Орел улетел

– Можно сказать, знаю.

– Мы слышали, что он погиб, – сказал Крамер.

– Не надо верить всему, что говорят, – ответил Девлин.

– До свидания, капитан, – попрощался Шелленберг, и машина тронулась с места.

– Бог ты мой, – произнес Девлин. – Иногда я думаю, почему Штайнер не может вернуться домой сам, перейдя через Ла-Манш пешком.

Замок Бель-Иль являл собой великолепное зрелище. Он стоял на вершине холма, возвышаясь над морем. За ним широко разливался лиман, полоска песка у самой воды была сырой после отлива. Вверх к замку вела одна-единственная извилистая дорога. Через ров, больше похожий на овраг, был перекинут узкий мостик. Они въехали в огромные распахнутые ворота арки и оказались во внутреннем дворе замка, вымощенном булыжником. Аза притормозил у широкой лестницы, ведущей к парадному входу. Вокруг возвышались стены и башни.

Они вышли из машины и стали подниматься по лестнице. Впереди шел Шелленберг. Старинная дубовая дверь была обита полосками железа и скреплена проржавевшими болтами. Рядом с дверью на стене висел колокольчик. Шелленберг дернул за цепочку, и по двору разнесся резкий звук, похожий на перезвон колоколов. Этот перезвон, казалось, летал по всему двору, отражаясь от стен.

– Боже мой, – сказал Девлин. – Сейчас появится Квазимодо.

Через минуту дверь со скрипом отворилась, и вышел Квазимодо, или, скорее, его двойник. То был очень старый человек с седыми волосами, спускавшимися до плеч, одетый в черный, изрядно поношенный бархатный фрак и бесформенные плисовые штаны, какие носят крестьяне.

Его небритое лицо было покрыто морщинами.

– Слушаю вас, господа. Чем могу служить? – спросил он по-французски.

– Вы сторож этого замка? – обратился к нему Шелленберг.

– Да, месье. Меня зовут Пьер Диссар.

– Вы живете в замке со своей женой?

– Она бывает здесь время от времени, месье. Сейчас она в Шербуре, у своей племянницы.

– Ты понимаешь, о чем они говорят? – повернувшись к Азе, спросил Девлин.

– Ни слова. Я не знаю французского языка.

– Ты, наверное, все свое детство проиграл в футбол. А вот мы с генералом, будучи людьми пытливого ума и немалого интеллекта, понимаем все, что говорит этот старый пень. Если надо, я спокойно могу перевести.

– Мне нужно осмотреть замок, – сказал Шелленберг.

Он прошел мимо Диссара в огромный холл с гранитным полом, на котором в разных местах лежало несколько ковров, и огромным камином. На второй этаж вела широкая лестница – настолько широкая, что по ней мог бы подниматься целый полк, не создавая толкучки.

– Вы из СС, месье? – спросил Диссар.

– А разве не видно? – ответил Шелленберг.

– Но, месье, на днях замок уже осматривали. Здесь был офицер в такой же форме, как и у вас.

– Вы не помните, как его зовут?

– Он сказал, что он майор. – Старик нахмурил лоб, припоминая. – Половина его лица сильно изуродована.

Шелленберг невозмутимо спросил:

– Бергер? Он так назвал себя?

Диссар энергично закивал головой.

– Правильно, месье, майор Бергер. Он очень плохо говорит по-французски.

– О чем они? – спросил Аза.

– Старик сообщил, что здесь уже кто-то был до нас. Некий майор Бергер из СС, – ответил Девлин.

– Ты знаком с ним?

– Довольно близко, особенно с его носом. Потом расскажу.

– Значит, вам должно быть известно, что скоро замок будет занят нашими людьми, – сказал Шелленберг. – Я буду очень благодарен, если вы проведете для нас экскурсию.

– С 1940 года в замке никто не живет, месье. Мой хозяин, граф де Бомон, уехал в Англию, чтобы сражаться с немцами.

– Вот как? – сухо сказал Шелленберг. – Что ж, давайте начнем. Сначала верхний этаж, потом спустимся вниз.

Старик стал подниматься по лестнице. Шелленберг, Девлин и Аза пошли за ним. Они миновали немыслимое количество спален. В некоторых из них стояли кровати с пологом. Вся мебель была зачехлена. Две двери вели в коридоры, куда давно никто не ходил, и на полу лежал толстый слой пыли.

