Отходная молитва

— Через восемьсот метров после границы городка, направо, — сказала Дженни, взглянув на Фэллона. — Так сказал ваш друг.

Она съехала с дороги на проселок, который был не шире, чем колея двуколки. С обеих сторон тянулись высокие изгороди шиповника, тростника и диких трав, согнутых дождем и ветром, с моря поднимался легкий туман.

Фэллон опустил стекло со своей стороны и глубоко вздохнул, с удовольствием втягивая морской воздух:

— Дивный пейзаж!

— Я обожала бывать здесь, когда была ребенком, — сказала она. — Другого такого места нет нигде на земле. После городской жизни кажется, что попадаешь в совершенно иной мир.

Чем ближе они подъезжали к морю, тем гуще становился туман, и наконец, перебравшись через дюны, они заметили строение, которое не могло быть ничем иным, кроме мельницы. Она виднелась в сотне метров от небольшой рощицы. Фэллон дотронулся до локтя Дженни, и она затормозила.

— Ну что еще?

— Дальше мы пойдем пешком, — сказал он.

— Это необходимо?

— Если я чему-нибудь и научился в этой жизни, так это тому, что нельзя верить глазам своим.

Она пожала плечами и вышла из машины не споря, а Фэллон срезал расстояние и, опередив ее, прошел к мельнице через ельник.

Он спрятался за кустами, и Дженни тоже пришлось встать рядом. Фэллон внимательно осматривался. Перед ним была каменная башня из трех этажей без крыши. С одной из сторон находилась жилая постройка из дерева, по виду похожая на сарай не в самом лучшем состоянии. Из железной трубы над домиком вился дымок.

С другой стороны находилось огромное колесо, которое ужасно гремело под давлением воды и приводило в движением механизм мельницы.

— Никаких следов его мини-фургона, — пробормотал Фэллон.

— Должно быть, он поставил его под крышу, в сарай, разве нет? — возразила Дженни, которая с нетерпением добавила: — Боже мой, да решайтесь же! Идем мы или так и будем торчать здесь, в этом дерьме? Я скоро вымокну до нитки.

Казалось, она сердится, ее руки слабо дрожали.

— Идите впереди меня, — сказал он ей. — Если все будет в порядке, позовите меня.

Она с некоторым удивлением посмотрела на него, затем пожала плечами, вышла из укрытия и отправилась вперед. Он проследил за ней, пока она дошла до сарая. Один раз она обернулась, а затем открыла одну из створок дверей и исчезла внутри.

Через несколько секунд она снова появилась и крикнула:

— Все в порядке! Можете идти!

Фэллон еще немного поколебался, затем вздохнул и вышел из убежища, на его губах застыла усмешка. Когда он был в нескольких метрах от двери, Дженни сказала ему:

— Они там.

И вошла в дом. Он последовал за ней, продолжая сомневаться. В сарае пахло соломой и мышами. В углу стояла старая повозка, с другой стороны был устроен сеновал. В круглые слуховые окна без стекол проникал тусклый дневной свет. В старой печке горел огонь.

Здесь не было ни малейшего намека на следы отца Да Коста или Анны, но Фэллона это и не удивило. Дженни стояла возле маленькой кровати у стены, в которой, накрытая одеялом, спала белокурая девочка.

— Мне очень жаль, Мартин, — сказала Дженни с искренним огорчением. — Но у меня не было выбора.

— Руки вверх, Фэллон! — крикнул кто-то.

Фэллон поднял глаза и увидел на верхушке сеновала Доннера с ружьем. Рядом с ним стоял Руперт, держа в руках обрез, и тут у входа появился Гарри, бармен из «Булл энд Белла» с револьвером в правой руке.

Доннер немного качнул стволом ружья.

— Кажется, что пуля, выпущенная из этой штуковины, попадает в тело и вылетает наружу, унося с собой добрый кусок плоти. Так что я советую тебе не шевелиться.

— А я и не шевелюсь, — заверил Фэллон без доли иронии и поднял руки.

Первым к нему подошел Гарри. Вид у него был ужасающий. Левый глаз совершенно заплыл, а половина лица посинела. Он остановился в метре или двух и нацелил на Фэллона свой револьвер, пока вниз с сеновала спускался Руперт. Когда и он показался внизу, Доннер опустил ружье и присоединился к ним.

— Никогда не верь девкам, мой утеночек, — просюсюкал Руперт с насмешливой улыбкой. — Я-то думал, что тебе это давно известно. Они все дряни и вруньи. Изменчивые, как луна. А вот я, например...

