Орел улетел

– Это только начало. Нагнитесь над тазом. – Шнайдер вымыл ему голову, затем стал втирать в волосы какую-то мазь. – Я работал с лучшими актерами. С Марлен Дитрих, пока она не уехала. Еще с Конрадом Фейдтом. Он замечательный актер. Эти нацистские ублюдки вынудили его уехать в Голливуд, и теперь, как я слышал, он играет там таких же ублюдков.

– Да, в жизни много удивительного, – сказал Девлин, не открывая глаз. Шнайдер продолжал колдовать над его волосами.

Девлин с трудом узнал себя. Из зеркала на него смотрело незнакомое лицо. Коротко остриженные волосы были теперь совсем седыми, скулы, казалось, выпирали еще сильнее. Он выглядел на десять – двенадцать лет старше.

– Черт возьми, просто здорово!

– Еще один штрих. – Шнайдер порылся в ящике, вытащил оттуда несколько пар очков и стал их рассматривать.

– Вот эти, я думаю, подойдут. Они, конечно, с простыми стеклами. – Он надел очки в металлической оправе Девлину на нос, поправил их. – Да, очень хорошо. Я доволен своей работой.

– Боже мой, да я же вылитый Гиммлер, – сказал Девлин. – А волосы, они долго будут седыми?

– Две недели. Вы же говорили, что уезжаете самое большее дней на десять. – Шнайдер вытащил маленькую пластмассовую бутылочку. – Эта жидкость поможет вам сохранить краску чуть дольше, но не намного.

– Не надо, – отказался Девлин. – Я сказал – десять дней, значит, десять дней. Все равно, если я задержусь дольше, мне конец.

– Потрясающе! – воскликнул Шелленберг.

– Я рад, что вы так считаете, – сказал Девлин. – А теперь давайте сделаем нужные фотографии. Мне хочется поскорее взяться за дело.

– За какое дело?

– Я хочу отправиться как можно скорее. Завтра или послезавтра.

Шелленберг серьезно посмотрел на него.

– Вы уверены в этом?

– Ваш друг с киностудии уже изменил мою внешность, и тянуть больше нечего. Мы нашли Азу и «Лисандер», в Шерне сделаны соответствующие приготовления. Нет полной ясности только по трем вопросам: мой друг из ИРА Майкл Райан, брат и сестра Шоу и обстановка в монастыре.

– Вы правы, – согласился Шелленберг. – Какая бы ни была обстановка в монастыре, без вашего друга Райана вам придется нелегко. И без Шоу тоже.

– Без Шоу вообще ничего не получится, – сказал Девлин. – И чем скорее я приеду в Англию, тем скорее мы узнаем, осуществим ли наш план.

– Хорошо, – коротко ответил Шелленберг и звонком вызвал Ильзе Хюбер: – Нужно заказать фальшивые документы для господина Девлина.

– На них должны быть фотографии моей обновленной внешности, – добавил Девлин.

– Господин Девлин, вам нужно иметь при себе британское удостоверение личности, продовольственную книжку, купоны на одежду и водительские права. На эти документы фотографий не требуется.

– Жаль, – сказал Девлин. – Если при проверке есть возможность сравнить оригинал с фотографией, это всегда успокаивает проверяющего, и вас сразу же пропускают.

– Вы придумали себе фамилию и легенду? – опросил Шелленберг.

– Я всегда говорю, что самая достоверная ложь – та, которая близка к истине, – ответил Девлин. – Мне незачем притворяться англичанином. Даже великому Девлину это не под силу. Значит, я из Ольстера. – Он повернулся к Ильзе. – Это ясно?

– Да, я поняла.

– Моя фамилия Конлон. Она мне очень нравится. Эту фамилию носила моя первая подружка, а также мой дядя – священник из Белфаста, у которого я жил в детстве. Его звали Генри, но все называли его Гарри.

– Значит, вас будут величать отец Гарри Конлон?

– Да, но это не все. Мое воинское звание – майор. Я военный священник, находящийся в длительном отпуске по ранению.

– По ранению? – спросил Шелленберг.

– Да, меня ранили в голову. – Девлин слегка постучал по шраму от пули. – А, понимаю, вы имеете в виду, где я получил ранение.

– Может быть, на Сицилии? – предложил Шелленберг. – Ведь союзные войска высадились на Сицилии в этом году.

