Женись на мне снова

Собрав последние силы, человек, корчившийся на полу, поднялся и бросился на Джулио во второй раз, а спустя несколько мгновений вновь оказался в конце двадцатого века. Изумленный, он стоял на коленях на полу конюшни виллы Волья, рядом была Лаура, припавшая к его груди.

— Энцо… дорогой… слава Богу, с тобой все в порядке! — плакала она, покрывая его лицо поцелуями.

— Выходит, он не тронул меня.

Как только у него вырвались эти слова, Энцо сообразил, что находится в своем времени, а не в том ужасном сценарии из прошлого, в котором они оба участвовали. Здесь, в своем времени, он был он и, кроме них, в конюшне никого не было.

— Ты была… там? — спросил он, не совсем уверенный, что правильно использует обстоятельство времени. — Ты видела…

Она кивнула.

— Все. Стефано ударил тебя ножом. Он пытался изнасиловать меня. Только это был не Стефано. Это был…

— …Джулио — кардинал Учелли…

— С портрета в Турине.

— Да.

— Тогда ты — человек с перчатками в бархатном камзоле.

— Я не понимаю.

Она еще не говорила ему о портрете в Институте искусств, вызвавшем в ней такую странную реакцию. Чувствуя себя в безопасности в его объятиях, она восполнила этот пробел, описав дворянина эпохи Ренессанса и рассказав о своих видениях.

Он в изумлении взглянул на нее.

— То же самое произошло и со мной по дороге сюда.

Лаура прижалась к нему еще плотнее.

— Мне следовало бы рассказать тебе об этом с самого начала.

— Жаль, что ты этого не сделала. Весьма возможно, мы избежали бы многого из того, что произошло сегодня.

— Может быть, хотя я сомневаюсь в этом. Как это ни странно, но я убеждена, что нам было суждено выдержать эту борьбу с Джулио… довести ее до конца.

Им было о чем поговорить. Смущенная тем, что ее сомнения в верности Энцо вызвали такие чуть ли не трагические последствия, Лаура заявила, что ее не интересует встреча Энцо с женщиной на ярмарке в Луино.

— Я вела себя как дура, попавшись на удочку Стефано, — призналась она. — Пожалуйста, поверь мне, я действительно не испытываю никакого любопытства ни к этой женщине, ни к твоей встрече с ней. Вместо того чтобы тратить время на разговоры об этом, давай лучше спросим твою бабушку, знает ли она какие-нибудь подробности этой уходящей в далекое прошлое истории.

Упоминание об Эмилии заставило Энцо вспомнить о тревоге на лице Анны. Но он тут же решил, что с матерью можно пока не объясняться, они еще успеют поговорить с ней о причине их размолвки.

— Тогда пойдем, — поторопил он, помогая Лауре подняться. — Моя мать слышала, как ты убежала, и очень встревожилась за тебя. Надо бы ее успокоить.

Когда они приблизились к вилле по той же покрытой гравием дорожке, которая немного раньше привела их в трагическое прошлое, то увидели, что у входа их ожидает перепуганная Анна.

— Хвала Господу, с вами все в порядке! — воскликнула она, спускаясь навстречу им по ступенькам. — Я распорядилась насчет кофе. С вами, кажется, произошло нечто странное, и мне не терпится услышать, что именно.

Энцо взглянул на Лауру.

— В самом деле, произошло, — призналась она. — Буду счастлива все рассказать тебе, если Энцо не возражает.

Отличаясь повышенной чувствительностью ко всему, что случалось на вилле, Эмилия встретила их в зале в тот момент, когда они собирались ее искать.

— Пойдемте… посидим у меня в гостиной, — сказала она, пытливо взглянув на их лица. — Я попросила, чтобы кофе, заказанный Анной, подали туда.

— Где Стефано? — спросил Энцо, когда Джемма вошла с горячим кофейником и наполнила их чашки.

Анна не могла ответить. Зато могла Эмилия. Она утверждала, что на вилле его не было.

— Он уехал не менее чем полчаса тому назад, — ответила она. — Я видела, как он вывел свой автомобиль и укатил в сторону Асты.

Лаура и Энцо переглянулись. Значит, Стефано каким-то образом связанный со всей этой историей, не участвовал в кровопролитии на конюшне. Его роль в событиях прошлого и во всем том, что с ними произошло, пока оставалась загадкой.

