Белладонна

Он специально это подстроил. Алтея в этом не сомневалась. Но в то же время… Она снова бросила взгляд в сторону леса, где сгущались длинные тени.

— Я наберу дров, — пробормотала она и зашагала к деревьям. Но только после того, как проверила оружие.

Кольт, улыбаясь, смотрел ей вслед.

— Мы прекрасно поладим, — сказал он самому себе. — Прекрасно.

Следуя наставлениям Кольта, Алтея сумела развести более или менее приличный костер, выложив камнями небольшое углубление в земле. Ей не нравилось это занятие, но она справилась. А затем, поскольку он по-прежнему был занят починкой, ей пришлось самостоятельно устанавливать палатку.

Это было легкое куполообразное сооружение, которое, как заявил Кольт, само развернется. Спустя двадцать минут борьбы и ругательств Алтея наконец смогла развернуть ее. Прищурившись, она разглядывала свое творение, понимая, что здесь поместятся два человека, если будут спать тесно прижавшись друг к другу.

Она все еще разглядывала ее, не обращая внимания на вечернюю прохладу, как вдруг ожили турбины самолета.

— Как новенький, — крикнул Кольт, а затем заглушил мотор. — Мне надо помыться, — сказал он и выпрыгнул из кабины, держа в руках кувшин с водой. — Отличная работа. — Кольт кивком указал в сторону палатки.

— Огромное спасибо.

— В самолете есть одеяла. Мы можем неплохо устроиться. — Он глубоко вдохнул запах дыма, сосен и чистого холодного воздуха. — Очень похоже на привал в горах.

Алтея сунула руки в карманы:

— Ты должен дать мне слово.

Насухо вытерев руки тряпкой, он встал:

— Только не говори мне, что никогда не ходила в походы.

— Ладно, я ничего тебе не скажу.

— Что же ты делаешь во время отпуска?

Она вскинула бровь.

— Я останавливаюсь в отеле, — строго ответила Алтея. — Где есть обслуживание номеров, холодная и горячая вода и кабельное телевидение.

— Ты не представляешь, сколько потеряла.

— Похоже, я вот-вот это представлю. — Она вздрогнула и вздохнула. — Сейчас мне не мешает выпить.

Вдобавок к божоле у них нашелся ароматный острый сыр, икра и хрустящие крекеры с нежным паштетом.

В конечном счете, подумала Алтея, могло быть и хуже.

— Это не похоже на походную еду, к которой я привык, — заметил Кольт, намазывая икру на крекер. — Я думал, что мне придется застрелить для нас кролика.

— Пожалуйста, дай мне сначала поесть. — Алтея отпила еще вина, чувствуя странное умиротворение.

Огонь действительно прогнал холод. И так приятно и спокойно было смотреть, как он мерцает, слушать шипение поленьев. А над их головой в безоблачном черном небе ярко мерцали бесчисленные звезды. Луна посеребрила деревья и осветила призрачным сиянием снег, укутавший вершины гор, которые окружали их.

Алтея перестала подскакивать всякий раз, как ухала сова.

— Чудесное место. — Кольт закурил послеобеденную сигарету. — Я никогда раньше здесь не бывал.

«Как и я», — подумала Алтея, хотя она уже больше десяти лет жила в Денвере.

— Я люблю город, — сказала Алтея, больше обращаясь к себе, чем к Кольту. Она пошевелила палкой дрова в костре, не потому, что это было необходимо, а потому, что ей нравилось смотреть на разлетающиеся в разные стороны искры.

— Почему?

— Думаю, потому, что там полно людей. Потому, что там можно найти все, что пожелаешь. И потому, что я чувствую себя там нужной.

— А для тебя важно чувствовать себя нужной?

— Да, важно.

Он наблюдал, как пламя отбрасывало тени и блики света на ее лицо, выделяя глаза, обостряя скулы, делая нежной кожу.

— У тебя было непростое детство.

— Но все закончилось.

Когда Кольт взял Алтею за руку, она не сопротивлялась, но и не ответила на его прикосновение.

— Я не говорю об этом, — безучастно произнесла она. — Никогда.

— Хорошо. — Кольт умел ждать. — Поговорим о чем-нибудь другом. — Он поднес ее ладонь к губам и почувствовал, что она откликается, слегка согнув, а потом разогнув пальцы. — Думаю, ты еще никогда не рассказывала истории у походного костра. Алтея улыбнулась:

— Думаю, нет.

