Отходная молитва

Миган вышел из ванны в шелковом кимоно, прижав к лицу мешочек со льдом. Пришел и ушел врач, кровотечение было остановлено, но сам нос представлял собой ужасную бесформенную массу, которая уже никогда не примет первоначальный вид. Доннер, Бонати и Руперт послушно ждали у двери. Рот Доннера был ужасно перекошен, а нижняя губа — вдвое больше обычного.

Миган швырнул лед через всю комнату.

— Эта дурацкая штука не помогает! Дайте мне выпить!

Руперт подошел к столу, на котором выстроились бутылки, и налил большой бокал коньяку. Он поднес его Мигану, который стоял у окна и с задумчивым видом глядел на площадь. Он обернулся и спросил у Доннера:

— Фрэнк, как звали того старика, который так лихо готовил взрывы?

— Эллерман, мистер Миган. Вы его имеете в виду?

— Его. Он еще не в яме?

— Насколько я знаю, нет.

— Прекрасно, чтобы до часу он был здесь. Иди разыщи его, и можешь передать ему, что его ждет двести фунтов.

Он сделал глоток коньяку и повернулся к Руперту:

— И для тебя, золотце, найдется работка. Ты привезешь мне Дженни. Она нам тоже понадобится, чтобы выполнить мою идею.

— Ты думаешь, она пойдет? Это же настоящая паршивая дрянь.

— На этот раз — пойдет, — сказал Миган со смехом. — Ты предложишь ей кое-что, и она не откажется.

Он еще раз засмеялся, словно сказал хорошую шутку, и Руперт немного обеспокоенно взглянул на Доннера. Доннер осмелился сказать:

— Что все это значит, мистер Миган?

— Они у меня поперек горла. Все. Вот что это значит. Хватит с меня. Кюре, Фэллон и все вместе. Я избавлюсь от них раз и навсегда. Сегодня же вечером это будет выполнено, и вот каким образом.

Гарви Эллерману было пятьдесят лет, а казался он лет на десять старше по причине того, что двадцать два года его жизни прошло за решеткой таков был общий срок его пребываний в тюрьмах.

Это был маленький невзрачный человек, который обычно носил твидовую кепку и коричневый плащ. Казалось, само существование сплющило его, и однако этот человек с бесстрастным лицом славился тем, что подготовил больше взрывов, чем кто-нибудь другой по всему северу Англии. В конце концов его гений и послужил причиной его поражения, ибо оригинальная манера выполнения задуманного выдавала его личность лучше, чем любая подпись. И в течение многих лет полиция арестовывала его с регулярной монотонностью, стоило ему сделать неверный шаг.

Он вышел из лифта в сопровождении Доннера. В его руках находился дорогой чемодан, стянутый ремнем. Миган двинулся ему навстречу, протянув руку, и Эллерман поставил свой чемодан.

— Рад видеть тебя снова, Гарви, — сказал Миган. — Надеюсь, что ты сможешь нам помочь. Фрэнк объяснил тебе, чего я хочу?

— Да, мистер Миган, в определенном смысле, — ответил Эллерман. — Но я надеюсь, что лично вам не понадоблюсь? Вопрос ведь не в этом?

— Конечно нет!

Эллерман успокоился.

— Просто, знаете, я ушел на пенсию и теперь не занимаюсь сам активными действиями, мистер Миган. Знаете, как это бывает.

— О да, знаю, знаю! С тебя и так хватило! — сказал Миган и взял чемодан, чтобы поставить его на стол. — Ну, посмотрим, что у тебя здесь лежит.

Эллерман открыл чемодан. Там лежал целый набор взрывных устройств, тщательно упакованных в железных коробках, набор взрывателей и запалов, катушки со шнуром и инструменты.

— Фрэнк сказал, что вы бы хотели, чтобы это было похоже на акцию ИРА, которую они часто готовят в Ирландии.

— Не просто похоже, Гарви. Я хочу, чтобы было совершено то же самое. Когда эксперты полиции осмотрят то, что останется от бомбы, у них не должно возникнуть ни малейшего сомнения на этот счет.

— Очень хорошо, мистер Миган, — сказал Эллерман своим бесцветным голосом. — Как угодно. Значит, нам понадобится вот это, — объяснил он, выбирая одну из коробок. — Коробка печенья «Беверли». Изготовлена в Белфасте. Набита пластиком. Потянет на двадцать фунтов. Хорошо действует.

