Женись на мне снова

Отчаяние, вызванное сном, не покинуло Лауру и позже, когда она села на кровати и заметила в восточной стороне неба первые розовые лучи занимающегося рассвета. Наступающий день обещал быть солнечным и теплым — по чикагским меркам просто великолепным — для осени.

Радуясь солнечному свету под сенью еще густой листвы, Лаура, стоя вместе с Паоло, Энцо, Анной и Эмилией возле небольшой фамильной церкви Росси в ожидании священника, смогла убедить себя, что ее прежние страхи беспочвенны. «Логика моих поступков очевидна, ибо естественна, — думала она. — Я люблю Энцо. Вместо того чтобы замкнуться только на работе и растить сына в одиночку, я выбираю счастье и нормальную жизнь».

Однако вовсе не естественным было нахлынувшее на нее внезапно странное ощущение. «Похоже на то, что мы собираемся пожениться во второй раз», — подумала она, удивляясь, из каких тайников подсознания явилась эта дикая мысль.

«Конечно, этого не могло быть — если не принимать за чистую монету утверждение миссис Кидвелл, что каждая душа проживает множество жизней». Слегка вздрогнув, как от озноба, несмотря на теплую погоду, Лаура приказала себе не давать воли воображению, когда Энцо обнял ее за талию.

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? — спросил он, тревожно наморщив лоб. — Ты выглядишь немного бледной.

— Я чувствую себя прекрасно. Честно! — Она сжала его руку в подтверждение своих слов.

— И никаких тайных опасений? Она сразу поняла, о чем он.

— Никаких. Я очень счастлива! — прошептала она.

К ее удивлению, Кристина и Витторио взяли на себя труд приехать из Турина на церемонию. Но держались особняком, сохраняя враждебный вид. Взглянув в направлении дома, Лаура увидела, как к ним поспешно приближается Стефано. Подойдя к церкви, он не стал обмениваться рукопожатием с Энцо, а просто кивнул обоим в знак приветствия. Видимо, зов крови возобладал над неприязнью к более удачливому брату.

Приблизившись и поцеловав Лауру в обе щеки, Анна вложила в ее руки букет цветов.

— У невесты должны быть цветы, — сказала она с самой светлой улыбкой. — Даже если она одета в черное по случаю недавних похорон. Мой совет вам обоим самый простой… принесите друг другу счастье. Если у вас получится это, все остальное придет само собой.

Наконец отец Томази вырулил в кругах пыли. Все вместе они вошли в маленькую, отсыревшую церковь, с жесткими скамейками и витражами в окнах. Энцо и Лаура встали впереди всех, лицом к священнику, напротив сооруженного в шестнадцатом веке облупившегося алтаря.

Когда священник произнес первые слова обряда, на нее вновь нахлынуло далекое прошлое. «Мы уже стояли в этой церкви перед этим алтарем, готовые дать согласие, — возникло в голове у Лауры, — не ведая о трагедии, которая нас ожидала».

Она тут же постаралась выбросить эти мысли из головы. «Это самый счастливый день в моей жизни, — с яростью внушала она себе. — Я не должна думать о трагедии. Или испортить его одним из своих приступов. После медового месяца я докопаюсь до причины. Обращусь к врачу, если будет необходимо. Возможно, к психиатру».

Хотя служба шла на итальянском и у нее слегка кружилась голова, Лаура не пропустила почти ни одного слова. После того как клятвы были произнесены и скреплены печатями, отец Томази напутствовал их, объявив, что они теперь «плоть от плоти друг друга» и что только «смерть их может разлучить». «Соединенное Богом — да не расторгнется людьми!»

Даже когда ее руки находились в руках Энцо, а глаза были устремлены в его глаза, Лаура помимо своей воли вновь поддалась прошлому. Власть его была настолько сильна, что она не могла сопротивляться. «Мы уже были женаты, — неуверенно подумала она. — В другом времени. Но венчались здесь! Нас разлучило что-то ужасное. Теперь мы просто пытаемся продолжить нашу прежнюю жизнь».

Невзирая ни на что, Лауре удалось сохранить над собой контроль. Так же, как и Энцо. Однако она чувствовала его нервозность. «Неужели и его одолевают подобные мысли? Или он просто с нетерпением дожидается конца церемонии?» Когда дело дошло до поцелуя, он так крепко прижал ее к себе, что она едва могла дышать.

