Страница 19 из 31
— Если вы пытаетесь убедить Стефани остаться с вами, тогда вы не с тем разговариваете, — осторожно заметила Дестини, и Росс наклонился вперед.
— Вы хотите сказать, что не пойдете наверх и не попробуете убедить ее, что мое сердце разбито?
Дестини попыталась представить этого большого, мускулистого мужчину, сделанного из стали, с разбитым сердцем и поняла, что ей неприятно думать, будто причиной тому Стефани.
— Я и сам не хочу, чтобы вы делали что-либо подобное. — Он метнул в нее свирепый, мрачный взгляд. — Потому что вы правы. Нам со Стеф уже давно следовало перейти в разряд добрых друзей. — Он встал и начал свое беспокойное хождение по комнате, а она наблюдала за ним, зачарованная той удивительной легкостью, с которой он двигался. — Конечно, — продолжил Кэллум, повернувшись, чтобы взглянуть на нее, — вы подлили масла в огонь, сказав ей, что она бедная, забитая женщина, которая должна обрести себя и начать бороться за женские права.
— Я не делала ничего подобного! — неловко запротестовала Дестини.
— Ну, — он пожал плечами, — она цитирует вас с рассвета до заката. Ах, Дестини это, Дестини то, Дестини вот то.
— Это несправедливо, — неуверенно пробормотала Дестини, гадая, что же именно это были за цитаты.
— Точно, несправедливо. — Он подошел к ее креслу и навис над ней, словно ангел мщения. — Потому что, сидя безвылазно в своей глуши, вы не могли стать специалистом во всех этих сексуальных делах, не так ли?
— Я никогда этого и не утверждала! — возмутилась Дестини, не теряя достоинства. Потребовались гигантские усилия, чтобы не отвести взгляд, но в конце концов она проиграла, опустив глаза на его колени — наиболее безопасную из всех частей тела.
— Знаете ли вы, — Росс понизил голос, что напугало ее гораздо больше, чем скрытая угроза, — что для женщины с минимальным опытом у вас чертовски хорошо получается быть сиреной?
— Я? Сирена? — Она рассмеялась, хотя это больше походило на истерический припадок. — Вы ведь шутите, да? Где, по-вашему, я могла научиться быть сиреной? Думаете, я днями тренировалась перед обезьянами в джунглях? — Дестини иронически усмехнулась, подумав о той своей спокойной, защищенной жизни, которая, как оказалось, сколькому ее не научила.
— Вы! — обвиняюще рявкнул Кэллум, отчего она снова вжалась в кресло. Он ухватился руками за подлокотники. — Вы такая рассудительная, когда дело доходит до того, чтобы давать советы. Держу пари, вы со Стеф уже все обговорили, пока меня не было. Пока я был в том пабе в компании с виски, самым надежным другом мужчины…
— Мне казалось, вы сказали, что направлялись в Лондон?..
— Направлялся. Но путешествие преждевременно закончилось в деревенском пабе.
Дестини с грустью подумала, что этот разрыв нанес Кэллуму серьезный удар. Возможно, правда заключается в том, что это Стефани покончила с их отношениями, а гордость не позволяет ему сделать попытку вновь завоевать ее. А Стефани, дабы успокоить совесть, ошибочно решила, что их желание разорвать помолвку обоюдно. Это выглядит ужасно запутанно, но ведь Дестини уже знает, что здесь все не так, как кажется. Люди одеваются, разговаривают, живут, чтобы создать определенное впечатление, а честность здесь не в ходу.
— Так, значит, вы пили, — сказала она холодным, обвиняющим тоном, и он коротко хохотнул.
— Каких-то пару стаканов виски. Разве это не позволительно при данных обстоятельствах?
— Наверное, вам лучше лечь, — заметила Дестини. Она все еще сидела, вжавшись в кресло, надеясь отгородиться от силы его мужской привлекательности.
— Это предложение?
— Разумеется, нет! — Но эти слова затронули в ней что-то, от чего бедное сердце забилось быстрее. Постель? С Кэллумом Россом? Обнаженные тела, покрытые испариной, извивающиеся от страсти на смятых простынях. Образ был настолько силен, что она едва не вскрикнула от ужаса. — Послушайте, хотите, я приготовлю вам кофе? — Другими словами: «Пожалуйста, выпусти меня отсюда, чтобы я оказалась подальше от тебя и могла взять себя в руки».
