Отважная Дестини

У Дестини пересохло во рту, и она чуть не взвизгнула «Да, пожалуйста», когда Стефани предложила ей чего-нибудь выпить.

— Пива, если можно.

— Пива? — переспросили они одновременно с разной степенью удивления на лицах.

— Пожалуй, нет. — Дестини неуверенно посмотрела на кузину.

— Может, вина? — предложила Стефани и улыбнулась. — Оно приятное и холодное.

— Да, спасибо, звучит прекрасно. — Дестини с облегчением вздохнула и села в кресло напротив Кэллума. Оно стояло дальше всех от него, но, к сожалению, гарантировало, что он теперь постоянно будет у нее перед глазами.

— Вы говорили о вашем национальном костюме или, точнее, об отсутствии такового, — сказал он, положив ногу на ногу и сплетя пальцы на коленях.

— Что вы здесь делаете? — удивила сама себя Дестини вопросом. Этот мужчина заставлял ее делать такие вещи, которые обычно были ей чужды. И она чувствовала, как кожа у нее горит под пристальным взглядом его синих глаз. Бывает ли такое? Чтобы один лишь взгляд мог вызывать нестерпимый жар? Ей по крайней мере это не было знакомо.

Его брови взлетели вверх — он был крайне изумлен ее вопросом.

— Стефани — моя невеста. Естественно, я захотел быть рядом, когда она в первый раз встретится со своей сводной кузиной. У нее очень нежная душа. — Он опустил глаза, но уголки рта подергивались в предательской улыбке. — Я не хотел, чтобы вы напугали ее.

— Я? Напугала ее? — Ее протестующий голос больше походил на яростное шипение.

— Своей агрессивностью.

— Своей агрессивностью? Как вы можете говорить о моей агрессивности?

Она понизила голос при звуке шагов, но чувство обиды уже не покинуло ее до конца вечера. Еще больше злило то, что ее злобные взгляды никак на него не действовали, а лишь питали с трудом сдерживаемое веселье.

Только беззаботная болтовня Стефани, которая вытягивала у своей гостьи подробности о Панаме, засыпая ее вопросами, при этом взвизгивала от восторга, когда Дестини рассказывала о детях, которых учила, и тихонько вскрикивала от ужаса, слушая о джунглях, — только это и спасло вечер.

Они не сказали ни слова о бизнесе, когда время подкатило к половине двенадцатого, и Дестини поднялась, чтобы уходить, чувствуя головокружение от вина, к которому была непривычна, а также непонятную усталость после всех событий минувших суток.

— Итак, каково ваше мнение о старых шутах компании? — спросил Кэллум, тоже вставая и засовывая руки в карманы. — Полагаю, они заливались соловьями? Закидали вас отчетами о том, какой великой и замечательной была фирма раньше? Плакались, во что превратилась она сейчас? — Несмотря на то, что за вечер он поглотил, как показалось Дестини, вина немерено, на его острый язык это не повлияло.

Она бросила на него вялый взгляд и подавила зевок.

— Мм. Это интересная реакция. — Озорные искорки заблестели в его глазах.

— Я не пыталась прокомментировать встречу, — не очень убедительно запротестовала Дестини. — Я устала.

— Оставь ее в покое, Кэллум, — поддержала сестру Стефани.

— Надо обсудить дела, Стеф.

— Почему сейчас? Это так скучно.

— Скучно для тебя, возможно, но ты не должна забывать, что твое финансовое положение связано с тем, что произойдет дальше в этом маленьком захватывающем сценарии. Я покупаю компанию, немного развлекаюсь с ней, пока она не заработает как положено, и твои акции поднимаются. Наша панамская наследница оставляет компанию себе и…

— Не могли бы вы не говорить так, словно меня здесь нет?

— Ты когда-нибудь раньше бывала в Лондоне, Дестини? — Стефани взяла кузину под руку и повела ее к выходу, намеренно повернувшись спиной к своему жениху.

— Нет. Все это так ново, — она взглянула через плечо и встретилась взглядом с Кэллумом, — и немного пугающе.

— Еще бы. Ты такая смелая, что приехала в такую даль одна. Я бы ни за что не решилась!

— Разумеется, — послышался шелковистый голос Кэллума позади них. — Для этого требуется определенный тип женщины. Некоторые называют это смелостью, дорогая, другие… ну, скажем, излишней мужественностью.

