Орел приземлился

– Завидуешь, что не воюешь?

Он пожал плечами:

– Возможно.

– Мужчины, – с неудовольствием сказала она. – Никогда вас не пойму.

Группа, действовавшая на поляне, состояла из Брандта, унтер-офицеров Штурма и Беккера и рядовых Янсена и Хагля. Она разместилась напротив старой мельницы, которой не пользовались уже лет тридцать, а то и больше. На ее крыше, где побилась черепица, зияли дыры.

Обычно массивное мельничное колесо стояло неподвижно, но накануне ночью река, сильно поднявшаяся из-за многодневных проливных дождей, с такой силой надавила на съеденный ржавчиной запор, что он сломался. Теперь колесо снова крутилось, с невыносимым скрипом и стоном, взбивая воду в пену.

Штайнер, сидевший в «джипе» и с интересом рассматривавший колесо, обернулся, чтобы проследить, как Брандт дает указания молодому Янсену для стрельбы лежа. С запруды выше по реке за учениями наблюдали отец Верекер и двое детей. Грэму было одиннадцать лет, и он был сильно возбужден зрелищем.

– Что они делают сейчас, отец? – спросил он Верекера.

– Понимаешь, Грэм, тут очень важно правильно поставить локти, – сказал Верекер. – А то солдат не сможет твердо прицелиться. Смотри, сейчас он показывает, как ползет леопард.

Сюзан Тернер, хорошенькой светловолосой девчушке, быстро надоело смотреть на учения, что совсем неудивительно, ведь ей было только пять лет и ее больше интересовала деревянная кукла, которую накануне сделал дедушка. Эвакуированная из Бирмингема, Сюзан уже год жила у дедушки с бабушкой, Тед и Агнессы Тернер, которые были владельцами деревенской лавки и обслуживали местное почтовое отделение и небольшую телефонную станцию.

Девочка перешла на другую сторону мостика, подлезла под перила и села на корточки на самом краю. Вода, коричневая, с пеной, катилась под ней не ниже чем в двух футах. Сюзан одной рукой раскачивала куклу над водой и смеялась, когда на ноги кукле попадала вода. Она наклонилась очень низко, держась за перила над головой, и окунула ноги куклы в реку. Перила обломились, и Сюзан с визгом упала в воду.

На ее крик Верекер и мальчик мгновенно обернулись и увидели, как девочка исчезла. Не успел священник и шагу сделать, как ее унесло под мост. Грэм, скорее инстинктивно, чем от храбрости, прыгнул за ней. Обычно река в этом месте была неглубокой, и летом он ловил здесь головастиков. Но теперь все было иначе. Грэм схватил Сюзан за край пальто и не выпускал из рук. Ногами он пытался нащупать дно, но дна не было, и Грэм в страхе закричал, а течение тащило их к запруде.

Верекер, окаменев от ужаса, не мог издать ни звука, но крик Грэма мгновенно привлек внимание Штайнера и его людей. Когда они повернулись, чтобы посмотреть, что случилось, детей уже перебросило через край запруды и несло по бетонному фартуку к мельничному колесу.

Унтер-офицер Штурм побежал к краю водоема, сбрасывая на ходу амуницию. Ему некогда было расстегнуть молнию на куртке. Детей – а Грэм все еще держал Сюзан за пальто – неумолимо несло к колесу.

Штурм без колебаний бросился в воду и поплыл к ним. Он схватил Грэма за руку. Брандт кинулся в воду вслед за ним. Штурм потянут Грэма, но голова мальчика ушла под воду. Грэм начал вырываться и отпустил девочку. Штурм швырнул его Брандту и поплыл за Сюзан.

Колоссальная сила потока не давала ей утонуть, держала на поверхности. Девочка завизжала, когда Штурм схватил ее за пальто. Он подтянул ее к себе и попытался встать, но ушел с головой под воду, а когда он снова всплыл, то почувствовал, что их обоих несет на колесо.

Перекрывая рев воды, раздался крик. Штурм обернулся и увидел, что его товарищи на берегу держат мальчика, а Брандт опять кинулся в воду и пробирается к нему. Карл Штурм собрал все свои силы и швырнул ребенка по воздуху Брандту. Мгновение спустя поток, как гигантская рука, втянул его под колесо.

В это время Джордж Уайльд зашел в паб за ведром воды, чтобы окатить ступеньки дома. Он вышел в тот момент, когда детей потащило через запруду. Джордж бросил ведро, крикнул жене и побежал через дорогу к мосту. За ним бежал Гарвард Престон со своей группой, также оказавшиеся свидетелями трагедии.