— Полагаете, это то, что мне нужно?
— Он может… протрезвить вас.
— Я не пьян.
— Может, и нет, но…
— Что ж, я согласен. — Росс оттолкнулся от кресла и, сунув руки в карманы, встал, наблюдая за ней.
— Черный?
— Как хотите. — Он пожал плечами, а Дестини выскочила из комнаты и пошла на кухню.
Она не слышала, как он вошел. Она заметила его присутствие, только когда повернулась уже с чашкой кофе в руке и обнаружила, что Кэллум стоит прямо за ней. От неожиданности Дестини попятилась, кофе пролился и обжег ей руку.
Она быстро поставила чашку на стол и, подбежав к раковине, наполнила ее холодной водой, затем погрузила туда руку.
— Это все из-за вас, — прошипела она. — Если бы вы не подкрались ко мне, этого бы не случилось. — Сквозь воду она видела, как на месте ожога вздулся красный волдырь. Он, конечно, поболит, но ничего серьезного. Однако когда она взглянула на Кэллума, то обнаружила, что он смертельно побледнел.
— Я прошу прощения, — пробормотал он. — Вам лужен врач?
— Не говорите глупостей. Это ожог, а не сломанная рука.
— Боже. У Эйба должны быть какие-нибудь средства первой помощи. — Кэллум начал распахивать дверцы шкафов, которые были либо пусты, либо наполнены бесполезной сейчас посудой.
— Ничего страшного.
Он резко повернулся к ней, проведя рукой по волосам.
— Не надо строить из себя мученицу, Дестини.
— Я не строю из себя мученицу, Послушайте, может, вы присядете? Или сделаете себе еще одну чашку кофе?
— Вы правы. Это я виноват. — Он встал рядом, и они вдвоем принялись внимательно смотреть на ее растопыренные пальцы под водой. — Ну как? Помогает? Может, взять полотенце и смочить его каким-нибудь лекарством? У меня в машине есть аптечка. Нет, машина возле паба. А мы даже не можем добраться до этого треклятого места, чтобы отвезти вас в больницу! — простонал он, и Дестини тяжело вздохнула.
— Господи, да это же всего-навсего ожог. Наверняка вы уже имели дело раньше с подобными вещами.
— Вообще-то нет.
— Вы никогда не обжигались?
— Насколько я помню, нет. Мама всегда учила меня осторожно обращаться с горячими предметами.
Его гнев рассеялся, что хорошо, подумала она, хотя ирония в его голосе была почти так же опасна. Она вытащила руку из воды и сказала успокаивающе:
— Ну вот, теперь намного лучше.
— Подождите здесь. — Он принес сухое полотенце и осторожно намочил его, между тем как сердце ее совершило что-то вроде сальто и осталось в горле. — Вам лучше присесть.
— Не стоит так суетиться! — безуспешно протестовала Дестини, когда он бережно вел ее обратно в гостиную, держа обожженную руку так, словно она была сделана из хрусталя.
Дестини села на софу, а он сел рядом, отчего софа прогнулась и ее тело соскользнуло чуть ближе к нему. Теперь они слегка соприкасались. Кэллум аккуратно положил ее руку к себе на колено и снял полотенце.
— Выглядит намного лучше, — слабо сказала она.
— Выглядит просто ужасно.
— Видели бы вы что-нибудь действительно ужасное, тогда б согласились со мной, что рука выглядит отлично.
— Что… например?
— Например, тело, обгрызенное крокодилом. Или… человека с рукой, пораженной змеиным ядом.
— Я не знаю, как вы это делаете.
Ее рука все еще лежала на его ноге, и Дестини взглянула на Кэллума, приоткрыв рот, явственно ощущая твердость бедра под пальцами, хотя он, похоже, ни о чем таком и не думал.
— Что делаю? — спросила она, закрыв рот.
— Живете такой жизнью. — Их глаза встретились, и она ощутила очередной приступ головокружения.
— Вы сказали это так, будто я какая-нибудь героиня из современного романа, — пробормотала она, задыхаясь, — а это не так.
— Никогда не хотелось сбежать?
— А разве у всех нас не возникает порой такое желание? — В данный момент ей бы хотелось, чтобы свет не был таким интимным, но люстра не горела. Комната освещалась лишь парой ламп.