Навстречу завтрашнему дню

Мост де ля Конкорд помог ей перебраться через Сену на левый берег. Когда она проходила через мост, под ним скользил один из экскурсионных речных трамвайчиков. Она даже не заметила красиво освещенное судно — просто шла вперед.

На бульваре Сен-Жермен она встала на перекрестке в ожидании, когда остановится транспорт. К своему величайшему огорчению, она произвела большое впечатление на стоявшего рядом с ней мужчину. Его ничуть не обескуражило полное отсутствие с ее стороны знания французского языка. Он приблизился к ней, чуть не сбив ее с тротуара. Она восстановила равновесие и бросила на него раздраженный взгляд, который он воспринял как вызов и улыбнулся.

С безрассудной храбростью она перебежала улицу прямо перед туристическим автобусом. Оказавшись на другой стороне, она с радостью подумала, что избежала внезапной смерти и внимания любвеобильного француза. Пройдя еще несколько кварталов, она почувствовала, как скрытая усталость, наконец, дала о себе знать. Она села на стоящую на тротуаре скамейку и устремила перед собой взгляд невидящих глаз. Ей хотелось только того, чтобы ее оставили в покое. Ей хотелось стать невидимой, испариться. Она устала бороться с трудностями.

Вкрадчивый голос снова вторгся в ее мысли, на этот раз ее настойчивый преследователь уже сидел рядом с ней на скамейке. Она даже радовалась, что почти не знает французского — тон его был похотливым и непристойным. Она решительно покачала головой и попыталась убежать, но тщетно.

Тогда другой французский голос, на этот раз рокочущий и угрожающий, раздался у нее за спиной, и преследователь вскочил, умиротворяюще сложил руки и помчался по тротуару, словно за ним гнались гончие ада.

Она подняла глаза и увидела стоящего позади скамейки Дакса. Ничего не говоря, он обошел скамейку и сел рядом с Кили. Понимающая улыбка, темные, подернутые влагой глаза, которые так много говорили, исходившая от него надежность были ее погибелью.

Когда она склонилась к нему, его руки раскрылись, чтобы принять ее и прижать ее голову к своей груди.

Глава 13

Крепко прижимая ее к груди, он не мешал ей выплакаться. Тонкие плечи под его руками содрогались от охвативших ее рыданий. Уткнувшись лицом в мягкие волосы, он вдыхал их аромат, и ему хотелось так же впитать в себя ее боль.

Ему было безразлично то, какую, наверное, странную картину они представляли с точки зрения окружающих. Все его существо, все его мысли были поглощены этой женщиной. Она была так дорога ему. Он восхищался силой ее характера, ее красотой. Ее успехами, той карьерой, которую она самостоятельно сделала. А теперь эта новая уязвимость пробудила в нем новые чувства — его страсть поднялась на поверхность, а внутри родилось безудержное желание обладать ею и защищать ее. Он мог убить любого, кто попытался бы причинить ей боль.

Он продолжал держать ее в объятиях и после того, как слезы иссякли. И оставались только сухие всхлипывания. Что бы теперь ни говорилось и ни делалось, инициатива будет исходить от нее. Лиловый цвет небес превратился в темно-синий, затем постепенно перешел в черный, а они по-прежнему сидели, прижимаясь друг к другу.

Когда она, наконец, подняла голову, то отвернулась, пытаясь вытереть испачканные тушью щеки и пригладить волосы. Он никак не стал комментировать ее попытку привести себя в порядок и заверять ее, будто она прекрасно выглядит. Она казалась ему прекрасной, несмотря на свой взъерошенный вид, но он почувствовал, что Кили не захочет выслушивать подобные заверения. Сейчас она будет испытывать неловкость, стесняться его из-за того, что в его присутствии утратила самоконтроль. Он отпустит поводья. Пусть она сама наметит курс и задаст темп.

— Не прогуляешься со мной? — спросила она.

Он встал и подал ей руку, Кили приняла ее, но, сделав несколько шагов, отпустила. Дакс не стал пытаться снова подать ей руку, хотя ему очень хотелось обхватить ее символическим защищающим жестом. Они шли медленно, не разговаривая, время от времени останавливаясь у витрин магазинов, когда что-то привлекало ее внимание. Общение осуществлялось только с помощью мимолетных улыбок, тихих вздохов, волнующих взглядов.

