Страница 11 из 21
К.: Тогда вы более не зависите от времени.
В.: Я говорю себе, что если бы я был сознателен в течение периода времени, то...
К.: Вы не можете быть сознательными в течение периода времени. В этом случае это становится механическим. Послушайте, сэр. Я вхожу в комнату и вижу цвета различных платьев, дверь, окна, непропорциональные размеры комнаты, свет и все прочее. Я вижу это мгновенно и осознаю свои реакции на все это. Я осознаю, как они возникают, и осознаю свою обусловленность, будь она классическая, Викторианская или какая-либо еще.
В.: Да, вы осознаете, а я нет.
К.: Если вы последуете этим путем, вы обнаружите, не так ли? Но если вы вошли в комнату, огляделись и пытаетесь определить свои реакции, вашу обусловленность, - это займет время. А если вы затратили время, то в это вовлечены и другие факторы, не что-либо одно, и это – потеря времени. Теперь ЯВЛЯЕТСЯ ли это фактом, что вы более не используете времени как средства сознательности, избавления от страха или от печали?
В.: Не приходит ли время только тогда, когда человек начинает мыслить о себе?
К.: Нет, пожалуйста, это не вопрос. Вы предполагаете нечто новое. Хорошо, я скажу: да, конечно. Теперь что же вы собираетесь с этим делать? Опять исследовать, как избавиться от той мысли, что думаете о себе?
Если это факт, не идея, не слово, не интеллектуальное понятие или теория, но нечто реальное, каким оно должно быть по отношению к присутствующим, то мы продолжим. Нет времени, через которое я собираюсь избавиться от чего-то, я знаю – есть страх. Я боюсь общественного мнения, смерти, темноты или своей бабушки. Я также сознаю, что я в печали. Я должен встретить ее без времени. Это значит, что я должен встретить ее со всей своей энергией, вы понимаете, у меня теперь есть энергия. До этого у меня ее не было, потому что я использовал время для бегства. Это приносило беспорядок, потому что ФАКТ – это печаль, а я подставлял другие факторы, не имеющие никакой ценности. Другие факторы были просто избавлением от одного факта. Когда я действительно отвергаю время как идею, концепцию или нечто, что я использовал с целью избавления от страха, то у меня есть ЭНЕРГИЯ встретить это, а все это требует неимоверной энергии.
Я боюсь, но более не смотрю на время, как средство уничтожения страха. Я должен встретить его. Теперь, КАК же я встречаю его? Все избавления, объяснения, причины, все пути преодоления его: самонаблюдение, подавление, контроль – ВСЕ это ушло. Все они требовали времени и потери энергии. Тогда как же я встречаю это?
В.: Если все лазейки исчезли, несомненно ушел и сам страх?
К.: Не подходите к этому. Потому что, если вы войдете в это, вы увидете еще нечто, имеющее место.
В.: Но если я не знаю, как это сделать, то...
К.: Тогда это означает, что вы не избавились от концепции времени вообще. Концепция времени как мысль – это удовольствие: вы ХОТИТЕ наслаждения, и вы его продлеваете в различных формах, а потому вы не можете избавиться от времени.
В.: Мы должны встречать его непосредственно.
К.: Чтобы встретить прямо, вы должны знать, вы должны понимать сущность и природу наслаждения. Потому что именно наслаждения мы любим.
В.: Ударение на наслаждение.
К.: Это то, чего мы ищем, то, чего мы ХОТИМ. Мы ХОТИМ наслаждения: мы хотим продолжения наслаждения, непонимание печали, непонимание страха или времени. Мы используем время как средство продолжения наслаждения и бегства от печали: это все, в чем мы заинтересованы.
У человека есть опыт наслаждения, прекрасный закат, красивое дерево, пейзаж, красивое лицо; он получает огромное наслаждение и он хочет, чтобы это повторилось. Повторение ЕСТЬ время, немгновенное наслаждение.
В.: Это очень трудное положение, потому что если человек чувствует страх или печаль, то ум отвлекается от этого всеми этими влияниями, если вы отвергните их, то...
К.: Нет, нет. Когда вы отвергаете время, вы отвергаете его потому что оно – ФАКТ. Вас никогда не потянет в сторону его воздействия, потому что вы знаете его действия. Тогда лишь вас потянет к пропасти, когда при взгляде в нее вы увидете возникающее удовольствие.
