Последнее прости

– Надежда Николаевна Осипова? Вас беспокоит следователь отдела по расследованию убийств. Земцов Вячеслав. Вы можете сейчас говорить?

– Да.

– Я хотел бы с вами встретиться по поводу обстоятельств смерти Людмилы Калининой. Вы можете к нам подъехать?

– Да. Когда?

– Сегодня, завтра… Когда вам удобно?

– Завтра. А что я могу сказать?

– Насколько я знаю, вы помогали мужу Калининой ухаживать за ней. Приходили к ним, лекарства давали, уколы делали… Вот об этом.

– Хорошо. Куда?

– Запишите…

Потом Надежда долго стояла на коленях возле журнального столика и смотрела на бумажку с адресом. Мысли ворочались в голове тяжело и больно. Ее что, подозревают? В убийстве? Стас сказал, их всех подозревают в убийстве. Она даже не знает, вернулся ли оттуда Олег. Может, он что-то такое им рассказал, из-за чего они решили, что она… Что у нее есть мотив? Неужели он мог так сказать о ней? Что Олег вообще мог о ней сказать? Может, просто, что она помогала… Тогда это формальность.

…В тот день они получили дипломы педагогического института – учительницы начальных классов. Две неразлучные подружки – Мила и Надя. Худенькие, одинакового роста, с неяркими, правильными чертами лиц – они идеально дополняли друг друга. Мила – темноволосая, с темно-карими глазами, Надя – голубоглазая блондинка. Им было очень интересно вместе. Они увлекались пением, игрой на гитаре, гимнастикой, походами, плаванием. Им нравились одни и те же фильмы, одни актеры, одни книги. Ребята, в принципе, тоже нравились одинаковые – спортивные, веселые, чтоб не совсем «ботаники» и вовсе не «качки». Чтоб поговорить было о чем, без хамства, пьянства, наркотиков… Не такие уж страшные требования, но… с выбором как-то было туговато. Но они никуда не спешили, в омут не бросались, обсуждали друг с другом каждая свой небольшой роман, без сожаления расставались с парнями, как только что-то шло не так… Они обе были достаточно цельными, серьезными, рассудительными девушками. Повторяли друг другу, что не «в деньгах счастье» и что «лучше одной, чем с кем попало». Они ждали…

Получение дипломов отмечали на даче у сокурсницы. Веселье уже было в разгаре, когда Мила оттащила Надю на террасу и сказала:

– Слушай, сейчас сюда приедет один парень. Мы недавно познакомились. Он военную академию закончил. Я не говорила тебе, потому что… Надюха, я не думала, что он мне перезвонит. Парень просто обалденный. Если честно, я по уши… Он позвонил, что уже недалеко отсюда.

Надя с изумлением смотрела на взволнованную подругу. Никогда не видела ее такой. Ей даже обидно стало, как будто ей дали отставку.

– Ты что, – потянула ее за руку Мила. – Расстроилась? Надь, мы всегда дружить будем. Что бы и как бы не… Поняла?

– Ну, не дура же, – улыбнулась Надя.

Он приехал минут через сорок. Вошел в комнату вместе с Милой… Надя будет помнить эту минуту всю жизнь, до самой, как говорится, березки. Вошел царевич из ее детских сказок, девчачьих грез, женского томления. Это она должна была встретить Олега, а он Милу за руку держал. Мила подвела его к ней, сказала:

– Знакомься, это Надя, моя подруга.

– Очень приятно, – белозубо улыбнулся Олег и одарил Надю синим-синим взглядом.

В тот вечер у Нади почему-то разболелась голова, она уехала в Москву с одной парой. Мила с Олегом остались ночевать на даче. В ту ночь Надя одного не понимала до утра: как у нее сердце от досады и несчастья не разорвется. Потому что все было ясно: единственный мужчина, которого она могла бы полюбить, достался не ей. Ждать больше нечего.

Глава 5

Сергей Кольцов вошел в кабинет следователя Земцова без стука и какое-то время молча наблюдал, как тот роется в бумагах на столе.

– Давно стоишь? – с интересом спросил тот, подняв голову.

– С момента твоего впадения в деловой экстаз, – Сергей подошел к столу приятеля и сел в кресло. – Пока ты зевал, чесал макушку и проверял, не забыл ли надеть носки, я формулировал в уме свою мысль. Не успел. Стоял, ждал.

– Мысль не забыл? Надо-то чего?

– Как всегда. Служебную информацию.