— А фитиль?

Эллерман показал длинный и тонкий темный шнур.

— Сейчас они вовсю пользуются этим. Химический фитиль русского производства. Годен в любых условиях. Разбиваешь капсулу — и через двадцать минут взрыв.

— Именно то, что нужно, — признал Миган, потирая ладони. — Подготовьте все.

Он повернулся и принялся смотреть в окно, весело насвистывая.

Глава четырнадцатая

Гримсдайк

Фэллон открыл глаза и увидел, что Дженни трясет его за плечо.

— Проснитесь! — повторяла она настойчиво. — Проснитесь!

Он чувствовал, что его правый глаз слегка подергивается, но в остальном он был в порядке. Он сел, постучал ногами по полу и потер колючий подбородок.

— Сколько времени?

— Четыре. Ваш друг отец Да Коста звонил. Он хотел вас видеть.

Фэллон выпрямился и посмотрел на нее туманным взглядом.

— Когда это было?

— Минут десять назад. Я хотела позвать вас к телефону, но он сказал, что у него нет времени ждать.

— А где он хочет меня видеть? В церкви?

Она покачала головой.

— Нет. Он сказал, что везет племянницу в деревню, где она будет в безопасности. Маленький поселок Гримсдайк. Это в дюнах, километрах в тридцати отсюда. Он хочет, чтобы вы встретились с ним там, и как можно раньше.

— Ну ладно, — сказал Фэллон. — Вы знаете, где это?

— Да, как-то я ездила туда на пикник, когда была маленькой. Но мне не доводилось бывать на мельнице, куда он отправился. Милл Хаус, так она называется — и он объяснил, как туда добираться.

Фэллон медленно поднял голову.

— И вы хотите проводить меня туда?

— Если вы не возражаете. Мы поедем на моей машине. Нам понадобится полчаса езды.

Он посмотрел на нее потемневшими глазами, они были очень выразительны. Она нервно отвернулась покраснев, не в силах выдержать его взгляд.

— Слушайте, да плевал я. Вы едете со мной или нет?

Он знал, что она лжет, и однако его это совершенно не волновало, ибо по непонятным ему самому причинам, он знал, что она привезет его в правильном направлении.

— Ладно, — сказал он. — Прекрасно. Подождите меня десять минут, пока я приготовлюсь, и встретимся внизу.

Когда она вышла, он вытащил «чешку» из кармана куртки, зарядил ее восемью патронами и сунул в правый карман френчкота.

Потом подошел к окну, наклонился, приподнял краешек ковра и вытащил из тайника браунинг, которым пользовался при первой встрече с Кристу в Лондоне. Кроме того, там находился конверт, содержащий две тысячи фунтов купюрами по десять — часть вознаграждения от Мигана. Он сунул конверт во внутренний карман и быстро проверил оружие.

В аптечном шкафчике над раковиной он отыскал рулончик лейкопластыря, отрезал от него бритвой две длинные полоски и прикрепил браунинг к левой ноге над щиколоткой.

Он спустился, застегивая френчкот. Дженни ждала его у входа, одетая в непромокаемый плащ из красной клеенки. Она принужденно ему улыбнулась, надевая перчатки.

— Вы готовы, как я вижу?

Он открыл дверь, но удержал Дженни за плечо, когда она сделала шаг на улицу.

— Ничего другого, не правда ли? Нет ничего такого, что вы забыли бы мне сказать?

Она покраснела, и в ее голосе послышался гнев, когда она возразила:

— С чего бы это я забыла?

— Ну, тогда все в порядке, — спокойно сказал Фэллон. — Поехали.

Он закрыл дверь и пошел за ней к «Мини-Куперу», припаркованному у тротуара.

Дюны Гримсдайка в устье реки оказались унылой плоской равниной с соляными участками, илистыми отмелями и с высокими изгородями из шиповника, блеклыми и пыльными. С самого начала истории мира сюда по тем или иным причинам приезжали римляне, саксонцы, датчане, норманны, но теперь эти места превратились в оплот призраков. Странный, нечеловеческий мир, населенный птицами — куликами, бекасами, дикими гусями, прилетевшими из Сибири на зимовку.

Они пересекли городок, довольно приятный на вид, состоящий из тридцати или сорока домиков, гаража и паба. Шел очень сильный дождь, ветер швырял в море целые потоки воды, хлещущей с неба на дюны.