– Прекрасно. Меня ранили в первый же день во время воздушного налета. В этом случае мне не обязательно знать подробности о Сицилии, если меня спросят.

– Я что-то видела в архиве о военных священниках, – сказала Ильзе. – Мне это запомнилось, потому что информация была очень уж необычная. Разрешите, я найду этот документ, генерал. Это займет всего несколько минут.

Шелленберг кивнул, и Ильзе вышла.

– Я займусь подготовкой вашего полета в Ирландию. Я уже проконсультировался с ВВС. Они предлагают вам лететь с военной базы Лавиль под Брестом.

– Что-то знакомое, – сказал Девлин. – В прошлый раз мы взлетали с того же аэродрома. А самолет случайно не «Дорнье» – этот добрый старый Летающий Карандаш?

– Точно.

– Ну что ж, кажется, в прошлый раз все было нормально.

В это время вернулась Ильзе.

– Я была права. Посмотрите, что я нашла.

Она передала им пропуск с фотографией на имя военного священника майора Джорджа Харви. Пропуск был выдан военным министерством, и в нем указывалось, что предъявитель этого документа имеет доступ на все военные базы и в госпитали.

– Надо же, как англичане пекутся о духовном благополучии своих солдат. Откуда у нас этот пропуск?

– Его забрали у военнопленного, генерал. Уверена, подделать его совсем не трудно, и у господина Девлина будет документ с фотографией.

– Великолепно, – сказал Девлин. – Вы просто чудо.

– Вам также нужно будет сходить на склад одежды, – продолжала Ильзе. – Вы будете в военной форме?

– Это мысль. Форма не помешает. А так мне нужны темный костюм, пасторский воротник, темная шляпа, плащ. Ну, можно еще прицепить Военный крест. Если уж я буду священником, то пусть я буду храбрым священником. Это всегда производит впечатление на людей. И еще мне понадобится проездной документ от Белфаста до Лондона, такой, какие выдают военным. Это на тот случай, если мне придется все же стать майором.

– Я скажу, чтобы все подготовили.

Ильзе вышла.

– Что еще нужно? – спросил Шелленберг.

– Деньги. Скажем, пять тысяч фунтов. Это на взятки, ну и мне на пропитание. Если вы достанете где-нибудь чемодан, с которым обычно ходят офицеры, то можно будет сделать в нем двойное дно и положить деньги туда.

– Думаю, с этим проблем не будет.

– Деньги, Вальтер, должны быть выданы пятифунтовыми купюрами, причем настоящими. Мне не нужны фальшивки, которые, как мне известно, печатают в СС.

– Я обещаю, что с этим все будет в порядке. Вам нужно подобрать кличку.

– Мы воспользуемся псевдонимом Шоу – Сокол. Расскажите мне подробно о правилах радиосвязи с вашей станцией в Берлине, и я выйду на связь раньше, чем вы думаете.

– Хорошо. Фюрер проводит совещание в замке Бель-Иль 21 января. У нас не так много времени.

– Успеем. – Девлин поднялся. – Схожу-ка я в столовую. – Дойдя до двери, он обернулся. – Вот еще что.

– Что?

– Когда в сорок первом по заданию абвера меня забросили в Ирландию, у меня в чемодане лежало десять тысяч фунтов для ИРА. Открыв чемодан, я обнаружил аккуратные пачки пятифунтовых купюр, перетянутые бумажными лентами берлинского банка. Как вы думаете, ваши люди сами сообразят, что так работать нельзя?

– Надо же, а у нас еще удивляются, почему мы проигрываем войну, – сказал Шелленберг.

Девлин вошел в столовую и увидел Азу, который пил пиво и читал «Сигнал», журнал для военнослужащих. Ирландец взял кофе и подсел к нему.

– Невероятно! – воскликнул Аза. – Тебя не узнать.

– Я теперь отец Гарри Конлон, к вашим услугам. А также майор Гарри Конлон, военный священник. Я улетаю завтра вечером.

– К чему такая спешка?

– Боже мой, сынок, я хочу поскорее покончить с этим делом.

– Откуда ты летишь?

– С военной базы Лавиль под Брестом.

– А на каком самолете?

– "Дорнье-215".

– Хорошо, я сам поведу самолет.

– Нет, ты не полетишь. Тебе нельзя рисковать. Допустим, ты доставишь меня в Ирландию, а на обратном пути твой самолет будет сбит над Ла-Маншем английским истребителем. И наш план полетит ко всем чертям.