Обман

— Ты поможешь нам, Док? — горячо прошептала Отулисса. — Мы знаем, что когда ты был следопытом, тебе доводилось встречаться с самыми разными совами, в том числе и с наемниками. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Она еще не успела закончить, как Док бросился за своим черным вороньим пером, дававшим ему право свободного пролета в любое время дня, не опасаясь нападения ворон. Утро было в самом разгаре. Большая часть сов спала крепким сном, так что лучшего времени для вылета нельзя было найти. Док даже не стал заходить домой, чтобы попрощаться с Плонки. Лучше ей ничего об этом не знать.

Глава XXIV

Когда-то давным-давно

— Он знает? — ахнула Пелли, во все глаза глядя на миссис Пи. — Корин знает? И он не сердится?

— Он очень сердится, но только на себя, дорогая. Его желудок ожил и встрепенулся.

— Он должен не подавать виду, чтобы Стрига не догадался!

— Ну конечно, милая. Он должен притворяться дурачком, совсем как ты. Но он страшно раскаивается и готов помочь нам всем, чем только сможет.

— Вы рассказали ему о нашем плане?

— Нет еще. Я сказала, что должна посоветоваться с тобой и Отулиссой.

— Как вы думаете, что с ним произошло, миссис Пи? Почему его желудок вдруг пробудился?

— Ах, дорогая, — вздохнула слепая змея. — Тому может быть сразу несколько причин. Когда я вползла в его дупло, он смотрел в огонь очага.

— Он читал огонь! — ахнула Пелли. — Глаукс великий, да ведь он так давно не делал этого.

— Да, но я думаю, что дело не только в этом. Несколько ночей тому назад на дерево прибыла молодая пещерная сова, которая хотела добиться встречи с королем. Наконец его допустили в королевское дупло. Я уверена, что эта молодая сова была чем-то очень сильно взволнованна. Я видела, как она вылетала из дупла Корина, и в этот самый миг меня посетило первое предчувствие… Можно сказать, тогда я почувствовала первый трепет в желудке Корина.

— Вы просто чудо, миссис Пи! — воскликнула Пелли.

— Ах, ну что ты! Ты гладишь меня по чешуйкам, — засмущалась слепая змея, и ее розовая чешуя слегка вспыхнула от удовольствия.

В то время, когда Пелли разговаривала с миссис Пи, Корин вылетел из своего дупла и впервые за долгое время отправился прогуляться по Великому Древу. Прошел уже целый месяц с тех пор, как он в последний раз вылетал куда-нибудь дальше своей жердочки. За это время дерево изменилось до неузнаваемости. Прежде всего, на нем появилось множество новых сов, которых Корин никогда прежде не видел. Были и другие перемены. Влетев в большое дупло, Корин поднялся на галерею, где стояла травяная арфа. Здесь ему пришлось срочно присесть, чтобы не свалиться от изумления.

— Что произошло? — ахнул король.

Чудесная изогнутая дека инструмента была пуста, а струны спутанной кучей валялись на полу. Теперь Корин вспомнил, что До него доходили разговоры о сломанной арфе, но Стрига заявил, что не стоит торопиться с починкой инструмента. Это стало последней каплей. Внутри у Корина все взорвалось, и желудок его едва не лопнул от страха, стыда и гнева. Великий Глаукс! Только теперь он понял, что уже много-много ночей не слышал волшебного голоса мадам Плонк. Где же она? Корин вылетел из дупла, чтобы немедленно разыскать певицу.

Все новые и новые чудовищные перемены бросались ему в глаза по пути. Он заглянул в Майнц, как называлось на дереве типографическое дупло, ожидая услышать веселый смех и болтовню печатников, но внутри его встретила мертвая тишина. На дне чернильниц виднелась корка засохших чернил. Печатный пресс весь зарос паутиной. Корин бросился в дупло кружевниц, но и там не было слышно голосов заказчиц, объясняющих мастерицам, какой именно рисунок им нужен. Он не услышал ни жужжания коклюшек, на которые наматывается нить, ни ритмичного шипения восьми слепых змей-кружевниц, сплетавших нити в различные узоры. Места кружевниц пустовали.

Корин уже собрался уходить, когда услышал какой-то шум в углу дупла. Там сидела очень молоденькая слепая змейка.

— Что здесь произошло? — спросил Корин.

