Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 12



Через неделю упорных тренировок я из десяти попыток попадал в цель восемь раз. Михаил усмехнулся моим успехам, выхватил меч и приказал:

– Выбей из руки.

Я попробовал, но ничего не получилось.

– Нет, не так, ты кидай кистень немного в сторону от меча, и сразу после броска руку рывком уводи в сторону, чтобы шнур обмотал меч, – и тут же дергай на себя. Возьми саблю в руку.

Я вытащил саблю из ножен и встал в позицию. Сжимал рукоять сильно, и все равно удержать саблю в руке не смог. Кистень Михаила обвил шнуром эфес сабли, она вылетела из моей кисти и, вспорхнув воробьем, воткнулась кончиком лезвия рядом с Михаилом.

– Повторим еще раз.

Я взял саблю и снова принял стойку. Михаил бросил кистень, и снова моя сабля вылетела из руки, причем летела ручкой вперед, и Михаил схватил ее за рукоять.

Хм, здорово получилось: я без оружия, у него в левой руке моя сабля, а в правой – готовый к новому удару кистень. Михаил мне показал в замедленном темпе, как выполнять этот удар, и на этом мы снова расстались на неделю.

Во дворе я зажал саблю рукоятью в дровах и тренировался. Когда что-то стало получаться, врыл в землю короткое бревно, привязал шнурком рукоять сабли к бревну, имитируя захват сабли рукой противника. Выдергивать саблю стало тяжелее, но и интереснее.

Минула неделя, и я вновь предстал перед Михаилом. Он выхватил своп меч.

– Пробуй.

Я метнул кистень, он шнуром обернулся вокруг меча, но выдернуть из руки меч не получилось. Черт, неужели что-то не так сделал? Михаил заулыбался:

– Хитрость тут невелика.

Он показал рукоять своего меча. Почти в хвосте рукояти была дырочка, через нее пропущен кожаный ремешок.

– Смотри: перед боем продеваешь петлю, затягиваешь на запястье. Выбить оружие из кисти смогут, особенно если кистень по пальцам вскользь заденет, но оружие не упадет на землю и не улетит к противнику. Раз – и ты снова взял оружие в руки. Советую тебе сделать так же.

Совет дельный – раньше мне не встречались противники, хорошо владеющие кистенем. Вроде немудрящее оружие, но в умелых руках – очень эффективное.

– И еще дам совет – смени кистень. Надо раза в два потяжелее. Твой – для защиты от небронированного противника, уличных татей, для охоты. Купи на торгу или закажи такой, как у меня.

Михаил тряхнул рукой, и в кисть его лег кистень – железный, со многими гранями, отдаленно напоминающий гранату Ф-1.

– Эта штука мне не единожды жизнь спасала, всегда при себе. В мирной обстановке на торг с мечом не пойдешь, а кистень всегда при тебе. Ежели противник в шлеме, в лоб не бей – только сбоку, целься в висок, железо на шлеме промнется – и противник твой. По груди в кирасе не бей, лучше, но суставам – коленным, локтевым. Дробит суставы не хуже боевого молота – тут уж супостату не до тебя будет.

Михаил давал ценные советы еще с полчаса. Я далее удивился: всегда немногословный, а тут – целая лекция о применении кистеня. И очень полезная лекция, ведь многого я не знал.

– Азы ты освоил, теперь закрепляй упражнениями, причем и левой рукой тоже. Будут вопросы – приходи, основное я тебе показал.

Я поблагодарил и расплатился. Михаил не дал уйти.

– Можно два вопроса?

– Давай.

– Почему сабля, а не меч?

Я вытащил саблю из ножен, отдал ему. Михаил повертел ею в воздухе, пофехтовал с воображаемым противником.

– Легкая – это хорошо, в бою рука не так уставать будет.

– И еще одно – мечом ты только рубить можешь, а саблей – еще и колоть.

– Твоя правда. А ежели я мечом сильно бить буду, сабля твоя не сломается?



– Если удар впрямую принимать, то может. Так ты саблей удар чуть вскользь направь.

– Давай попробуем?

Я взял его меч, он стоял с моей саблей. Мама дорогая – как этим ломом драться? Он вдвое тяжелее сабли, балансировка тоже хромает.

Мы провели небольшой бой, и с непривычки рука устала. Михаил же улыбался.