Наваждение, казалось, исчезло, когда они вышли из церкви. Последовали поздравления, пришлось сделать несколько глотков шампанского, как предписывалось обычаем. Полностью чары прошлого развеялись, когда они покинули виллу Волья в автомобиле Энцо, направляясь на этот раз не в Турин, а на озеро, расположенное в горах, в прелестной местности, походившей, по словам ее нового мужа, на земной рай в миниатюре.

Казалось, то беспокойство, которое Энцо испытывал во время церемонии, больше его не мучило. Он выглядел веселым и беззаботным — человеком, который очаровал ее в Чикаго и которого она полюбила. Что же до ее странного убеждения, что их свадьба — повторение того, что было в далеком прошлом, то она решила пока об этом не говорить. И не думать. «Сейчас я должна думать только о своей любви к нему, — убеждала себя она. — Быть его женой. Источником его наслаждения. Я хочу дать ему все».

Прежде чем покинуть виллу под рисовым дождем, который вдохновенно обрушили на них Паоло с Анной, они с согласия Эмилии сменили свое траурное одеяние — дань скорби по Умберто — на светлые, удобные одежды. В изящном шелковом костюме, сшитом по ее замыслу, с букетом в руках, Лаура повернулась к мужчине, за которого вышла замуж, и нежно поцеловала в шею.

— Я люблю тебя, Энцо, — прошептала она.

— Я тоже тебя люблю.

Хотя его глаза были скрыты за стеклами темных очков, Лаура почувствовала, какая в них светится нежность, когда он, откинув прядь волос с ее лба, склонился над рычагом переключения скоростей, чтобы поцеловать ее в губы. Ему пришлось оторвать взгляд от дороги, чтобы сделать это. Языки сплелись, дыхание стало прерывистым, поцелуй затянулся. В результате гравий со свистом полетел из-под колес, когда машину занесло на обочину.

— Энцо!.. Осторожнее! — воскликнула она. Рассмеявшись, он оторвался от Лауры и выехал на асфальт.

— Не тревожься, любимая, — поддразнил он. — У меня слишком много причин добраться до места назначения в целости и сохранности.

К северо-западу от Милана они свернули на шоссе, ведущее в Комо. Через полчаса озеро того же названия, от красоты которого захватывало дух, возникло перед глазами. Словно драгоценный камень в оправе высоких гор, покрытых лесами, исчезавшими в хрустальной голубизне, расположенное в глубокой и узкой долине, оно казалось зеркалом, в котором отражалось безоблачное небо. Моторная лодка белым пятнышком возникла вдали. Разбегающиеся от нее волны, отливая серебром, затухали, не достигнув берега. Где-то, усиленный переливчатым эхом, звонил церковный колокол.

Они въехали в город, и улицы, заполненные народом, с домами, почти вплотную расположенными вдоль булыжных мостовых, скрыли озеро из вида. Движение было ужасающим — возможно, из-за начинающегося уик-энда. Орда туристов уже забила дорогие кафе с видом на набережную.

За километр от города интенсивность движения несколько снизилась и начался спуск, хотя дорога продолжала петлять среди покрытых зеленью склонов гор, то скрывая, то открывая озеро. Пестрые виллы с черепичными крышами, с чернеющими трубами стали попадаться между деревьев, вдоль берега. Всевозможные лодки были привязаны к сходням, словно соблазняя любителей водных прогулок. Белые клочки облаков проплывали над головой, напоминая овечек, пасущихся на необозримых небесных лугах. Воздух был невероятно теплым и нежным, он, казалось, обволакивал тело, как мягчайший бархат. Хотя уже был ноябрь, сочные цветы камелий благоухали вовсю.

— Вот мы и приехали! — объявил наконец Энцо, сворачивая на одну из покрытых гравием дорожек, которая вела вниз к распахнутым металлическим воротам.

Как и вилла Волья, палаццо старой тетушки Энцо, расположенное рядом с озером, было построено в эпоху Ренессанса. Лаура в изумлении взирала на красоту и симметрию здания.

— Этот дворец действительно предоставлен в наше распоряжение? — спросила она.