Дерзкая пленница

— Вы можете предложить мне многое, — нежно сказал он. — Я испробовал все, даже силу. Лили, почему вы не хотите стать моей?

Ее ресницы почти прикасались к щекам, когда она прошептала:

— Но ведь вы не сказали… ничего не сказали мне… о любви.

Ги охватило страшное волнение. Подхватив Лили на руки, он сел к огню и начал укачивать ее, приговаривая:

— О моя красавица, я тебя обожаю!.. Смеясь, он ласкал ее взором своих лучистых зеленых глаз. Взяв прядь золотых волос Лили, Ги накрутил ее на пальцы жестом собственника.

— У тебя самые чудесные волосы, которые я когда-либо видел!.. Мне хочется гладить их, играть ими… Любимая, ты меня околдовала! Твой образ стоит передо мной и днем, и ночью. Красота твоя просто преследует меня. Как смогу я тебя оставить? — Он прикоснулся губами к ее векам. — Я жажду тебя, и жажда эта неутолима. Когда ты здесь, в комнате, меня все время тянет подойти к тебе близко-близко, а едва я оказываюсь рядом с тобой, меня охватывает неодолимое желание коснуться, потрогать тебя. Здесь и здесь… — Он взял ее грудь в свою ладонь, ласково погладил ее. — Когда я слышу твой голос и смех, я тут же возбуждаюсь, и мне все равно, что это могут заметить. Твой запах так действует на мои чувства, что я почти ощущаю твой вкус.

Он нашел ее губы, поцелуй был медленным и долгим; потом его жаркие, жадные губы скользнули по ее шее и вверх, за ухо.

— До встречи с тобой какой-то голос все время говорил мне: «Это не она».

От его близости Лили охватил восторг. Она поняла, что горячо любима.

— Как я жажду держать тебя в объятиях всю ночь!

В голосе Ги было столько желания, что она задрожала. Отвернув лицо, Лили теснее прижалась к нему. Он почувствовал, что она отзывается на его призыв. Его объятия стали сильнее, по жилам пробежал огонь. Лили же казалось, что ее тело тает, сливаясь с его телом.

Ги видел Лили нагой очень недолго, когда пытался взять ее силой; теперь сердце его глухо забилось при мысли о том, что она позволит его рукам раздеть ее и радостно ласкать ее красивое тело. Ги снял с нее платье и сказал словами царя Соломона:

— «И аромат твоих одежд подобен аромату кедра ливанского…»

Дождь бил в оконные ставни, в щели задувал ветер, но они забыли обо всем. Его властные руки стащили с нее последнюю одежду, и у него дух захватило, когда она встала перед ним, укрытая только своими волосами цвета червонного золота. Он наполнил обе горсти этим золотом и поднес их к лицу, чтобы узнать, каковы они на ощупь, на вкус и как они пахнут. Потом отбросил волосы с ее плеч за спину, и ее груди предстали взору его горящих глаз.

— Не двигайся, — хрипло приказал Ги, нетерпеливо сбрасывая с себя одежду.

Лили протянула пальчик, чтобы потрогать темные густые волосы на его груди, потом пробежала руками по плотным мышцам его рук и плеч. Пальцы ее горели от желания обследовать его и дальше. Он обнял ее удивительно тонкую талию, потом прижал ее к сердцу.

— Ты — самое красивое, самое поразительное создание на свете — сказал он.

Лили обвила руками его шею, и он прижал ее груди к своей груди. Она с трудом дышала от волнения; грудь ее вздымалась и опускалась; глаза были полуприкрыты густыми ресницами… Она изнемогала от жгучего желания. Ги хотелось, чтобы она прижималась к нему так каждую ночь до конца их жизни.

Он нежно и жарко накрыл ее губы своими, стараясь разжечь огонь в ее крови, чтобы она вспыхнула и запылала.

— Пойдем ляжем, любимая. Я хочу показать тебе, как я тебя люблю…

Ги поднес Лили к ложу и опустил на меховые одеяла, а потом откинулся назад и выпрямился, любуясь ее красотой.