– И кто ж тебя нанял?

– Мимо. Меня не нанимали. Это дружеская услуга одной милой и красивой женщине, с которой меня связывают исключительно деловые отношения.

– Можно угадаю? У частных детективов бывают деловые отношения с красивыми женщинами, если последние, к примеру, надрываются в эскорте авторитетов или…

– Не мучайся. Сидишь тут в пыли, как сивый следак, который солнышка сто лет не видел, и придумываешь чего-то, что, по-твоему, в кино показывают, которое ты не смотришь. А жизнь проще и светлее. Представь себе, меня пригласили консультантом на съемки одного детектива. Сценарист – женщина, Катя. Мы подружились. У нее возникла проблема, и она мне позвонила, разбудила меня ни свет ни заря. Скорее всего, тревога ложная, и все уже выяснилось. У тебя было какое-нибудь дело о якобы насильственной смерти Людмилы Калининой, тяжелого инвалида, за которой муж ухаживал, Олег Калинин? Она умерла на днях. «Скорая» вроде пришла к довольно нелепому выводу, и его даже задерживали.

– Очень интересно. Вот я как раз в этом деле и сижу. Так, говоришь, подруга Катя? А мужу этому, Олегу, она тоже подруга?

– Видимо, да. Она за него переживает. Так что там? «Скорая» накосячила?

– Тревога не ложная, «Скорая» не косячила, ничего не выяснилось, кроме того, что смерть действительно неестественная. Может, мы про Катю поговорим подробнее? Я как раз мотив ищу.

– Нет, это точно не в тему. Когда я окончательно проснулся, то переступил природную застенчивость и позвонил ей, покопался в этих отношениях. Прежде всего: Катя замужем, и они с Игорем любят друг друга. Она подруга не только мужа. Она познакомилась с этой парой в чрезвычайной ситуации. В общем, беда с ней однажды на съемках приключилась, я сам это видел… Попала в больницу, где лечилась Людмила Калинина. Познакомилась с ними обоими, так как муж находился в отделении, ухаживал за женой. Короче, не знаю, поймешь ли ты, но из-за того, что ситуация была такой острой, для нее это не просто знакомые. Даже не просто друзья. Что-то вроде кровного родства.

– Елки… Да какой же сивый следак подобные тонкости понять может! Это только консультантам художественных полотен дано. Она тебя в соавторы не приглашала? И зря. Годишься. Сережа, если хочешь быть в этом деле, ты с красноречием и фантазией завязывай. Ты мне точную инфу давай. Как твоя Катя относится к этому Калинину?

– Хорошо. Очень. Чуть-чуть слишком.

– Так. Ее муж с ним знаком?

– Они не друзья.

– Ясно. Она боится, что ее приятель по «чрезвычайной ситуации» мог на самом деле жену убить? Да?

– Нет. Она этого не допускает. Говорит, он необычный человек, все такое…

– Ты веришь, что женщине может казаться необычным мужчина, если он ей по барабану?

– А почему нет? Я наверняка кажусь Кате необычным, и я ей по барабану.

– Ну, с тобой так у всех, мне кажется. В данном случае нет ничего подозрительного, как тебе показалось? Только честно.

– Слушай, я пришел не стучать на подругу, а помогать ей… Что-то показалось.

– Она боится, что следствие может считать ее мотивом или соучастницей?

– Ну, как у тебя все кондово. Она тревожится за него. И за себя. Да. А почему нет? Это же такая история, никто не знает, чем дело кончилось, а сам факт все будут перемывать. Желтая пресса опять же… Ладно. Я сказал все, что знаю. До сегодняшнего утра я вообще ничего не знал. Теперь твоя очередь. Могла быть неосторожность? Случайный передоз, не та ампула?

– Нет. Он колол ей простенькое дешевое лекарство – прозерин. Выписывают его при миастениях, параличах, приступах удушьях. При передозировках человек погибает от остановки сердца, того же удушья. Он вводил ампулу – один кубик. Шприцом-инсулинкой. Больше в него не влезет. У нее в крови – лошадиная доза, кубов двадцать, понял?

– Да… Что нашли дома?

– Там у него порядок. Отдельно бак для обычного мусора, отдельно для медицинских отходов. Единственная обязанность сына – их выносить. Он этого не делал, как говорит, дня четыре. Накопились ампулы, упаковки, шприцы. Разные лекарства и разные шприцы. Но не столько, конечно. Большого шприца нет.