Музыкальный приворот 1

- А давайте на спор кто-нибудь разденется? Тогда на его одежду мы королеву и положим.

А давай ты ерундой страдать не будешь? Но в слух этого я, конечно, не сказала. Я не такая смелая, как Ниночка, безмятежно спящая на чужих руках. Хорошо, что Кей проигнорировал слова друга. Представляю, как я орала бы, если сомнительная честь раздеться ради Нинки и рук барабанщика досталась мне.

- Ну? - Гнул свою линию Келла. - Давайте повеселимся что ли?

- Как? В бутылочку что ли поиграем? - С досадой спросил фронтмэн "На краю", чертыхнувшись, увидев, что и в его мобильнике отсутствует связь.

- Можно и в бутылочку. - Плотоядно отозвался второй музыкант.

- А лифтеры-то у вас когда на работу выйдут? - Не слушал его Кей.

- Часов в девять. Или в десять. - Со вздохом ответила я. - Но бывает, что этот лифт сам по себе начинает работать.

На минут пятнадцать в кабине повисла тишина. Кей засунул в уши наушники-капельки, включил плеер и погрузился в мир тяжелой музыки. Какой равнодушный! Вот бы еще Келла замолчал. А он, напротив, превратился в некое подобие радио. Сначала этот парень долго ругал лифтеров, которые, по его мнению, плохо работают и поздно приходят на место службы. Потом так же долго бранил жильцов нашего дома, из-за того, что они посмели так сильно запустить лифт, и что он функционирует из рук вон плохо. Затем синеволосый вновь перекинул свое недовольство на "коллегу", но быстро прикрыл словесную лавочку под нехорошим янтарным взглядом друга, который, оказывается, имел феноменальный слух: не только одновременно наслаждался громкой музыкой, но и мог слышать то, что твориться в кабине лифта.

А вот Нинка, не обращая ни на кого внимания, спала. Счастливая. Зато завтра она все волосы себе выдерет, когда узнает, сколько у нее было возможностей соблазнить Кея. Если, конечно, она его еще не соблазнила в клубе. Хотя, кто этих троих знает… Только завтра подруга сможет поведать мне о том, что произошло в клубе в мое вынужденное отсутствие. И я сомневаюсь, что представители славной группы "На краю" дадут мне ответы на все интересующие меня вопросы.

- Выберемся отсюда, сфотаюсь около стены. - Сообщил не умеющий долго хранить молчание синеволосый. Он только что перестал пинать со злости дверь, и из-за этого чуть даже не свалился.

- Какой стены? - Не поняла я, светя сотовым телефоном в пол. Свет криво падал на мои закрытые туфли и почему-то на толстую рефренную подошву каких-то уж сильно крутых высоких ботинок Кея. Что за странная мода заправлять джинсы в обувь, пусть, даже если эта обувь крута на вид или вызывающе дорога? Прищурившись, я принялась разглядывать чужие ботинки: четыре ремешка, много дырок для шнуровки, металлическая вставка на носке. То ли "камелоты", то ли "гриндерсы", то ли "рейнджеры", которые в простонародье называют "гадами". У Нинки что-то подобное тоже есть - она, когда перевоплощается в некое подобие сумасшедшей неформалки, их на концерты таскает.

- Что значит "какой"? Такой, где про нас написано, - пояснил синеволосый таким тоном, что я должна была сама догадаться, какую стену он имеет в виду, и добавил, - даже подпишу что-нибудь. Типа, "Келла тут был". И автограф оставлю. Будет стена поклонения нам. - И он опять разразился нездоровым смехом. То сердится, то радуется, странный какой-то.

Вот же детский сад! Если он там свой комментарий нарисует, то наш подъезд снова взбунтуется. Дело в том, что не все получали эстетическое удовольствие от надписи, посвященной модой группе этих двух разгильдяев, и реагировали на разрисованную стену по-разному. Мне, например, как и дяде, абсолютно все равно, что написано в родном подъезде - главнее не на моей собственной двери. Многим соседям тоже плевать на какие-то каракули. А вот некоторые личности, типа моих престарелых соседок Семеновны и Фроловны, просто с ума от злости сходят, когда видят в подъезде очередное безобразие. Каждую неделю рейд полусумасшедших старушек чуть ли не со всего дома обходят подъезды в поисках новых надписей или иных, по их мнению, гадостей. Возглавляет рейд староста нашего подъезда. И под его предводительством пожилое поколение, не жалея сил, проверяет все углы и стирает ацетоном надписи. Добровольцы стараются поймать тех, кто по их словам "портит общекультурный уровень всех жильцов", портя подъезд.