— Ровным счетом ничего! — раздраженно прошипела змея. — Я прибыла сюда меньше месяца тому назад, и мне объявили, что гильдия кружевниц распущена. Здесь все очень переменилось. Совсем не то, что было раньше, — вздохнула змея. — Когда-то давным-давно… — Она вдруг замолчала, насторожившись. — Простите, а вы кто такой?

Корин почувствовал пустоту в желудке. Эта слепая змея совсем недавно появилась на острове и, скорее всего, никогда не встречалась с ним. Однако Корин знал, насколько проницательны эти змеи и понял, что кружевница почувствовала в нем нечто особенное.

— Да так, — поспешно пробормотал Корин. — Я тоже долго отсутствовал на острове. И тоже заметил, как тут все переменилось.

— Они распустили не только гильдию кружевниц, но и всех ткачих и печатников! Кажется, они даже со стаей расстались, уж простите мне этот каламбур.

Желудок у Корина свело такой судорогой, что он застонал.

— Ой! Что с вами? — всполошилась слепая змея.

— Ничего страшного, — кашлянул Корин. — Все в порядке. Вы правы. Когда-то давным-давно на этом дереве все было по-другому.

Глава XXV

Огонь в огне

Вылетев из кружевопрядильного дупла, Корин решил немедленно разыскать молодую пещерную сову, приходившую поговорить с ним. «Этот юноша хотел сообщить мне что-то очень важное. Я должен его найти. Но как? Где?» Он вернулся в свое дупло и снова заглянул в огонь. Как он мог так долго игнорировать свой дар?

— Ваше величество, а ваше величество! — раздался за спиной у Корина незнакомый голос. Обернувшись, он увидел короткоухую сову, влетевшую в его дупло.

— Да?

— Ваше величество, Стрига сказал, чтобы я побыл с вами. А то что ж вам одному-то сидеть?

— Как хочешь, — ответил Корин. — Только сиди молча, ясно?

Он снова повернулся к огню, а короткоухая сова с синим пером, торчавшим между кроющими перьями, встала в тени, не сводя глаз с короля.

Как известно, на свете нет двух похожих языков пламени, но при этом все они имеют одну и ту же структуру. Картины и образы всегда рождаются в центральной, желтой части огня.

Корин зажмурился, а потом изумленно вытаращил глаза. Он узнал знакомый силуэт и местность из своего прошлого. Эта была та самая пещера в каньонах, где он когда-то впервые открыл в себе дар огнечея! По иронии судьбы этот сверхъестественный дар открылся у него в ночь Последней церемонии, во время которой были преданы огню кости его отца. Корин почувствовал, как желудок его запульсировал, а сознание невероятно обострилось. Постепенно тени в пещере начали обретать очертания, но внимание Корина сразу привлекла одна до боли знакомая фигура, в которой он узнал своего единственного друга той далекой поры. Это был Филипп, пепельная сипуха, зверски убитая его матерью. Пламя в очаге изогнулось и проглотило тень Филиппа. Желтая сердцевина огня задрожала и вытянулась вверх, став тоньше. В следующее мгновение Корин увидел высокую и изящную фигуру еще одной совы. Кало! Она сидела на огромном стволе поваленного дерева. Это убежище было хорошо знакомо Корину, поскольку он сам жил в нем несколько лет тому назад, когда скрывался от Чистых. Он ближе шагнул к очагу, чувствуя, как жар опаляет его клюв. «Этот огонь показывает мне моих друзей. Филипп погиб, а Кало… Кало…» Он зажмурился и пристально вгляделся в самый желудок пламени. В огне что-то горело. Да-да, это был огонь в огне, и в самом его центре была Кало! Внезапно ее фигура растаяла, осыпавшись золой, и Корину увидел еще одну сову. Это была та самая молодая пещерная сова, которая пыталась поговорить с ним сегодня!

— Мой тезка! Корин!

— Ваше величество? — встрепенулась короткоухая сова. — Кто ваш, простите?

— Мой тезка, — медленно повторил Корин, уставившись на короткоухую сову широко раскрытыми, почти пустыми глазами. Увиденные в огне образы снова и снова проносились в его мозгу, будоража самую сокровенную часть желудка. Он знал, что Кало сейчас в Темном лесу. Она была в безопасности, но только временно. В этом Корин был абсолютно уверен. Потому что образы, рожденные в пламени, и сказанные недавно слова Стриги стали складываться в его мозгу в единый и ужасный сценарий. «Мы собираемся запалить поистине огромный костер, какого еще не было во всем совином мире. Это будет последняя ступень нашей Особой очистительной церемонии».