— Возможно, прошлое влияет и на него… — начал было Энцо.

Чувствуя, что теперь они настолько близки друг другу, что могут обмениваться не только словами, но и мыслями, Лаура закончила фразу за него:

— Но ему не суждено было туда вернуться, как нам.

Взглянув на Лауру, а затем снова обратив взор на внука, Эмилия потребовала объяснить, что происходит. Они по очереди принялись ей рассказывать, оставив без внимания вопросы Анны. Оба были твердо убеждены, что перенеслись в прошлое, перевоплотились в себя самих и участвовали в том, что происходило с ними когда-то.

Интерес бабушки и матери Энцо заметно усилился, когда он упомянул о сходстве насильника из шестнадцатого века, напавшего на Лауру, и кардинала, изображенного на портрете в Турине. Лаура дополнила повествование описанием того, что произошло с ней в Институте искусств.

— Когда мы увидели портрет Джулио в Турине, я подумала — из-за его сходства с чикагским портретом, — что это тот же человек, только написанный гораздо позже, — сказала она мужу. — А теперь я поняла, что ошибалась. В Турине висит вовсе не твой портрет… не Винченцо, я хотела сказать, недаром я почувствовала к нему такую антипатию.

Энцо впервые осмелился рассказать близким о своих ночных кошмарах и периодических головных болях. Комментариев, как он и ожидал, не последовало. Вдохновленная его примером, Лаура также рискнула поведать о своих видениях и выразила надежду, что теперь они прекратятся, так же как и муки Энцо.

— Прежде идея перевоплощения душ и существования прошлых жизней вызывала у меня скепсис, — признался Энцо, дождавшись, когда Лаура закончила говорить. — Но другое, более разумное объяснение нашему злоключению подыскать трудно. Можешь ли ты пролить какой-нибудь дополнительный свет на те исторические персонажи, в жизни которых мы вторглись, бабушка?

Эмилия оказалась в состоянии рассказать даже больше, чем он ожидал.

— Оба, и кардинал Учелли и Винченцо, о котором ты говорила, действительно существовали, — сказала она. — Родившись двойняшками, похожими как две капли воды, они были последними Учелли, обитавшими на вилле Волья.

Винченцо был первенцем и законным наследником поместья. На долю Джулио достались весьма скудные средства. История гласит, что отец вынудил его посвятить себя церкви. Что же касается того события, которого вы были свидетелями или участниками… могу сообщить: был скандал, в котором оказались замешаны Джулио и жена Винченцо. Хотя официально Джулио был признан невиновным в ее изнасиловании, подозрения остались. С его карьерой в церкви было покончено. А женщина, ее имя вылетело у меня из памяти, забеременела… то ли от какого-то мужчины, пока Винченцо был в отъезде, то ли от Джулио, который, по словам ее мужа, овладел ею насильно. Ее отправили в монастырь, где она умерла при родах. Ее ребенок умер вместе с ней.

Вновь Лаура обменялась с мужем взглядами. «Наконец я могу понять свои страхи, свое предчувствие опасности, — подумала она. — Только она исходила не от Энцо, а от Стефано… вернее, от Джулио, который воплотился в нем… в его воздействии на нас», Теперь Лаура могла объяснить и свое нежелание обратиться за поддержкой к Энцо: разгневанный оскорблением, нанесенным его чести, Винченцо покинул свою жену.

— А что произошло с Винченцо после суда и смерти его жены? — спросила она.

Тонкие, в прожилках вен руки Эмилии сомкнулись вокруг чашки кофе.

— Он так и не женился. По слухам, вдовцом прожил здесь, на вилле, до самой смерти. Впоследствии имение было продано его наследниками. Дед моего покойного мужа купил его у знатной ломбардской семьи в году. Энцо знает, а Лаура, возможно, нет, что мы, Росси, потомки сестры двойняшек Учелли — Лючии Маддалены, которая вышла замуж за богатого миланского землевладельца.

Неизбежно разговор вновь вернулся к теме прошлых жизней.

— Не понимаю, какой прок от того, что мы перенеслись в прошлое? Раз оно уже состоялось, — сказал Энцо, — ничего не изменишь.