Страница 12 из 37
Беседовал с Мартой Рамирес как адвокат по поводу какого-то проекта? Или, проведя с ней ночь, торопливо пил кофе и надевал галстук? Если эта самая Марта молода и сексапильна, последнее будет вернее.
На следующее утро Шерри подъехала к яслям с веселым названием «Солнышко» — на Говард-авеню в районе Гайд-Парка, — терзаемая всякими предчувствиями и сомнениями. Но стройная владелица в возрасте тридцати с небольшим встретила ее очень приветливо.
— Друг Майка — мой друг, — сказала она, улыбаясь. Пожав руку Шерри, она тут же нагнулась, чтобы утереть нос сопливому малышу. — Заходите. Присядьте, если найдете куда. Моя забота о Джейми будет стоить вам тридцать пять долларов в неделю, а теперь можете задать мне любые вопросы.
На Марте были кроссовки, узкие брючки-леггинсы и свободная рубашка, которая не могла скрыть потрясающую фигуру. Видимо, Марта очень привлекает мужчин, чему способствует также ее природное кокетство и изящество, подумала Шерри. Слишком просто представить себе эту женщину в объятиях Майка, слишком логично.
Через секунду Шерри было уже наплевать на его любовные связи, она сосредоточилась на работе детсада. Пришлось признать, что Джейми здесь будет в полном порядке, — в этом Шерри убедили откровенные ответы Марты на ее вопросы, а также и то, с какой любовью и ловкостью она справлялась с детьми.
Насчет платы торговаться не приходилось, плата была страшно занижена по сравнению с тем, что обычно брали в таких же садах-яслях. Мне будет нелегко выделить даже эти деньги, размышляла Шерри, но как-нибудь выкрутимся. Еще сохранилась мамина брошь с аквамарином, да и жемчуг, подаренный бабушкой в день окончания школы, тоже пригодится. Их можно заложить, и денег, возможно, хватит до того дня, когда отец Джейми начнет как-то помогать.
Шерри корила себя и все же не могла отделаться от вопроса: был ли Майк любовником Марты? А может, они еще и сейчас?.. Но должна же она решить, оправдывалась Шерри, годится ли Майк в отцы. Нужно учесть все, нужно знать, каков он с женщинами вообще. Нельзя допустить, чтобы Джейми рос с искаженной моралью или видел неприглядные вещи, если будет время от времени жить у отца.
— Вы давно знакомы с Майком? — спросила Шерри, резко поменяв тему разговора.
— Три года, — ответила Марта. — Он защищал моего отца в суде. А почему вы спрашиваете?
— Просто я удивилась тому, что вы берете моего сына за сниженную плату.
— Понимаю. — Освободившись на несколько минут от детей, Марта сварила ароматный кубинский кофе и поставила две кружки на стол. Спросила взглядом, с чем подать.
— Черный, пожалуйста, — ответила Шерри.
Марта добавила в свою кружку сахар и сливки.
— Я думала, что Майк вам объяснил: он спас моего отца, как адвокат, притом бесплатно. А я умею отвечать добром на добро. Но я чувствую, что вас интересует другое: наши личные отношения, — сказала Марта без обиняков.
Шерри затрясла головой, отрицая очевидное:
— Это не мое дело.
— Вы правы, не ваше. Но я все равно расскажу. У нас с Майком было кое-что, он до сих пор мне нравится, я слежу за его делами, когда мне это удается.
Шерри молча, с каменным лицом ждала самого главного.
— Не буду спрашивать, проявляет ли он к вам интерес, — продолжала Марта. — Или нравится ли он вам. Нужно быть камнем, чтобы остаться к нему равнодушной. Честно говоря, он потрясающий парень: любит детей, животных, помогает людям в беде. Но для женщины, мечтающей о семье, он — пустое место. Как говорится, не из того он теста, из которого лепят мужей.
Договорившись о том, что с завтрашнего утра Джейми будет посещать ясли-сад, Шерри покидала это учреждение расстроенная, с путаницей в мыслях. Плохое настроение стало совсем плохим, когда она узнала, что босса нет в офисе — он уехал в Таллахасси, на встречу с группой крупных юристов штата. Они могут помочь принять проект закона, по которому сезонные рабочие будут получать твердую зарплату (самую высокую из минимальных) и жить в человеческих условиях. Эта идея была одобрена их правлением. Однако, по мнению Эктора, раньше чем через неделю босс не вернется.
