Туман

Требуя внимания, министр внутренних дел постучал авторучкой по столу.

— Джентльмены, — начал он, — сударыня, — улыбка в сторону Дженет Холстед, — вам известна причина, по которой мы здесь собрались. Нам предстоит выяснить, что послужило поводом недавних трагических событий и разработать план действий. Я постоянно поддерживаю контакт с премьер-министром, который только что вылетел домой из России. Он огорчен, что ему пришлось покинуть нас в трагической ситуации, но его отсутствие ни в коем случае не должно сказаться на наших действиях. Жаль, что приходится так внезапно прервать его чрезвычайно важный визит в Россию, но безопасность родины, разумеется, превыше всего. Премьер уполномочил меня сообщить вам, что заранее одобряет разработанный нами план спасения страны, так что мы можем действовать безотлагательно.

И никаких тайн друг от друга, джентльмены. Таково требование премьер-министра. Я имел неофициальную беседу с лордом Гиббоном и Дугласом Глайном. Премьер информирован о результатах этого разговора и решительно настаивает, чтобы мы были предельно откровенны друг с другом. Сейчас не время искать виноватого. Мы собрались здесь, чтобы разработать план спасения от нависшей над страной угрозы. Речь идет о безопасности миллионов людей. Не будем забывать об этом. Между случившимися трагедиями существует взаимосвязь. О крупномасштабных бедствиях вы знаете, но, уверяю вас, произошло много единичных случаев, имевших весьма прискорбные последствия. Здесь присутствуют люди, которые знают, в чем причина сложившейся ситуации. В свое время они дадут нам необходимые объяснения, и мы объединим усилия в борьбе с этой нарастающей, я говорю буквально, опасностью. — Министр внутренних дел окинул собравшихся взглядом и удостоверился, что его речь произвела должное впечатление, а затем обратился к сидящему слева лорду Гиббону: — Ричард, будьте добры, повторите джентльменам все, что вы рассказали мне недавно.

Министр обороны наклонился вперед и, опираясь локтями о стол, стиснул перед собой руки.

— Боюсь, джентльмены, что основная часть вины лежит на нас.

— Ричард, мы здесь не для того, чтобы искать виноватого. Просто изложите факты, — раздраженно прервал его министр внутренних дел.

— Хорошо. — Лорд Гиббон выпрямился, словно с его плеч свалилось тяжкое бремя. Теперь министр обороны говорил энергично и по-деловому: — Мне придется вернуться к событиям тридцатилетней давности, к нашему микробиологическому центру в Портон-Дауне и блестящему ученому по фамилии Бродмейер, который специализировался на бактериологическом оружии. По телу Холмена побежали мурашки. Значит, он прав! Значит, во всем виноваты эти безмозглые ублюдки!

— Профессор Бродмейер был разносторонне одаренной личностью, — продолжал лорд Гиббон, — я бы сказал, слишком одаренной. Он открыл или изобрел организм, способный поражать мозг как животного, так и человека.

— Позвольте сделать небольшое уточнение, — произнес голос с легким иностранным акцентом. Взгляды присутствующих устремились на профессора Германа Рикера, главного научного консультанта.

— Конечно, профессор, — сказал министр внутренних дел.

— Речь идет не об открытии или изобретении. Этот организм был получен в результате мутации микоплазмы.

Профессор замолчал.

— Может быть, вы согласитесь продолжить, профессор? — предложил лорд Гиббон. — Ведь это скорее ваша область, чем моя.

— Ладно, — сухо согласился Рикер и, окинув присутствующих взглядом, начал свой рассказ: — Действительно, профессор Бродмейер был весьма одаренным человеком (я много лет учился у него), но он был, если можно так выразиться, человеком немного безответственным. Он подверг микоплазму мутации, в результате чего возник организм, который проникает в кровь, затем в мозг и паразитирует. Уверен, что миссис Холстед известно, что такое резус-фактор (Дженет кивнула профессору), когда из-за генетического несоответствия между плодом и матерью рождается душевнобольной ребенок. Мы имеем дело с аналогичным случаем. Разница лишь в том, что вместо эмбриона жертвой становится мозг.

