Очарование нежности

– Дурочка, я же тебе ничего не сделаю, – в тоне бородача появились уже другие, льстивые нотки. – Чем хочешь поклясться могу. Просто выпью у тебя кофе и обогреюсь.

Девушка выхватила свой маленький револь­вер и направила его прямо в лоб незнакомцу.

– Говорю тебе, убирайся, а не то буду стре­лять!

– Подавись ты своим кофе, сука парши­вая, – разъяренно бросил незнакомец и пошел к лошади.

Качая головой, Лэйси глядела ему вслед. Не познакомься она с Мэттом Карлтоном, то можно было бы подумать, что все мужчины в этой округе – сплошь негодяи и похотливые козлы.

Трэй заказал уже вторую порцию виски, когда дверь салуна вдруг с треском распахну­лась и какой-то неизвестный шумно ввалился в бар. Сразу же отправившись в дальний конец стойки, он рявкнул, чтобы ему подали виски.

Сначала все покосились на пришельца, а потом продолжили разговоры, прерванные его хамским появлением. Приезжие в это время года, – не такое уж редкое явление. Полно шляется ковбоев, которые зимою не у дел.

Завсегдатаи, оккупировавшие стойку, не обратили бы на него никакого внимания, если б не раздавшийся пронзительный женский визг. Все головы, как по команде, повернулись, лбы нахмурились. Вошедший, схватил одну из мест­ных проституток, заломил ей руку за спину и, продолжая держать ее в таком положении, но­ровил залезть к ней в корсет. Та вопила и вырывалась.

– Эй, какого черта ты привязался к ней? – лениво спросил сидевший у стойки огромный детина по прозвищу Большой Пит.

– А вот хочу поучить ее немного, чтобы не задирала мужиков. Не успел я войти сюда, как она стала мне рожи корчить. Скотина! Я тебе покажу, сволочь!

– Кому ты мозги крутишь? Никто тебя не собирался дразнить. Она уже после тебя сюда вошла, – Пит говорил спокойно, но на всякий случай выложил на стойку дубину, которую всегда имел при себе. – Отпусти ее, а то я тебе вмиг башку сверну!

Незнакомец так отпихнул от себя девчонку, что та едва удержалась на ногах.

– На кой черт мне ваши шлюхи! Я тут неподалеку положил глаз на одну малютку – вот это девочка! Огонь! Уже дважды меня про­гоняла, винтовкой махала перед моим носом – грозила пристрелить. Но ничего, я упрямый.

Подстерегу ее где-нибудь безоружную да пока­жу ей, где раки зимуют. Усекли, что я имею в виду?

В баре наступила тишина, О какой бы жен­щине ни говорил этот ублюдок, она здесь жила, и, стало быть, кому-то доводилась сестрой, кому-то – дочерью, кому-то – женой.

Трэй мгновенно сообразил, кого имел в виду этот недоумок-приблуда. Лэйси! Это он был у ее дома ночью, когда бушевала метель. Видимо, и сейчас уже успел там побывать.

Сондерс-младший поднялся с табурета и подошел к незнакомцу. Правая рука его висела, а большой палец левой покоился на низко висевшем патронташе.

– Мистер, – холодно произнес Трэй. В на­ступившей тишине голос его прозвучал очень отчетливо. – Нам не нравится, когда кто-то из чужаков обсуждает в салуне наших женщин.

С недовольным видом незнакомец повер­нулся к нему.

– Вот оно как? – с издевкой проговорил он. – И как же вы с этим боретесь, ковбой? – спросил бородач, медленно отодвигая полу курт­ки, чтобы был виден револьвер, висевший у него на бедре.

– Боремся как полагается, – спокойно от­ветил молодой человек, не сводя немигающих глаз с незнакомца. – Так что советую умерить пыл и убираться отсюда. Причем не только из салуна, но и вообще из этих мест.

– Никто не указ Фрэнку Нортону, – кладя ладонь на ручку револьвера, ответил пришелец.

– Оставьте в покое револьвер, мистер, – предостерег его Трэй.

– Ты, как я посмотрю, советы раздавать любишь? – взревел тот, выхватывая револьвер. Его револьвер только показался из кобуры, как уже прогремел выстрел. Оружие Фрэнка Нортона, завертевшись волчком, с грохотом упало ярдах в десяти от них.

– Проклятье! – взвыл он, зажимая рукой окровавленную ладонь. – Ты же мне палец отстрелил, скотина! Чем я теперь на курок нажимать буду?!