Доннер дал ему пинка.

— Заткнись и обыщи его. В правом кармане у него пушка.

Руперт без затруднений нашел «чешку», а затем и конверт с деньгами. Доннер вскрыл его и присвистнул.

— Сколько здесь? — спросил он.

— Две тысячи, — ответил Фэллон.

Доннер улыбнулся во весь рот.

— Значит вот что он имел в виду, когда говорил о сверхурочных.

Он сунул конверт во внутренний карман, а Руперт прошелся руками по всему телу Фэллона.

— Прелестно, — пробормотал он. — Я просто готов влюбиться в тебя, мой утеночек.

Он провел ладонью по его щеке, но Фэллон отбросил ее со словами:

— Еще раз дотронься до меня, и я сломаю тебе шею!

Глаза Руперта блеснули, он поднял свой обрез и щелкнул затвором.

— Ладно-ладно, мы скалим зубки! Но я займусь этим!

Доннер дал ему пинка еще раз.

— Маленький ничтожный грязный дурак! Чего ты добиваешься? Все провалить? Давай, пошевеливайся, приготовь чаю. Ты только на это и годишься!

Руперт пошел к печке, ругаясь под нос и не выпуская из рук ружья. Доннер извлек из кармана пару наручников, какие обычно используются в полиции. Он защелкнул ими на запястьях Фэллона и кинул ключ в нагрудный карман.

— Можешь выбирать — плотно или свободно, — сказал он. — Мне все равно. Понятно?

— Всегда старался все понять, — сказал Фэллон.

— Хорошо. Тогда садись рядом с этой мышкой, чтобы я мог следить за вами обоими.

Фэллон подошел к кроватке и сел, прислонившись к стене. Он взглянул на ребенка. Глаза ее были закрыты, она ровно дышала.

— Вы мне об этой девочке говорили? — спросил он у Дженни. — Она в порядке?

— Они дали ей успокоительное, — ответила она, и глаза ее заблестели от слез. — Мне ужасно жаль, Мартин, но у меня не было выхода. Я пошла проведать ее, как делаю это каждую субботу, и повела ее в парк, на игровую площадку. Там-то Руперт и эта скотина Гарри и похитили ее.

— Они вам угрожали?

— Они пообещали, что не тронут Салли. Что я смогу забрать ее, если мне удастся заманить вас сюда. Что я могла сделать? Я с ума сходила от страха! Вы не знаете Джека Мигана так, как знаю его я. Он на все способен, как и Билли.

— Билли вас больше не потревожит, — сказал Фэллон. — Вчера вечером я убил его.

Она вытаращила на него глаза.

— Что?!

— Да, и потом намеревался прикончить Джека, — спокойно сказал Фэллон. — У меня в левом кармане пачка сигарет. Будьте любезны, закурите для меня одну. Пожалуйста.

Она была потрясена тем, что услышала, но выполнила просьбу. Она сунул ему в зубы сигарету и зажгла спичку. Тут к ним подошел Доннер с шотландской сумкой. Он извлек оттуда три бутылки ирландского виски и поставил их на землю.

— Джеймсон, — сказал Фэллон, — моя любимая марка. Как вы угадали?

— И все это тебе, — объявил Доннер. — Все три бутылки.

— Должен признать, что эта идея кажется мне интересной. И что же дальше?

— Интересной? А почему бы и нет? По правде говоря, она очень хороша. Думаю, тебе понравится. Понимаешь, Фэллон, у нас возникло сразу три проблемы. Кюре и племянница — потому что им известно больше, чем нужно.

— И я?

— Совершенно верно, — сказал Доннер, беря одну из сигарет Фэллона. — И, короче, мистеру Мигану пришла в голову эта отличная идея. Она удивительно проста. Мы избавляемся от Да Косты и его племянницы, а валим все на тебя.

— Понятно. И как же вы рассчитываете проделать это? — спросил Фэллон.

— Ты ведь подкладывал бомбы там, в Ольстере, правильно? Значит, будет вполне логичным, если тебе вздумается отправить таким же путем на тот свет кого-нибудь здесь.

— Боже мой! — воскликнула Дженни.

Доннер не обратил на нее внимания. Он явно развлекался.

— Вечерняя месса в церкви будет в шесть, — продолжал он. — Когда она закончится, мистер Миган и Бонати свяжут кюре и племянницу и доставят их наверх, в башню, одновременно с двадцатью фунтами взрывчатки и запалом в коробке из-под бисквитов. Когда этот маленький подарочек взлетит на воздух, они последуют за ним, а заодно и вся церковь.