Страница 2 из 26
«Ты заснул тревожным сном…»
Ты заснул тревожным сном. Вьётся белый голубь под твоим окном, И шумит ветвистый кипарис зелёный В лёгкой тишине. Мой печальный, навсегда влюблённый, Ты с другой во сне. Ночь, мороз и колкий снег. По Неве замёрзшей узких санок бег; С нею мчишься ты, с бледною и злою, К морю, всё скорей. Но не бойся, милый, я с тобою В комнате твоей. 1922«За старой сосной зеленела скамья…»
За старой сосной зеленела скамья, Дорожки вели неизвестно куда, И детьми мы были – ты да я У голубого пруда. Ты тихо сказал: «Там за камнем – дракон С тремя головами, зелёный и злой. К обеду съедает девочку он, Но ты не бойся – ведь я с тобой». Нет, там не дракон, там добрый медведь. У него медвежата и липовый мёд, Он умеет плясать и любит реветь, С утра он нас в гости ждёт. Я проснулась. Белое утро зимы, Белый, торжественный Петроград. И это сон, что дети мы, И сном оказался драконий сад. И я рада, что храброго мальчика нет, И не нужен мне добрый медведь. Чего мне желать? О чём мне жалеть, Если ты меня любишь и ты – поэт? октябрь 1921«Остроконечные чернеют в небе крыши…»
Остроконечные чернеют в небе крыши; Спит город тяжким сном. Шаги мои быстры, и сердце бьется тише. Вот и знакомый дом. Да. Окна пестрые, и на стене распятье, И сад в левкоях сплошь. Повсюду веянье незримой благодати. Ты, милый, здесь живешь. У запертых дверей я громко постучала Три раза, словно встарь. Ты вышел медленно, походкою усталой, Неся в руке фонарь. Ты на меня взглянул внимательней и строже И не узнал меня. Сказал: «Нехорошо людей во сне тревожить, Вам разве мало дня?» 1919Баллада о Роберте Пентегью
Возле церковной ограды дом, Живёт в нём весёлый могильщик Том С женой своей Нэнси и чёрным котом. Если звонят колокола – Новая к Богу душа отошла. Роет могилу весёлый Том – Мёртвому строит уютный дом. Кончив работу, идёт он домой, Очень довольный своей судьбой – Могильное любит он ремесло. Быстро проходят зимние дни, Вот уже вечер и солнце зашло. В сумерках зимних мелькнули огни, Словно сверканье церковных свечей. Том прошептал: «Господи, сохрани», – И меж могил зашагал скорей. Кто-то зовёт его: «Том! Эй, Том!» В страхе он огляделся кругом – На свежей могиле уселись в ряд Девять котов и глаза их горят. Том закричал: «Кто меня зовёт?» «Я», – отвечает тигровый кот. Шляпу могильщик снимает свою – Никогда не мешает вежливым быть: «Чем, сэр, могу я вам служить?» «Скажите Роберту Пентегью, Что Молли Грей умерла! Не бойтесь – вам мы не желаем зла!» И с громким мяуканьем девять котов Исчезли между могильных крестов. Нэнси пряжу прядет и мужа ждет, Сонно в углу мурлычет кот. Том, вбегая, кричит жене: «Нэнси, Нэнси, что делать мне? Роберту Пентегью я должен сказать, Что Молли Грей кончила жизнь свою. Но кто такой Роберт Пентегью И где мне его отыскать?» Тут выскочил чёрный кот из угла И закричал: «Молли Грей умерла? Прощайте! Пусть Бог вам счастье пошлёт!» И прыгнул – в камин горящий – кот. Динь-дон! Динь-динь-дон! Похоронный утром разнёсся звон. Девять юношей в чёрных плащах Белый гроб несут на плечах. «Кого хоронят?» – Том спросил У Сэма, уборщика могил. «Никто не слыхал здесь прежде о ней, Зовётся она Молли Грей, И юношей этих не знаю совсем», – Ответил Тому уборщик Сэм И плюнул с досады. А Том молчал. О котах он ни слова ни сказал. Я слышала в детстве много раз Фантастический этот рассказ, И пленил он навеки душу мою – Ведь я тоже Роберт Пентегью – Прожила я так много кошачьих дней. Когда же умрёт моя Молли Грей? 1920«Облаками, как пушистой шалью…»
Облаками, как пушистой шалью, Зябкая укуталась луна. Эта осень началась печалью, И печалью кончится она. Осень – это время расставанья, Но никто не скажет мне – прости! Говорят чужие: – До свиданья! – И ещё: – Счастливого пути! Только как счастливый путь найти? 1923«Январская луна. Огромный снежный сад…»
Январская луна. Огромный снежный сад. Неслышно мчатся сани. И слово каждое, и каждый новый взгляд Тревожней и желанней. Как облака плывут! Как тихо под луной! Как грустно, дорогая! Вот этот снег, и ночь, и ветер над Невой Я вспомню умирая. 1922