Стефани резко развернулась, уперев руки в бедра, и сверкнула своими по-детски голубыми глазами.

— Не будь противным!

— Я? — Он вскинул руки в невинном жесте, но синие глаза не выражали раскаяния. — Противный? Да это же был комплимент! Дестини — образец того, как далеко зашло женское движение!

— Какое женское движение? — спросила Дестини, чувствуя подвох. — Я никогда в жизни не состояла ни в каком движении!

— Нет? — Он попытался скрыть ухмылку, но не преуспел. — Ну что ж, в таком случае феминизм многое потерял.

— И что это значит?

— Это значит, что я подвезу вас до вашего дома. — Он наклонился, чтобы по-джентльменски клюнуть Стефани в щеку и легонько похлопать ее по спине. — Ты не возражаешь, дорогая?

— Не изводи ее, Кэллум.

— Хотел бы я, чтобы люди постоянно не судили обо мне предвзято. — Он распахнул дверь и преувеличенно вежливо предложил Дестини выйти первой.

— Что насчет завтра? — поинтересовалась у него Стефани, которая провожала их, стоя в дверях, — ангельское, хрупкое создание, в сравнении с которым Дестини чувствовала себя амазонским крокодилом. — Холты пригласили нас на ужин, не забыл? Дейзи и Кларенс тоже будут там. А, и Руперт.

Кэллум остановился и нахмурился, обдумывая вопрос, затем сказал, пожав плечами:

— У меня встреча, извини, дорогая. Но ты иди. Не сиди дома из-за меня.

— У тебя вечно встречи, — проворчала Стефани детским, обиженным голосом. — У него вечно какие-нибудь встречи, — обратилась она к Дестини за сестринской поддержкой, которую та не преминула оказать с садистским удовольствием:

— Если бы он любил тебя, то отменил бы встречу, я уверена.

— Если бы ты любил меня, то отменил бы встречу.

Последовало короткое молчание.

— Я постараюсь. — Он вздохнул, и лицо Стефани засветилось от этой неожиданной победы.

— О, душка! — Она послала им обоим воздушный поцелуй и закрыла за ними дверь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Ну, спасибо. Большое спасибо, — процедил Кэллум саркастически, когда мотор его машины заурчал. Он слишком быстро сорвался с места, и Дестини пришлось ухватиться за дверную ручку, чтобы сохранить равновесие.

В полумраке машины его профиль был жестким и суровым, и она с трудом поборола желание рассмеяться. Внезапно ее перестало клонить в сон. Наоборот, она почувствовала себя на удивление бодро и подумала даже, что ей, возможно, просто не хватало свежего воздуха.

Хотя трудно сказать, что лондонский воздух особенно свеж. Дома, в Панаме, когда она дышала, то чувствовала всевозможные запахи. Мускусный запах твердой, раскаленной земли, пряный аромат деревьев и кустов, отдаленную свежесть реки. В определенные часы дня она ощущала запахи готовящейся еды. А иногда ей казалось, что она различает аромат неба, облаков и тишины.

В Лондоне Дестини было душно. Загрязнение атмосферы, разумеется, не такое сильное, как она видела в Мехико, но тем не менее ощутимое.

— За что спасибо? — невинно спросила она, играя с ним в его же игру. Уголки его рта опустились.

— Вы прекрасно знаете за что, — проворчал он, на секунду оторвавшись от дороги, чтобы гневно зыркнуть на нее. — Я надеялся, Стефани забудет про эту дурацкую вечеринку. Теперь придется пойти и провести как минимум три мучительных часа в компании зануды Руперта и его приятелей.

— О боже, — воскликнула Дестини без тени сочувствия, что спровоцировало еще один испепеляющий взгляд.

— Где вы это взяли? — спросил он.

— Что взяла? — Дестини искренне удивилась.

— Ваш сарказм. Я всегда считал, что миссионеры приторно-слащавы.

Дестини ощетинилась.

— Вообще-то я не миссионер. Если бы вы как следует выполнили свою домашнюю работу, то знали бы, что мы делаем в Панаме. Это не имеет никакого отношения к религии. Мы там, чтобы обучать людей, которые отчаянно нуждаются в образовании, и я говорю не о чтении, письме или арифметике.