У него больше не было сил противиться желанию прикоснуться к треугольнику, покрытому красно-золотыми завитками, и он дотронулся до этих роскошных завитков, потом с обожанием опустился перед ней на колени, чтобы насладиться розовым бутоном, который раскрылся перед ним. Ги попытался нежно раскрыть этот бутон. Услышав ее стон, он захотел губами коснуться того места, которого касались его пальцы, но он знал, что еще рано. Он будет вызывать в ней желание, пока она не возжаждет его языка, а потом языком он будет вызывать в ней желание, пока она не будет совсем готова. При мысли об этом его напряжение стало почти невыносимым.

Ги начал целовать ее ступни, потом медленно и томительно перешел к ногам. Его губы переместились с ее белых бедер на живот, к грудям.

Он возвышался над ней, он казался ей великолепным. Его широкие плечи и грудь, покрытая волосами, сужались в плоский живот. Мощные, твердые мышцы говорили об опасной силе. Глаза Лили расширились, впиваясь в него так же, как он впивался в нее. Ее блестящие роскошные волосы рассыпались по серебристому меху. Он брал губами ее напрягшиеся соски и теребил их, пока она не закричала, охваченная восторгом. При этом его руки гладили и ласкали ее тело, отыскивая потаенные места любви. Лили дотронулась до его волос, ей понравилась их густота и мягкость. Он же взял ее руку, лежащую на его лице, и каждый пальчик получил поцелуй. Он провел языком по ее ладони, по запястью, по всей руке до плеча. Потом обследовал губами ее шею, все нежные впадинки. Приподнял ее волосы и пробежал губами по изящному изгибу. Наконец он нашел ее губы и поцеловал так требовательно и страстно, что она отозвалась на поцелуй всем телом, приподнявшись на постели, изогнувшись дугой.

Застонав, Лили прижалась к нему таким приглашающим движением, что он сказал предупреждающе:

— Не сейчас, любимая. Ты думаешь, что ты готова. Но я ведь не хочу, чтобы тебе было больно.

И он положил руку на ее венерин бугорок. Лили вздрогнула в ожидании.

— Ах ты, маленькая распутница! — сказал Ги насмешливо. — Так я тебя волную? Скажи, что ты чувствуешь? — прошептал он.

— Я чувствую, что умру, если ты не возьмешь меня тотчас же! — выдохнула она.

— А давно ты любишь меня? — нежно спросил он.

— С тех пор, как увидела.

— Назови меня по имени: я жажду услышать, как твои губы произносят мое имя.

— О Ги, прошу тебя, любимый! — умоляла она. — Ги… Ги…

Он коснулся языком ее потаенных складок, потом увидел, что розовый бутон готов превратиться в цветок. Лили вскрикнула от возбуждения, потом невольно раскинулась на мехах, предоставляя его страстному языку делать все, что он хочет. Почувствовав, что она опять содрогнулась, он накрыл ее тело своим; она закричала, когда он овладел ею. Они оба были охвачены экстазом, и он вскоре достиг невыносимого напряжения, и они растворились друг в друге, одновременно испустив крик.

Потом Лили тихонько заплакала. Ги держал ее в своих объятиях, пока они оба не уснули. Когда она проснулась спустя несколько часов, тело Ги окутывало ее, словно кокон. Она свернулась калачиком в его сильных объятиях: никогда еще в своей жизни она не чувствовала себя в такой безопасности. Казалось, что их тела созданы друг для друга. И так они были созвучны друг другу, что пробудились одновременно. Ги повернул ее лицом к себе, и его руки плотно сомкнулись вокруг нее. Он искал губами ее губы — ее нижнюю губку, прекрасную, как грех, а его меч опять нашел ее атласные ножны, сомкнувшиеся вокруг него. Их губы впивались друг в друга яростно, жадно, дико, пока оба они опять не достигли вершины.

Лили проснулась при первых проблесках света и ощутила тяжесть руки Ги, властно обнимавшей ее. Ей было так тепло подле него, и она лежала не шевелясь, чтобы не потревожить его сон. Его губы, всегда такие жесткие и твердые, во сне казались мягкими. Она обрадовалась, что проснулась раньше, чем он. Будучи слишком ранимой, она почти боялась теперь, что Ги скажет и сделает, пробудившись. После близости прошедшей ночи он может просто убить ее одним словом, и она затаила дыхание. Ги сонно открыл глаза и долго смотрел на нее.

— Ты будешь всегда любить меня, Лили? — жадно спросил он.

— Всю жизнь, — пообещала она.

— Я не могу расстаться с тобой даже ненадолго, — сказал он, придвигаясь к ней. — Постарайся еще уснуть, любимая.