Дым от выстрела еще не успел рассеяться, как Трэй, спрятав свой кольт в кобуру, обратился к раненому:

– Это к лучшему. Может, дольше без него проживешь. Для настоящего жителя Запада нет ничего хуже, чем этакий хвастливый сорвиго­лова, стрелок вроде тебя. А теперь садись на лошадь и мотай отсюда.

– Я же ранен, ты что, не видишь? Я кровью истеку, мне нужен врач.

–Ничего с тобой не случится. Можешь отправиться к доктору Карсону, и он перевяжет тебя. А потом чтоб духу твоего здесь не было.

Бросив на Трэя злобный взгляд, Нортон поднял с пола револьвер и, хлопнув дверью, вышел из салуна.

– Всем виски за счет заведения, – выкрик­нул Пит, хозяин салуна. Вокруг Сондерса-младшего стала собираться небольшая толпа друзей и знакомых, желавших пожать ему руку или похлопать по плечу.

– Слушай, я еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь быстрее тебя кольт выхватывал, – сказал один из ковбоев. – Прямо как молния: раз – и сразу же выстрел!

Когда все расселись и принялись за виски, Мэтт тихо сказал:

– Я рад, что ты не прикончил этого подон­ка, Трэй. Поверь, тяжело жить с такой ношей на сердце, как смерть человека.

– Знаешь, было мгновение, когда я хотел это сделать. Я ведь сразу же понял, что речь шла о Лэйси. Это он тогда в пургу стучался к ней ночью и просил впустить. Как я пони­маю, он и сегодня утром уже побывал там.

– Трэй, ей там очень одиноко и опасно. Я захожу к ней и буду заходить и впредь по мере возможности, но быть там все время я при всем моем желании не смогу, ты же знаешь.

– Знаю, – кивнул молодой человек. – Что-то придется с ней решать. Я, правда, еще не знаю, что и как. Не хочет она жить на ранчо, понимаешь? Не хочет. И меня пускать к себе в коттедж тоже не собирается. Черт возьми, она даже разговаривать со мной не желает!

– Тебе необходимо научиться вести себя с ней по-другому. Ты ей дай понять, что постель – не главное для тебя.

Трэй горестно усмехнулся:

– Представляешь, каково мне это будет сделать? Стоит мне только подумать о ней, как у меня перед глазами тут же всякие чудеса постельные плясать начинают.

– Когда это все же произойдет, помни, что Лэйси – порядочная, скромная девочка и что ты должен обходиться с ней так, как будто ты – ее муж и опора во всех смыслах и на вечные времена.

– Черт побери, Мэтт, да не хочу я быть таким, как все эти муженьки: неделями торчать дома, слушать детский плач. Ну… словом, ты меня понимаешь.

– А что, собственно, ты имеешь против детей? – с любопытством спросил его Карлтон.

– Да ничего я против них не имею! Я даже люблю детей, если ты хочешь знать. Такие маленькие чертенята. Хорошие, правдивые. И мне хочется, чтобы и у меня когда-нибудь были дети. А что, если я вдруг окажусь для них таким же отцом, как Булл для меня?

– Не окажешься. Поверь мне, мальчик. Я знаю, что говорю. В тебе ведь так много от твоей матери!..

Трэй допил виски и встал из-за стойки.

– Поеду-ка я в домик Джасперса и объяв­лю этой малышке, что ей теперь нечего бояться Нортона.

– Конечно. Только не веди себя там как бык, готовый покрыть все стадо.

Сидя на медленно шагавшем жеребце, мо­лодой человек никак не мог уразуметь, откуда Мэтт взял, что Лэйси – порядочная, скромная девочка. «Видел бы он ее разок в красном платье, едва доходившем ей до колен, и с раз­малеванной физиономией, тогда бы не говорил такого», – подумал он, когда его конь прохо­дил мимо выстроившихся в ряд елей.

Одна из веток, не выдержав тяжести, со­гнулась, и Трэя осыпало снегом. Он невольно бросил взгляд на деревья. Золотисто-коричне­вые шишки на фоне темно-зеленых игл смотрелись очень красиво.

«Черт возьми, а почему бы не преподнести ей такую ветку с шишками, раз уж полевых цветов нет. Они очень не плохо, будут смотреться в красивом кувшине», – подумал Трэй.

Лэйси только что уселась перед камином подштопать рубашку Мэтта, как вдруг снова у дома застучали копыта.

– Кого опять принесло? – вырвалось у нее. Она отложила в сторону шитье и поднялась.