Грэм Уайльд совсем не пострадал, он только вымок. Так же как и Сюзан, но она навзрыд плакала. Брандт бросил ребенка на руки Джорджа Уайльда и побежал по берегу к тому месту, где Штайнер и другие искали Штурма за колесом. Внезапно он всплыл на поверхность в спокойной воде. Брандт бросился в воду и схватил его.

На лице у Штурма не было ни царапины, кроме небольшой ссадины на лбу, но глаза его были закрыты, а губы слегка приоткрыты. Брандт взял его на руки и вышел на берег. К нему подбежали Штайнер, Верекер, Престон со своей группой и миссис Уайльд, которая взяла Сюзан из рук мужа.

– Ну как он? – спросил Верекер.

Брандт расстегнул молнию парашютной куртки Штурма и пытался нащупать под блузой сердце. Он дотронулся до ссадины на лбу, и кожа сразу же покрылась кровью. Ткани и кости в этом месте были мягкими, как тесто. Несмотря на весь ужас случившегося, Брандт сохранял достаточное спокойствие, не забывая, где он находится.

Он посмотрел на Штайнера и сказал на приличном английском:

– К сожалению, сэр, череп раздроблен.

На мгновение установилась тишина, нарушаемая только скрипом водяного колеса. Молчание прервал Грэм Уайльд, который громко спросил:

– Посмотри на форму, папа. Разве поляки носят такую форму?

Брандт впопыхах дал непростительный промах. Под расстегнутой курткой английского парашютиста все увидели летнюю блузу немецкого парашютиста с орлом люфтваффе на правом кармане. К блузе была прикреплена красно-бело-черная колодка «Железного креста» второго класса. С левой стороны – «Железный крест» первого класса, нашивка за Зимнюю кампанию, значок парашютиста, серебряная нашивка за ранение. То есть на Штурме была полная форма германского парашютиста – таков был личный приказ Гиммлера.

– О господи, – прошептал Верекер.

Немцы встали плотным кольцом. Штайнер по-немецки приказал Брандту:

– Положите Штурма в «джип».

Он щелкнул пальцами в направлении Янсена, который нес полевой телефон:

– Дайте мне. «Орел-один» – «Орлу-два». Немедленно подойдите.

Риттер Нойманн со своей группой работал на другом конце деревни. Он ответил почти мгновенно:

– "Орел-два", слышу вас".

– "Орел" взорвался, – сказал Штайнер. – Встретимся на мосту.

Он отдал телефон Янсену. Бетти Уайльд в недоумении спросила:

– Что это, Джордж? Я не пойму.

– Они немцы, – ответил Уайльд. – Я такую форму видел, когда был в Норвегии.

– Да, – сказал Штайнер, – некоторые из нас там были.

– Но что вам нужно? – спросил Уайльд. – Это глупость какая-то. Что вы здесь делаете?

– Ты, бедный идиот и недоносок, – презрительно сказал Престон. – Разве ты не знаешь, кто сегодня вечером гостит в Стадли Грэндже? Сам Господь Бог – Всемогущий мистер Уинстон – чертов – Черчилль.

Уайльд с удивлением уставился на него, а затем расхохотался:

– Ты, должно быть, совсем спятил. В жизни подобной глупости не слышал. Правда, отец?

– Боюсь, он прав, – медленно и с большим трудом выговорил Верекер. – Очень хорошо, полковник. Не скажете ли вы мне, что происходит? Прежде всего, позаботьтесь о детях, они должно быть, промерзли до костей.

Штайнер обернулся к Бетти Уайльд:

– Миссис Уайльд, можете взять своего сына и девочку домой. Когда мальчик переоденется, отведите девочку к бабушке с дедушкой. Они ведь обслуживают почту и лавку?

Она ошалело посмотрела на своего мужа, все еще ничего не понимая:

– Да, верно.

Штайнер сказал Престону:

– Во всей деревне шесть телефонов. Все вызовы идут через коммутатор на почте, соединения делают мистер Тернер или его жена.

– Обрезать провода? – предложил Престон.

– Нет, это может привлечь нежелательное внимание. Кто-нибудь пришлет монтера. Когда девочку переоденут, отправьте ее с бабушкой в церковь. Пусть Тернер сидит за коммутатором. Если будут вызовы, пусть отвечает, что абонента нет дома или что-нибудь в этом роде. Пока что это сойдет. Выполняйте и постарайтесь поменьше напускать мелодрамы.