В.: Не является ли отрицание такой концепцией времени возвращением к удовольствию?
К.: Нет, совсем наоборот: время как удовольствие – это изобретение мысли.
В.: Нет, я не имею ввиду мысль. Я имею ввиду как опыт.
К.: Вы должны понять наслаждение. Давайте вникнем в него. Чего мы хотим? Действительно, чего все мы ХОТИМ?
В.: Мы хотим быть счастливыми.
К.: Счастье – это наслаждение, продолжение наслаждения, повторение чего-то, что приятно: секса, изображений, опыта, идеи, - всего, что дает наслаждение.
В.: Вы хотите свободы?
К.: Нет, сэр /смех/.
В.: Я имею ввиду свободу от несчастья. Если человек думает о счастьи, он автоматически думает об несчастьи.
К.: Свобода, не свобода ОТ – просто СВОБОДА.
В.: Просто свобода.
К.: Если вы свободны ОТ чего-то, разве вы свободны?
В.: Нет.
К.: Пожалуйста. У нас осталось так мало времени. Я не нетерпелив или что-нибудь в таком роде, но вы теряете так много просто возвращением назад и назад.
В.: Продолжайте без прерываний, сэр.
К.: Сэр, мое продолжение не так хорошо, поскольку, помимо всего прочего, мы хотим общения друг с другом. Словесное общение вовсе не является общением. Общение имеет место, когда мы обращаемся с фактами, и это – ДЕЙСТВИТЕЛЬНО общение. Когда вы НЕНАВИДИТЕ меня, вы общаетесь, но если вы равнодушны и я также, - мы не общаемся. Поэтому, взгляните на это, сэр. Как мы говорили вначале, время вскармливает беспорядок. Вы можете видеть, что происходит в мире. Существует голод в Индии и в остальных частях Азии, во многих местах безработица и многие другие ужасные вещи, включая войну, идущую в Азии. Наука могла насытить человека, дать ему одежду и кров, но не может из-за яда национализма, из-за политиков и их идей, их взглядов. Они говорят: «Присоединяйтесь к этой партии, той партии», а весь Восток голодает. Они говорят: «Хорошо, мы должны идти через национализм, через нашу партию», а в это время народ голодает. Итак, вы можете видеть, что время взращивает беспорядок не только политически, но и внутренне. Я вижу для себя как факт, что время растит беспорядок и что человек должен жить в порядке. Иначе мы создаем иллюзии, мы живем в отчаянии. Я вижу это как факт, и время более не существует для человека, который видит это. Я не националист и не принадлежу ни к какой партии. Я не католик, не протестант или хинди. У меня есть энергия, чтобы встретить факт, являющийся страхом, потому что я понял наслаждение. Но большинство из нас хотят лишь одного: наслаждения. Если это сексуальное наслаждение, это всего лишь иная форма наслаждения. Когда человек растет, он питается различными видами наслаждения, а затем неизбежно ищет Бога /смех/ или что-либо еще.
Человек должен понять эту чрезвычайную тягу наслаждения, и когда он понимает ее, он поймет природу времени, которое дает ему длительность как мысли. Все это так просто, сэр, - просто, если вы действительно видите истинную природу времени. Если вы увидите, то что же произойдет? Время и наслаждение, как закон, более не формируют вас. Вы можете смотреть на факт не в понятиях наслаждения или боли, и следовательно, времени. Что же тогда происходит? Когда вы встречаете факт полностью, в целом, вы встречаете его с миром, который не есть уже наслаждение. Мир – это любовь, не так ли? Пожалуйста, не соглашайтесь: просто исследуйте утверждение. Мир никогда не имеет наслаждения в себе, и это самая прекрасная черта в нем.
А когда время отвергнуто, у вас есть энергия встретить факт. Это означает, что ум пережил революцию и поэтому встречает все в совершенно ином измерении. Если человек знал только наслаждение и его продолжение как времени, как мысли, то он знал лишь конфликт, являющийся беспорядком. Он пытается спастись от этого, загипнотизировать себя деятельностью разного рода, но это единственное, что он знает. Он видит это и полностью отвергает все это. Тогда ум не увлекается наслаждением. Он обладает чрезвычайной энергией, мирной энергией: в нем цвет конфликта и он может встретить страх.