Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

Юрий Владимирович был и остается столь популярным полити­ком, возможно, именно потому, что о нем так мало знают.

«За пятнадцать лет руководства комитетом госбезопасности Андропов сумел создать о работниках КГБ легенду как о людях наи­менее коррумпированных, — писал Вадим Печенев. — Я знаю немало красивых сказок об Андропове. Но и лично я его знал и периодически встречался в течение шести-семи лет. Хорошо знаю, что он не демо­крат и даже не реформатор в современном понимании этих слов».

— Андропов, — считал академик Александр Яковлев, — пред­ставлял себе реформы в виде санитарной чистки останавливающегося, задыхающегося паровоза, укрепления дисциплины вплоть до каратель­ных мер.

Уровень представлений Андропова о жизни советского общества характеризует такая забавная история. Его сын Игорь рассказывал профессору Николаю Яковлеву, с которым вместе работал в академиче­ском Институте США и Канады, как он пожаловался отцу, что маляры, ремонтировавшие квартиру, работают из рук вон плохо.

— В чем проблема? — отозвался Юрий Владимирович. — Нужно вызвать их на партийное собрание в домоуправление и там хорошенько пропесочить!..

— Никакой цельной программы у Андропова не было, — расска­зывал Владимир Крючков в интервью газете «Красная звезда», — он считал, что сначала надо разобраться в обществе, в котором мы жи­вем. Он считал, что надо постепенно определиться, и спустя четыре-пять лет...

Опубликованная от имени Андропова статья «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства», по­явившаяся в третьем номере журнала «Коммунист» за 1983 год, была воспринята многими партийными работниками как «струя свежего воз­духа, хлынувшего в застоявшиеся помещения», казалась откровением, свидетельством особой прогрессивности Андропова.

В отличие от прежних утверждений, что в стране уже построен развитой социализм, в статье говорилось, что страна находится только в начале этого длительного исторического этапа. Эти идеи приписывали самому Андропову. В реальности статья была написана большим коллективом во главе с Вадимом Александровичем Печененым, который руководил группой консультантов отдела пропаганды, а потом стал помощником генерального секретаря Черненко.

Причем статью начинали писать еще для Брежнева в августе 1982 года и предполагали поместить ее в журнале «Проблемы мира и социализма». На бывшей даче Горького (Горки-10), как обычно, засе­ла бригада. Но Леонид Ильич умер, и статью, посвященную столетию со дня смерти Карла Маркса, стали переделывать под нового хозяина с большим упором на внутренние дела. К прежней авторской бригаде присоединилась андроповская команда.

Борис Григорьевич Владимиров, бывший помощник Суслова, «по наследству» перешедший к Андропову, вписал ему в статью такую фра­зу: «Нам надо понять, в каком обществе мы живем». Фразу поправили. Она появилась в такой редакции: «Нам надо трезво представлять, где мы находимся... Видеть наше общество в реальной динамике, со всеми его возможностями и нуждами — вот что сейчас требуется».

Еще один из авторов статьи, Иван Дмитриевич Лаптев, тогда заместитель главного редактора «Правды», рассказывал, что в текст вставили предложение ликвидировать аппаратные привилегии. В по­следний момент абзац о привилегиях для чиновников вычеркнул сам Андропов.

— Мы не сможем сейчас этого сделать, — объяснил Юрий Влади­мирович. — Как иначе мы заставим их дорожить местом, быть исполни­тельными, меньше воровать? Этот вопрос без серьезной подготовки не решишь. Пока снимем...

У Крючкова осталось в памяти, что «в широкой периодической печати статья эта не публиковалась. Ю.В. Андропов был против это­го. Он считал, что она должна появиться сначала в специальных жур­налах теоретико-практического плана».

В реальности «Коммунист» был журналом с огромным тиражом. Подписка на него считалась обязательной для членов партии. Кроме того, статью сразу издали отдельной брошюрой очень большим тира­жом. Брошюра эта лежала во всех киосках «Союзпечати».

Вообще говоря, не очень ясно, почему многие люди возлагали столь большие надежды на Андропова.