– Боже мой, так вот как живут богачи, – сказал Девлин, когда они спускались вниз. – Вы заметили, как далеко расположен туалет?

Шелленберг указал на дверь, видневшуюся на лестничной площадке, прямо над входом.

– Куда ведет эта дверь?

– Я покажу вам, месье. Через эту дверь можно пройти в столовую.

Они оказались в длинной темной галерее в верхней части огромного зала. Потолок перекрывали своды из дубовых балок. В зале был большой камин в средневековом стиле. Перед ним стоял громадный дубовый стол, вокруг которого были расставлены стулья с высокими спинками. Над камином висели боевые знамена.

Они спустились вниз, и Шелленберг спросил:

– Что это за флаги?

– Эти знамена – память о военных победах, месье. Де Бомоны имеют большие заслуги перед Францией. Видите то знамя, красное с золотом, в самом центре? Один из предков графа нес это знамя во время сражения при Ватерлоо.

– Вот те на, – отозвался Девлин. – А я был уверен, что то сражение французы проиграли.

Шелленберг окинул взглядом зал и через высокие дубовые двери направился к выходу.

– Ну что ж, этого вполне достаточно. Что сказал вам майор Бергер?

– Он сказал, что скоро вернется, месье. – Старик пожал плечами. – Через неделю, может, через две.

Шелленберг положил руку ему на плечо.

– Никто не должен знать, что мы были здесь, друг мой. И особенно майор Бергер.

– Вот как, месье? – Диссар был озадачен.

– Это дело большой важности, и оно должно оставаться в тайне, – сказал Шелленберг.

– Понимаю, месье.

– Если о нашем визите в замок кто-нибудь узнает, мне будет ясно, кто рассказал об этом. – Он слегка постучал рукой в перчатке по столу Диссара. – И тогда вам несдобровать.

Старик был сильно напуган.

– Месье, прошу вас... Я никому не скажу ни слова. Клянусь.

Они вышли из замка, сели в машину и уехали.

– Вальтер, вы умеете быть хладнокровным, как черт, когда вам это нужно, – заметил Девлин.

– Только когда это нужно. – Шелленберг обратился к Азе: – Мы сможем вернуться в Берлин сегодня?

Уже наступали сумерки, над морем нависли темные облака, и на мокрый песок начинал капать дождь.

– Может быть, и сможем, – ответил Аза. – Если повезет. Или же переночуем в Шерне, а рано утром вылетим.

– Заманчивая идея, – отозвался Девлин. Он поднял воротник пальто и закурил сигарету. – Вот она, романтика войны.

На следующий день после обеда Девлин приехал на киностудию UFA. У него была назначена встреча с главным гримером студии Карлом Шнайдером. На вид Шнайдеру было около пятидесяти лет. Высокий и широкоплечий, он больше походил на докера.

Он внимательно изучил фотографию Девлина, которую тот принес с собой.

– Значит, у англичан имеется эта фотография?

– Почти такая же.

– Такая фотография мало что дает полиции. Во всяком случае, по ней невозможно отыскать человека в толпе. Когда вы должны ехать?

Девлин тут же принял решение – и за себя, и за Шелленберга, и за всех остальных.

– Ну, скажем, дня через два-три.

– И на какое время?

– Самое большее – дней на десять. Что вы можете сделать?

– Что-нибудь придумаем, – кивнул Шнайдер. – Форму лица можно изменить, прикрепив к щекам изнутри подушечки, но, думаю, вам это не понадобится. Вы не очень упитанный, дружище, можно сказать, худой.

– Это не от хорошей жизни.

Шнайдер, не обращая внимания на его шутку, продолжал:

– У вас темные волнистые волосы, довольно длинные. Думаю, чтобы изменить вашу внешность, нужно изменить прическу. Кого вы будете изображать?

– Священника. Капеллана, демобилизованного по состоянию здоровья.

– Да, нужно изменить прическу. – Шнайдер накинул на плечи Девлина простыню и взял в руки ножницы.

Когда он закончил, Девлин увидел в зеркале, что его волосы почти полностью острижены.

– Бог мой, неужели это я?