В результате проникновения постороннего организма происходит поражение серого вещества и мозговых оболочек. Здоровые клетки разрушаются и возникают новые, паразитирующие. Чем сильнее клетки-паразиты, тем проще им уничтожить здоровые клетки. Это приводит к полному безумию жертвы. Вероятно, эта болезнь неизлечима.

— А как же я? — не выдержал Холмен. — Почему я не остался навсегда сумасшедшим?

— Вам очень и очень повезло, молодой человек, — слабо улыбнулся профессор и снова обратился к миссис Холстед: — Полагаю, вы можете объяснить,) что спасло вашего пациента?

— Мистеру Холмену было сделано переливание крови, так как он серьезно поранил себя в припадке безумия. Инородный организм был изгнан из кровеносной системы.

— Совершенно верно, миссис Холстед, — кивнул профессор, — новая кровь уничтожила клетки-паразиты. Это было все равно что подкрепление сражающемуся полку. К счастью, переливание было сделано раньше, чем пораженные клетки успели размножиться. Но мистеру Холмену повезло и еще кое в чем.

Подобно большинству бактерий, микоплазма Бродмейера (таково ее секретное название) способна к самовоспроизводству. Для размножения этого организма необходима лишь двуокись углерода, то есть неотъемлемая часть того воздуха, которым мы дышим. Мистер Холмен попал под воздействие микоплазмы, когда ее сила была сравнительно невелика. Мутант поглощает углекислый газ и выделяет желтоватый пар или туман, как вы его называете. Тут наблюдается странное несоответствие: обычно любой нормальный организм, живущий за счет двуокиси углерода, по природе своей фотосинтетичен, то есть может существовать и размножаться лишь при солнечном свете, но, с другой стороны, клетки микоплазмы Бродмейера лишены оболочки, их ядра защищены лишь тонкой мембраной. Значит, чтобы не погибнуть и иметь возможность развиваться, организму требуется защитный покров. Бактериям приходится жить колонией, чтобы защитить ядра от изменения осмотического давления. Видите, какой парадокс: для жизни микоплазме необходим солнечный свет, но в то же время ей приходится окутывать себя таинственным туманом. Только Бродмейер, создавший эту бактерию, может объяснить данное противоречие, но, к несчастью, он ушел из жизни, став жертвой им же выведенной болезни.

Как я уже говорил, профессор был человеком безответственным. Безумие, что он вообще занялся этой мутацией, но безответственность его проявлялась и в мелочах. По рассеянности Бродмейер произвел неудачный опыт с микоплазмой — его рассудок помутился. В припадке безумия он уничтожил все свои бумаги и записи, плод многолетнего труда. Кроме микоплазмы у профессора было много других изобретений, но все было уничтожено, и утрата эта невосполнима, сам же Бродмейер стал жертвой своего творения. Много тайн унес он с собой в могилу. Бактерии были признаны слишком опасным оружием, что вполне естественно. С дальнейшим ходом событий вас ознакомит генерал-лейтенант Маклин.

— Не забывайте, что у нас очень мало времени, — предупредил сэр Тревор Чемберс.

— Сэр Тревор! — укоризненно покачал головой министр внутренних дел.

— Профессор Рикер, как же быть с лечением? — поспешила вмешаться Дженет Холстед. — Согласитесь, что сейчас нет ничего важнее этого.

— Разумеется, — кивнул министр внутренних дел.

— Вы утверждаете, что необходимо переливание крови? — спросила миссис Холстед.

— Да, но лишь в том случае, если оно будет сделано своевременно. В случае промедления новая кровь не поможет. Мистера Холмена спасло только то, что переливание было сделано почти немедленно, и болезнь была побеждена без труда, но если бактерии обосновались прочно...

Профессор беспомощно пожал плечами.

— А если попробовать облучение, чтобы восстановить клетки?

— Да-а-а, — задумчиво произнес Рикер. — Что ж, попробуйте, но это опасно: могут пострадать здоровые клетки. Помните, они не восстанавливаются, если их разрушают бактерии или радиация.