальним путем, не обходя трудности и не прячась от войны в штабах. Я всегда уважал людей гестапо, считая их верной охраной моего фюрера. И я не верил россказням о гестапо, распространяемым плохими немцами. А вы, видимо, добиваетесь, чтобы я им поверил. Все равно не поверю, потому что вы всего лишь один из офицеров гестапо. Больше я на ваши вопросы не отвечаю. Можете поступать со мною как хотите. Хайль Гитлер!
В комнате стало тихо. Уголками глаз Дементьев следил за гестаповцами и видел, что его гневная тирада произвела на них впечатление.
Крамергоф привстал, взял со стола самодельный мандат Дементьева и, брезгливо держа его за уголок, уже спокойно сказал:
— Согласитесь, что этот документ странный и не может у нас не вызвать подозрения.
— Не знаю! — резко произнес Дементьев. — Я уже сказал, что я не специалист по штабным документам. На войне я привык выполнять приказ. И эта вызывающая ваше подозрение бумага была для меня приказом, который я свято выполнял. Если вы вправе отменить приказ, сделайте это и, ради всех святых, помогите мне оказаться там, где воюют солдаты, а не… — Дементьев не договорил, твердо смотря в глаза гестаповцу. Он внутренне торжествовал: он видел, что Крамергоф сбит с толку и не знает, как дальше вести разговор.
— Вернемся к вопросу о Брандте, — помолчав, заговорил Крамергоф. — Дело в том, что на имя Брандта в Н. продолжали поступать очень важные распоряжения из ставки. Не дальше как сегодня пришла радиодепеша за подписью Кальтенбруннера, в которой предписывалось во что бы то ни стало разыскать Брандта. Значит, когда вы видели Брандта последний раз?
— В день эвакуации фондов библиотеки, — усмехаясь, ответил Дементьев. — Он принял от меня ящики с грузом и повез в порт. Больше я его не видел. К этому ничего не смогу прибавить, отвечая вам даже в сотый раз.
— Вы полковника Кунгеля знаете? — быстро спросил один из гестаповцев.
Дементьев насторожился:
— Полковник Кунгель… полковник Кунгель… — Выигрывая секунды для обдумывания этой новой ситуации, Дементьев делал вид, что силится припомнить эту фамилию. — Очень знакомая фамилия… Ах, да… Ну конечно! Он был ответственным за погрузку войск на транспорты.
— Совершенно верно! — оживленно подхватил Крамергоф. — Что вы можете сказать о нем?