С мазней "На краю" у меня были связаны не самые приятные воспоминания. Когда эта надпись только появилась (а тогда она была маленькая и очень аккуратненькая), старушечий рейд ее, естественно, стер. Неизвестные художники узнали и восприняли этот акт, как святотатство, поэтому не поленились восстановить свое творение. Староста и старушки через пару дней с ругательствами убрали и вторую надпись. Но… Их неведомые оппоненты и поклонники "На краю" опять воссоздали буквы, правда, увеличив в размерах. И понеслось - целую неделю одни стирали, другие писали. При этом обе стороны показали всему подъезду, что такое истинное упорство! Староста со своими друзьями-пенсоинерами, их подружки-бабушки, старенький слесарь дядя Костя, а также затесавшиеся в их маленький отряд три дедка с соседнего дома, дошли до того, что стали выслеживать злоумышленника, портившего стену. Они установили дежурство. Даже ночами караулили! Но так никого и не поймали. Подумав, что "мерзкие наглые подростки-вредители" сдрейфили, рейд целую неделю радовался, что стена чиста и девственна. Пенсоинеры ее даже новой краской покрасили и едва ли не боготворить начали. Честное слово, не стенка - а просто алтарь какой-то. Но хулиганы не дремали, и одним тихим воскресным утром жильцы стали свидетелями того, как на прежнем месте всего за одну ночь появилась большая, нет, просто огромная красная надпись, сделанная какой-то супер-стойкой краской.

Так фанаты группы "На краю" восторжествовали над подъездным "дневным дозором". Но на этом история не кончилась - староста, будучи мужиком умным и памятливым, вспомнил, что мой папа недавно хвастался ему, будто приобрел некие несмываемые краски, которые ему привезли прямо из Америки для созданий очередного шедевра. Пораскинув мозгами, отряд в полном составе явился к нам домой, чтобы предъявить обвинения в хулиганстве и порче общественного имущества. Они даже заставили участкового придти вместе с ними. Милиционер, молоденький, но уже очень усталый парень, не мог сопротивляться бешеному наскоку старшего поколения и пришел. В это время дома были я, брат и дядя. Эдгар зависал в виртуальном мире, я спала, заткнув уши маленькими поролоновыми берушами - Нелька до этого слишком громко играла в компьютер, а Леша принимал душ. Именно ему и пришлось идти открывать двери - потому что яростные звонки слышал он один. Выругавшись, дядя не нашел ничего лучше, как обмотать вокруг пояса длинное полотенце и в таком виде пойти к незваным гостям. И даже в глазок не посмотрел - так и открыл. Я к этому времени тоже успела проснуться и подойти в коридор, поэтому все видела свойственными глазами. Бабушки, при виде полураздетой бывшей модели, сначала оторопели, немного поразглядывали ухоженное тело, а потом почему-то завяли и стали бормотать, что "такой славный мальчик так плохо не стал бы поступать". Мужская часть отряда, видя, как стушевались "их женщины" перед молодым мужчиной в непотребном виде, немного обозлилась и заявила Алексею, что он, дескать, рисует в подъездах всякую мерзость. Это стало настоящей новостью для моего дяди.

- Что вы несете? - Сердито спросил Леша, которому было холодно стоять около двери из-за сквозняка.

- Ты наш подъезд изгадил! - Сообщили ему нестройным хором дедушки. - Бандой своей!

- В смысле? У меня, знаете ли, собственный туалет есть. - Еще больше рассердился он, подумав немного о другом. - Нужно мне гадить в вашем подъезде.

- Ты изрисовали стену! - Гаркнул слесарь дядя Костя. - Хату свою измазал богоненавистными картинками, и за подъезд теперь взялся!