Страница 21 из 31
— Вот стерва, — произнесла сквозь зубы Индия, провожая Синтию глазами. — Даже не сочла нужным поздороваться с нами.
— После того как ты заняла ее место в правлении клуба? — Августа фыркнула и тряхнула рыжей гривой волос. — И все же мне не понятно, что в ней нашел такой мужчина, как Ридли?
— Полное отсутствие мозгов, — съязвила Индия, вся во власти возмущения.
— А я слышала, что, будучи в Японии, Ридли безумно влюбился в красавицу гейшу, но та отвергла его и он до сих пор переживает эту драму, — встала на защиту Николаса Августа.
— И Синтия Бойль помогает ему по мере своих скромных возможностей, — не унималась Индия. Она заметила, что Лаванда отрешенно молчит, и попыталась вовлечь ее в беседу. — Скажи, неужели Синтия так похожа на гейшу, о которой говорит Августа? Ты ведь наверняка видела ее во время своего пребывания в Токио.
— Всего пару раз, — ответила Лаванда, надеясь, что этим подруга и ограничится. Напрасно…
— Какая она? — Очевидно, Индия решила получить полную информацию.
Лаванда пожала плечами.
— Обычная.
Чтобы избежать дальнейших расспросов, ей пришлось сделать вид, будто она заметила среди гостей своих знакомых.
— По-моему, это… Пойду поздороваюсь.
Поспешно удалившись от приятельниц, Лаванда облегченно вздохнула. Неожиданная встреча с Николасом лишила ее душевного равновесия, и ей требовалось побыть в одиночестве.
Выскользнув на балкон, выходящий в небольшой парк, Лаванда облокотилась о перила и попыталась обрести контроль над своими чувствами.
После полугодового пребывания в Девоншире она надеялась, что ее влечение к Ридли сойдет на нет, но первая же встреча с ним доказала обратное. Никогда еще ей не приходилось испытывать такую беспомощность, как сейчас.
— Черт бы побрал тебя, Ридли! — процедила Лаванда, в негодовании ударяя кулаком по перилам.
Внезапно за ее спиной раздался чуть насмешливый мужской голос:
— Кто здесь призывает нечистого?
Вздрогнув, Лаванда обернулась и встретилась взглядом… с Николасом. Мысли испуганно разбежались, лишая ее возможности придумать достойный ответ.
Николас воспользовался этим, чтобы продолжить подтрунивать над ней:
— Ах это вы, мисс Лир! Мне стоило бы догадаться. Я всегда подозревал вас в принадлежности к клану ведьм. Готовитесь к шабашу?
— Хотите присоединиться?.. Хотя уверена, вы давно уже приглашены в качестве почетного гостя, — справившись с первоначальной растерянностью, язвительно произнесла Лаванда.
— А вы нисколько не изменились, мисс Лир, за то время, что мы не виделись, — неожиданно тепло улыбнувшись, сказал Николас. — Неужели нам не суждено стать друзьями?
— Вы предлагаете перемирие? — недоверчиво поинтересовалась Лаванда. — Странно слышать это от того, кто еще недавно считал меня «квинтэссенцией жеманства, кокетства и самолюбования, замешанной на модном нынче феминизме».
— Вас это так сильно задело? — В голосе Николаса послышалось искреннее удивление.
— А как вы думаете, Ридли? Вам никогда не приходило в голову, что я тоже человек, со своими чувствами, и, когда меня унижают, я плачу. Если никто не видит моих слез, это не означает, что их нет.
Лаванда не скрывала горечи, наполняющей ее сердце. Ей внезапно стало безразлично, что подумает о ней Николас. Она устала притворяться сильной, изображать полную удовлетворенность своей жизнью. Хотелось прижаться к сильному мужскому плечу и дать волю слезам. Хотелось ощутить себя желанной и любимой…
Николас был поражен ее откровенностью. Женщина, которую он считал непреклонной и жесткой, на его глазах превратилась в несчастное беззащитное существо.
Не отдавая себе отчета, Николас шагнул к Лаванде и, обняв за плечи, прошептал:
— Простите меня. Мне жаль, что я обидел вас. Поверьте, меньше всего на свете я желал бы стать причиной ваших слез.