– Неплохо, всегда на сабли смотрел с пренебрежением. Ты меня переубедил. Пробовал как-то трофейную, татарскую, да сломалась.

– Железо у них неважное, у татарских, да и техника боя тут нужна другая. А какой второй вопрос?

– Знакомец у меня был… вот видел я, как ты с Егором бился – так прямо в точности, как ты. Павлом его звали, в последний раз видел его давно, много весен тому назад.

– Я у него и учился. Сейчас он в Москве, князю Овчине-Телепневу служит.

– Вот оно как.

Мы расстались друзьями.

Проходя мимо Спасского собора, я решил зайти, поставить свечку Георгию Победоносцу. Не сказать, что я был верующий в прежней жизни – в церковь иногда захаживал, но посты не соблюдал. К слову, посты я не соблюдал и здесь: церковь дозволяла странствующим, больным и воинам не придерживаться этого. Но живя среди верующих, постепенно проникся православием, носил крестик, будучи крещенным в младенчестве, ходил в церковь. И главное – Бог мне помогал в ратных делах, укреплял веру и дух.

Шла служба, в храме было полно пароду. Потрескивая, горели свечи, пахло ладаном. Стены храма были расписаны библейскими сюжетами, впереди сияли золотом иконы. Могучий бас диакона гулко разносился под сводами, заставляя трепетать и тело, и душу.

Служба закончилась, народ, не спеша, стал расходиться. Я купил свечку, сделал щедрое пожертвование, памятуя – рука дающего да не оскудеет.

Зажег свечу от другой из множества горевших и остановился перед иконой. Мысленно помолился, отрешившись от окружающего, прося у Георгия удачи в ратных делах, ран – небольших, а уж коли смерти, то мгновенной.

Вышел я из церкви очищенным, с каким-то особым настроем души. Мною овладело благостное состояние умиротворения и покоя. Передо мной по ступенькам спускалась женщина в черном одеянии – может, монахиня, а может – в скорби по умершим. Я сначала даже не обратил на нее внимания, и тут она обернулась. Льняные волосы, выбившиеся из-под темной косынки, аккуратный, немного вздернутый носик, алые губки бантиком. А глаза! Синие, яркие – я в них просто утонул! Темная и свободная одежда скрывала фигуру, но и так было понятно – женщина молода и стройна. Я понял, что пропал! Наверное, виной тому длительное отсутствие общения с женщинами или красота незнакомки, а может – время пришло.

Скользнув по мне взглядом, девушка отвернулась и пошла к выходу из крепости. Меня как толкнуло – я двинулся за ней, отпустив на приличное расстояние. Незнакомка не оглядывалась, шла неспешно, но и не заглядывала в попадавшиеся по пути торговые лавки, коими полон был центр города.

Пройдя квартала три, она зашла во двор дома. Я потолкался на углу – девушка не выходила, и я понял, что она пришла в свой дом. Из соседнего дома вышел мужичок, почти старик, и, опираясь на палку, направился в мою сторону. Надо разговорить, узнать – кто она? Ежели замужняя, лучше выбросить из головы. За прелюбодеяние в эти времена наказывали строго, причем женщину – суровее, а мне лишние проблемы ни к чему. А замужем она может быть – шла-то в платке. Незамужние девушки ходили простоволосые, без платков, придерживая волосы головной ленточкой. Единственно – в церковь женщинам положено ходить с покрытой головой.

Мужичок подошел поближе; чтобы завязать разговор, я ляпнул первое, что пришло в голову:

– Кузницы есть на вашей улице? Мужичок от удивления чуть палку не уронил.

– Это кто ж тебе такое сказал? Отродясь кузнецов у нас не было. Сам не слышишь – молотки не стучат, окалиной да углем горелым не пахнет.

– Извини, отец, видно, позаплутал чуток. А кто на улице живет?

– Мастеровые в основном – шорники, столяры.

– А в третьем доме от меня?

Дядька хитровато прищурился, улыбнулся:

– Вот оно что! А то – про кузницу! Вдовица там живет, муж с малолетним сынишкой о прошлом годе утонули, лодка перевернулась на Оке. Еленой звать. По нраву пришлась?

– Понравилась, – не стал скрывать я.

– Не получится у тебя, паря, – констатировал мужичок. – Себя блюдет. После смерти мужа к ней уже подкатывались с нашей улицы – всех взашей погнала. Уж очень мужа любила, убивалась.