— Я мог бы что-нибудь рассказать, чтобы убить время. Ты хочешь правдивую историю или не совсем?

Алтея расхохоталась, но вдруг резко вскочила, выхватывая пистолет из кобуры. Реакция Кольта была молниеносной. В мгновение ока он оказался рядом, оттеснив ее и выхватив свой пистолет.

— Что? — потребовал он объяснения, напряженно вглядываясь в темноту.

— Ты слышал? Там что-то есть.

Кольт навострил уши, в то время как Алтея инстинктивно переместилась, чтобы закрыть его спину. Спустя мгновение звенящей тишины до него донесся едва слышный хруст, а затем отдаленный крик койота. От этого заунывного вопля у Алтеи кровь застыла в жилах.

Кольт выругался, но, по крайней мере, ему удалось не расхохотаться.

— Животные, — объяснил он и убрал пистолет.

— Какие животные? — Ее глаза по-прежнему настороженно и внимательно изучали окрестности.

— Небольшие животные, — заверил ее Кольт. — Барсуки, кролики. — Он накрыл ладонью ее крепко вцепившиеся в пистолет руки. — Никого, в кого тебе стоило бы всадить пулю, Меткий Стрелок.

— Тем не менее его слова не убедили ее. Вдали снова завыл койот, и, словно отвечая на его призыв, заухал филин.

— А как насчет диких кошек?

Прежде чем ответить, Кольт подумал, что стоило все-таки держать язык за зубами.

— Ну, дорогая, они едва ли подойдут близко к огню.

Хмурясь, Алтея убрала пистолет.

— В таком случае нам стоит подбросить еще дров.

— Костер и так достаточно большой. — Он развернул ее к себе лицом, успокаивающе гладя ее руки. — Я еще не видел тебя такой напуганной.

— Терпеть не могу быть на виду. Здесь повсюду слишком много всего. — Правда заключалась в том, что она предпочла бы встретиться в темном переулке с наркоманом под кайфом, чем с маленьким разъяренным созданием, вооруженным острыми зубами. — Не смей улыбаться, черт тебя подери!

— А разве я улыбался? — Он провел языком по зубам, изо всех сил стараясь казаться серьезным. — Похоже, тебе придется довериться мне, чтобы я помог тебе выпутаться из этой истории.

— Неужели?

Кольт крепче сжал руки Алтеи, когда она стала пятиться назад. В одно мгновение в его глазах вместо веселья вспыхнуло желание, и от этого у нее перехватило дыхание.

— Здесь только ты и я, Алтея.

Она медленно перевела дух.

— Похоже на то.

— Не думаю, что мне надо снова говорить тебе о том, что я чувствую к тебе. Или как сильно хочу тебя.

Нет. — Напряжение сковало ее, когда он нежно коснулся губами ее виска. И огонь острыми иголочками пробежал по позвоночнику.

— Я могу заставить тебя забыть, где ты. — Его губы спустились ниже, теперь касаясь ее щеки. — Если ты позволишь мне.

Тебе пришлось бы сильно постараться.

Он расхохотался в ответ, потому что в ее словах прозвучал вызов, хотя у нее и перехватило дыхание от волнения.

— До утра еще долго. Готов поспорить, что смогу убедить тебя до рассвета.

Почему она упорно противилась тому, чего сама так страстно желала? Разве когда-то давно она не поклялась, что не позволит страху замутить свои желания? И разве она не научилась без проблем удовлетворять их?

Она могла бы и сейчас сделать это с ним и избавиться от этого мучительного желания.

— Ладно, Белладонна. — Она бесстрашно обвила руками его шею и взглянула ему прямо в глаза. — Я принимаю пари.

Нежно касаясь шеи, он запрокинул ей голову. Одно долгое напряженное мгновение они смотрели друг на друга. А затем он набросился на нее.

Ее губы были горячими и сладкими, требовательными, как голод, дикими, как темная ночь. Он погрузился в поцелуй, зная, что будет жадно поглощать ее, но никогда не сможет насытиться. Он двинулся дальше, безжалостно овладевая ее губами, пока не столкнулись их желания, пока не схлестнулись их воли.

Это было словно в первый раз, успела подумать она. Первый раз, когда он прижал ее к себе и заставил ощутить вкус того, что может предложить. Словно пагубный наркотик, этот вкус заставлял ее сердце выпрыгивать из груди, кровь бешено стучать в виски, а разум молчать.