Он не имел ни малейшего представления, долго ли они шли и далеко ли ушли. Это не имело значения. Дакс немного удивился, когда она остановилась и, посмотрев на него, спросила:

— Хочешь есть?

— Немного, — с улыбкой ответил он. — А ты?

— Да.

— Буду рад накормить тебя обедом.

— Где?

— Где хочешь.

— Хорошо.

Мимо первого попавшегося им на пути ресторана они прошли, так как он оказался слишком многолюдным и шумным. В меню второго были только холодные сэндвичи, а она призналась, что слишком проголодалась и этого ей будет недостаточно.

Третий показался им идеальным. Это был типично французский ресторанчик — с клетчатой скатертью, неярким светом свечей, и на каждом столе стояла маленькая вазочка с одинокой маргариткой. Терраса на тротуаре, где обедали в дневное время, уже закрылась на ночь, но в помещении с низким потолком царила атмосфера сердечности и интимности.

Как только официант подвел их к столику, Кили спросила:

— Можно мне отлучиться на минутку?

— Конечно.

Дакс не садился до тех пор, пока она не скрылась в узком затененном проходе, ведущем на задворки ресторана. Когда она вернулась к столу, он отметил, что она умылась, причесалась и подкрасила губы помадой. Он не прикоснулся к ней, пододвигая стул.

Принимаясь за хрустящий хлебец, она заметила:

— А я и не знала, что ты говоришь по-французски.

Он скромно улыбнулся.

— Да, это одно из моих многочисленных достоинств.

— Что ты сказал ему?

— Официанту?

— Нет, тому человеку, который преследовал меня.

Его на мгновение отвлек ее язык, пробежавший по губам, чтобы собрать хлебные крошки, и он с трудом смог припомнить, о чем она спросила.

— A-а… это… Ну такого не найдешь ни в одном словаре, — усмехнулся он. — Ты уже решила, что хочешь поесть? — спросил он, открывая потрепанное меню.

— Предоставлю тебе право заказать. Обожаю курицу в вине.

— Тогда тебе повезло — она здесь есть, — сказал он, показывая на меню. — Курица в вине. Салат? — Она кивнула. — Суп?

— Пожалуй, нет.

Подошел официант. Если даже его смокинг немного залоснился, а манжеты слегка потрепались, они не обратили на это внимания, когда Дакс делал заказ. По правде говоря, ни один из них не мог позже вспомнить, как тот выглядел, поскольку смотрели они только друг на друга.

— Хочешь выпить? — спросил Дакс.

— Нет. Только кофе после обеда.

— Хорошо. — Он оперся локтями на стол и положил подбородок на кулаки.

Она бросила взгляд через занавешенные окна на постоянный поток транспорта на бульваре и спросила:

— Как ты догадался, где меня найти?

Как жаль, что она не смотрит на него. Голос ее кажется таким отчужденным, а ее уныние просто убивает его.

— Я встретил в холле Бетти и Билла Оллуэев. Они рассказали мне, о чем говорили с тобой. Тогда я подумал, что тебе, возможно, понадобится… чтобы кто-то был рядом. Когда я зашел в кабинет, где они тебя оставили, тебя там уже не было. Я как безумный бросился за тобой и увидел тебя мельком вдали, но твои длинные ноги способны развивать огромную скорость.

Попытка пошутить удалась, и она со смехом повернула голову, чтобы снова посмотреть на него.

— Во всяком случае, — продолжал он, приободренный, — я просто шел за тобой, чтобы удостовериться, что все в порядке, но когда увидел этого наглеца, пристающего к тебе, то вмешался.

— Ты подоспел как раз вовремя.

— Надеюсь, ты отказывала ему не из скромности. Или я нарушил намечающийся роман? — Первая попытка пошутить сработала, так что он сделал еще одну попытку.

Она тоже удалась. Кили снова засмеялась, и он увидел значительную разницу в ее состоянии — она начала расслабляться.

К тому времени, когда подали салаты, они уже непринужденно болтали, хотя не касались того, что привело их в Париж и в это маленькое кафе.