Укрощение невесты

– Ты выглядишь обеспокоенной. Хорошо себя чувствуешь? – спросил Алекс.

– О да, – поспешила заверить его Мерри и выпрямилась в седле. – Я просто немного устала, – объяснила она свое настроение.

– Это моя вина, – признался он. – Прости, пожалуйста. Я знал, что мы сегодня отправляемся в дальнюю дорогу и должен был проявить сдержанность.

– Ты слышал мои жалобы прошлой ночью? – поинтересовалась Мерри, желая остановить поток извинений. Она потянулась к нему и погладила его руку, лежавшую на седле. – Со мной все в порядке. Этой ночью я буду крепко спать.

– Да, конечно, – согласился Алекс, но все еще выглядел виноватым. Неожиданно он наклонился к Мерри, одной рукой взял у нее поводья, а другой обнял за талию и потащил на себя.

– Что ты делаешь? – удивилась она, впрочем, даже не думая сопротивляться.

– Ты вполне можешь ехать со мной, – сообщил он и усадил боком перед собой, потом вытащил из привязанной к седлу сумки веревку, привязал один ее конец к поводьям кобылы Мерри, а другой – к своему седлу. Теперь кобыла могла свободно бежать рядом.

– Я могу ехать сама. Я хорошая наездница.

– Я знаю, – улыбнулся Алекс. – Я наблюдал за тобой все утро. Ты действительно прекрасная наездница. Но, сидя со мной, ты можешь отдохнуть и даже вздремнуть.

– О… – Мерри не привыкла, чтобы о ней так заботились. Почувствовав некоторую неловкость, она пробормотала: – Это несправедливо. Ты тоже устал, а отдыхать буду только я…

– Расскажи мне о своей матери, – попросил Алекс. Мерри растерялась и, резко обернувшись, с подозрением уставилась на мужа:

– Зачем?

– Ты с большим трудом соглашаешься принимать помощь, и я хочу понять, откуда это идет.

– Ничего подобного, – воскликнула Мерри, но ее протест был погашен крепким поцелуем.

– Ты абсолютно все стараешься делать сама, – продолжил Алекс, оторвавшись от ее губ. – Поэтому я и прошу тебя рассказать о своей матери. – И пока Мерри сомневалась, он добавил: – Я знаю, что представляют собой твой отец и братья. Не думаю, что от них было много пользы. Ну а мама? Мне говорили, что именно она занималась замком до конца жизни.

– Да, – вздохнула Мерри. – Отцу всегда нравилась роль лэрда, но в действительности он только назывался лэрдом. И слуги, и солдаты со всеми своими бедами и вопросами обращались к маме или ко мне.

– Они шли к тебе, даже когда еще мама была жива? – спросил он.

– Мама долго болела. Она делала все, что могла, но быстро слабела и уставала, особенно ближе к концу. Хотя ее ум до последнего часа оставался абсолютно ясным, и она советовала мне, как поступить в том или ином случае.

– Иными словами, ты никогда ни на кого не могла положиться?

– Я во всем могла положиться на маму.

– Но она была больна, и ты в первую очередь должна была ей помогать, а уж потом заниматься другими делами.

– Она же не всегда болела. Когда-то она была здоровой женщиной. Между прочим, не ее вина, что она заболела. Она всегда делала все, что могла.

– Да, но…

– И еще был Кейд, – перебила Мерри.

– Это старший и самый лучший мой брат.

– Ах да, – пробормотал Алекс, и лицо его прояснилось. – Насколько я знаю, его воспитывал ваш дядя.

– Да, мама отправила брата к дяде Симону, когда он был еще мальчиком. Мне кажется, она боялась доверить его воспитание отцу. А видя, что получилось из Броди и Гавейна, я понимаю, что она поступила мудро, отослав его.

– Он старше меня?

– Да, думаю, года на два. Через два года после него родился Броди, еще через два года Гавейн, и уж потом я.

– Нам с Броди было пять, когда ты родилась, и наши отцы решили заключить брачный контракт, – сказал Алекс и полюбопытствовал: – А почему Кейд не сопровождал тебя ко мне, как Гавейн и Броди?

– Он, как и ты, отправился в крестовый поход, – сообщила Мерри и печально вздохнула. – С тех пор мы о нем ничего не слышали.

– Он еще может вернуться.

– Поспи, ты устала.

– Расскажи мне о своей семье.