Лаванде удалось взять себя в руки. Она отстранилась и, слабо улыбнувшись, промолвила:
— Все в порядке. Вашей вины здесь нет. Просто вы оказались рядом в минуту слабости. Забудьте о моих словах. Я — уверенная и независимая женщина и не нуждаюсь в жалости.
— Вы опять прячетесь за маской, — сказал Николас и покачал головой. — В том, чтобы быть собой, нет ничего постыдного.
Он сунул руки в карманы брюк, отошел к противоположному краю балкона и, запрокинув голову, посмотрел на усеянное звездами небо.
— По правде говоря, я рад нашей встрече, мисс Лир. Так получилось, что вы единственная, кто знал мою прекрасную возлюбленную и с кем я могу говорить о ней.
— Я слышала, ваш брак не состоялся. Когда мы виделись с вами в последний раз, вы были счастливы. Что произошло?
Задавая вопрос, Лаванда не ожидала, что Николас ответит, поэтому, когда он заговорил, она удивилась.
— Это загадка и для меня, мисс Лир. Лотос просто исчезла, словно и вовсе не была реальностью. Я пытался найти ее, но никто не мог помочь мне. Слова прощания, которые она передала через Итисудзу-сан, привели меня в недоумение и растерянность. Я потерял себя…
Лаванде захотелось сказать ему что-либо в утешение. Но тут она вспомнила о женщине, с которой он пришел на вечер, и произнесла совсем другое:
— Что ж, думается, мисс Бойль послужит для вас хорошей поддержкой.
— Синтия? — Николас пожал плечами. — Она милая женщина, но, увы, не Лотос.
— Вам просто необходимо выбросить эту японку из головы.
— По-вашему, это так просто?.. — спросил он. — Вам приходилось когда-нибудь любить? Не так, как принято в наше время, заранее планируя все свои слова и поступки, а иначе… Так, чтоб до самозабвения, отрешаясь от самой себя ради одного взгляда любимого человека?
— Да, — ответила Лаванда, глядя ему в глаза, и с грустью добавила: — Но мое чувство не было взаимным.
— И вы смогли забыть о любви? — с недоумением в голосе воскликнул Николас.
— Нет. — Лаванда печально вздохнула.
— Тогда вы меня поймете.
Они замолчали, думая каждый о своем. Пауза затягивалась, порождая неловкость, и в какой-то момент в воздухе повисло тягостное напряжение.
Первой пришла в себя Лаванда. Она протянула ему руку со словами:
— Мне пора возвращаться к подругам. Иначе они кинутся меня искать.
Николас сжал ее пальцы и задержал их в своей ладони чуть дольше необходимого.
— Спасибо, что дали мне выговориться, Лаванда. Если позволите, то я хотел бы считаться вашим другом.
Лаванда впервые услышала, как он назвал ее по имени, и это доставило ей радость.
— Конечно, Николас, — улыбнулась она. — Вы могли бы и не спрашивать. Иметь такого друга сочтет за счастье любая женщина.
Лаванда вернулась в зал, а он проводил ее взглядом и тихо произнес:
— Вы не любая, Лаванда, вы — особенная…
Почувствовав дыхание на своем лице, Лаванда подняла веки и увидела склонившегося над ней Николаса. Его глаза, горящие в ночи как два сапфира, смотрели на нее с любовью.
— Ты пришел, — прошептала она, потянувшись к нему всем телом, и тонкая ткань покрывала соскользнула на пол, оставив ее обнаженной.
Николас обнял ее, а его губы приникли к ложбинке меж грудей, словно ставя невидимую печать. Лаванда застонала…
И проснулась. Сквозь густую вуаль тумана в окно смотрела луна. Ее скупой свет озарял часть спальни, рисуя на стене странные фигуры. Они двигались, сливались в одно целое и вновь делились.
Лаванда подтянула колени к подбородку и села, набросив одеяло на плечи. Странный сон, приснившейся ей, оставил по себе чувство пустоты и недоумения.
Тело все еще хранило ощущение близости Николаса, и Лаванда не спешила признать это иллюзией. Она закрыла глаза, надеясь вернуть утрату, но ничего не получилось.
— Я схожу с ума, — пробормотала молодая женщина и, выбравшись из постели, подошла к окну.
За окном, медленно кружась в воздухе, летали снежинки. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, Лаванда подышала на него, чтобы оно слегка запотело, и пальцем медленно вывела «Николас».