Ну вот, сердито подумала Шерри, Джерри Суарес так и не починил мою машину, а теперь совсем некому его подтолкнуть. К тому же Майк срывает мой план: к концу второй недели я должна составить свое мнение о нем и предъявить ультиматум по поводу Джейми. Теперь я не успею этого сделать.
Она провела день, отвечая на телефонные звонки, записывая жалобы некоторых сезонников. По просьбе Эктора придумала еще одну листовку с рисунком, перепечатала несколько скучных, занудных писем, сочиненных Майком. И все это время уговаривала себя, что причина плохого настроения — в мелких неприятностях.
В этот вечер, уложив Джейми спать, Шерри так беспокойно бродила по дому, что бабушка взмолилась:
— Да остановись же ты, наконец!
Хорошо бы, но как?
Судя по всему, телевизор не поможет, так же как и сидение на веранде, где можно любоваться звездным небом над головой. А если она сядет на качели, то будет качаться с такой яростью, что оборвет их.
— А можно мне посмотреть старые фотографии? — осенила вдруг девушку мысль. Шерри вспомнила, как они с бабушкой их разглядывали вскоре после смерти Лайзы.
— Ради Бога, — равнодушно ответила старая Лилиан. — Только потом положи на место.
Войдя в спальню, Шерри открыла платяной шкаф и вынула из него коробку из-под туфель, заполненную снимками. Перейдя в свою комнату, совсем крохотную, Шерри рассыпала фото по кровати.
Да, вот он, интересующий ее любительский снимок. Лайза показывала его в те дни, когда ее роман только начинался.
Майк и Лайза стоят на палубе парохода, спиной к ограждению. Этот пароход совершал ежедневные рейсы в сторону Мексики; он заплывал на двенадцать миль в Мексиканский залив, так что пассажиры могли почувствовать себя за границей, а потом возвращался назад. Видно, день был ветреным, потому что крашеные волосы Лайзы, аккуратно уложенные раньше, закрыли пол-лица. Но счастье, владевшее ею в тот день, ясно отразилось и на лице, и в позе: она так уютно прижалась к Майку, обнявшему ее одной рукой. А фотограф уловил настроение очень точно.
Джейми — плод любви этой парочки, горько думала Шерри, глядя на фото. Майк здесь такой красивый, любящий, готовый оградить от всех бед. Как же он мог оставить ее, будущую мать своего ребенка?
В том, что он ее бросил, Шерри не сомневалась. Сначала Шерри не очень верила в эту историю, зная моральные устои Лайзы. Но поверила в тот день, когда они разговаривали на бабушкиной веранде в последний раз.
Шерри приехала на три выходных дня из Гейнсвилла, где училась. Она чистила фасоль для супа и слушала Лайзу, расположившуюся на качелях рядом с ней; Джейми спал тут же в плетеной коляске, а Лайза недовольно разглядывала «то, что осталось» от ее когда-то идеальной фигуры.
— Майк Руис здорово подпортил мне жизнь, — говорила Лайза, горестно скривив губы и явно ожидая сочувствия от сестры. — Посмотри на меня! Это несчастное кормление сделало мои груди похожими на два вымени, живот все еще отвисает, как при беременности. Даже если мне удастся вернуть форму, это ничего не изменит: какой мужик захочет со мной связываться, зная, что у меня на шее ребенок от другого?
Шерри не могла с этим согласиться: с того дня, когда она увидела Джейми, Шерри была уверена, что он самый прелестный малыш на свете.
— О чем ты говоришь, Лайза?! Неужели ты не любишь сына?
Лайза взорвалась:
— Конечно, люблю, дурочка ты моя! Просто я не знаю, на что мне с ним жить…
Уже тогда Шерри не могла себе представить мужчину, бросившего своего ребенка, душа у нее была не на месте. Необычная откровенность, с которой Лайза вела разговор, позволила ей спросить:
— Майк Руис знает, что ты родила? Ты в этом уверена?
Хоть Лайзу и застал врасплох этот прямой вопрос, она быстро нашлась:
— За кого ты меня принимаешь… за идиотку? Конечно, Майк все знает, но он отказался платить.