Возможно, у них перед глазами был молодой, деятельный Ан­дропов, способный полноценно работать. Однако поздней осенью 1982 года страну возглавил человек, которого, не будь он членом полит­бюро, давно бы перевели на инвалидность. Но его недуги тщательно скрывались, и даже н высшем эшелоне не подозревали, насколько он плох.

В главном партийном архиве страны я держал в руках рабочий календарь генерального секретаря ЦК КПСС: пустые странички, ника­ких записей! Редко — одна-две фамилии приглашенных на беседу в Кремль. Он мало кого принимал и уж совсем был лишен возможности ездить по стране.

Юрий Владимирович страдал целым букетом тяжелых заболева­ний, которые заставляли его почти постоянно находиться в больнице, где ему делали мучительные процедуры.

В архивах нашли «Информацию 4-го Главного управления при Минздраве СССР о состоянии здоровья Ю.В. Андропова». Там сказано, что в 1965—1966 годах он перенес «мелкоочаговые» инфаркты миокар­да, страдает хроническим заболеванием надпочечников. Периодически переносит приступы гипертонической болезни, пневмонии, страдает хроническим колитом, артритом плюс мерцательная аритмия, опоясываю­щий лишай...

Полковник госбезопасности Аркадий Федорович Яровой вспоми­нал, как Андропов приезжал в Карелию вручать республике орден Ле­нина. Вечером на даче Шуйская Чупа собрали ветеранов Карельского фронта. Андропов спиртного не употреблял. Ему в фужер подливали из термоса «коньяка своего, на травке, покрепче». И он произносил то­сты: «За боевых друзей!», «За Карелию орденоносную!», «За здоровье и благополучие присутствующих».

«Андропов, — пишет Яровой, — конечно же пил из термоса чай, но в фужере чай выглядел как настоящий коньяк, и всем было радост­но, что кремлевский гость не гнушается их кампании, ведет себя открыто и просто... Рассказывал о семье, детях и жене, от которой передал привет и которую все здесь хорошо знали со времен войны как инструктора ЦК ВЛКСМ на Карельском фронте и называли уважи­тельно «наша Филипповна»...

По состоянию здоровья Юрий Владимирович давным-давно должен был бы уйти на пенсию, но в аппарате этого никто не делал, потому что пока ты у власти — ты человек, а вышел на пенсию — ты никто.

Физические недуги подорвали его дух. В 1982 году мы увидели на экранах телевизоров глубоко усталого человека, который с трудом исполняет свои функции. Из пятнадцати месяцев, отпущенных ему по­сле избрания генсеком, он всерьез проработал только восемь. Он слабел на глазах. Перестал вставать, когда к нему в кабинет входил очередной посетитель. Все чаще он ездил в больницу на гемодиализ. Это было заметно, потому что посетители видели забинтованные запя­стья.

Дежурный секретарь в приемной генерального Николай Алексее­вич Дебилов рассказывал (Коммерсант-власть. 2006. 18 декабря):

— Про больные почки Андропова было известно давно. Но мне казалось, что он страдает не от этой болезни, а от истощения. Вы бы видели его обед! Свежие фрукты и полстакана кипяченой воды с лимоном. И все. У него ни на что не было сил. Выйдет из кабинета, с трудом дойдет до меня, медленно повернется всем телом и тихо го­ворит: «Я поехал в больницу».

В 1983 году политбюро трижды рассматривало вопрос «О режиме работы членов политбюро, кандидатов в члены политбюро и секретарей ЦК».

Черненко доложил:

— Наше прежнее решение — ограничить время работы с девяти утра до пяти вечера, а товарищам, имеющим возраст свыше шестидеся­ти пяти лет, предоставлять более продолжительный отпуск и один день в неделю для работы в домашних условиях — не выполняется.

Примерно о том же говорил и Андропов:

— Можно по-всякому смотреть на возрастной состав политбю­ро. Здесь концентрация политического опыта нашей партии, и поэтому поспешная, непродуманная замена людей не всегда может быть на пользу дела... При перенапряженном ритме мы можем потерять гораздо больше, чем приобрести... Надо установить день каждому члену по­литбюро, чтобы он мог работать в домашних условиях. В выходные дни надо отдыхать.