Страница 14 из 18
Военный трибун взвесил на руке меч, одобрительно кивнул, а щит, сделав пару движений левой рукой, вернул владельцу. Потом огляделся вокруг и поднял с земли гнилую корягу.
— Зачем это? — шепотом спросил Кука у Тиресия. — Коряга ни на что не годна. Хочет уравнять шансы? Мол, он такой сильный, что готов без щита и с этой дрянью в левой руке побить нашего Приска?
— Ставлю задачу. Я — гонец, везущий важное донесение противнику, — Адриан поднял над головой сучковатую палку. — Ты уже сбил меня с коня и загнал на этот холм, как собаки загоняют волка. Теперь остался последний шаг — завладеть свитком. Видишь, шансов скрыться у меня нет. Тебе позарез необходим мой свиток. А для этого ты должен нанести всего один укол. Приступай!
— Слишком самоуверен этот греченок, — шепнул Молчун.
Демонстративно не спеша Гай застегнул шлем, взял в левую руку щит, в правую — меч.
Лежащие в траве камни могли сыграть злую шутку с любым из бойцов, поэтому Приск стал приближаться к Адриану медленно, всем видом показывая, что шутить не намерен.
— Он же может его убить, — прошептал Квинт.
— Кто кого? — со смехом спросил Крисп. — Я не поставлю на Гая даже асса!
— Щитом прикрывайся! Щитом! — закричал, не выдержав, Кука.
— Шансы равны, — объявил прорицатель Тиресий. — Ставлю на Приска.
Легионеры из сопровождения легата спешно делали ставки, пока не начался бой. Ставили в основном на Адриана. Лишь один смельчак поставил на Приска в надежде огрести сразу несколько денариев. Из новобранцев на Приска опять же сделал ставку только Тиресий.
Трухлявая коряга, зажатая в руке Адриана, не представляла для противника опасности, коряга — только груз, демонстрация уверенности! Опасен клинок. Рубить на такой почве равносильно самоубийству, значит, придется колоть.
Приск пошел в атаку.
Адриан легко перепрыгивал с камня на камень, ловко ускользая от колющих ударов, которые Приск с завидным постоянством наносил в воздух. Иногда Адриан успевал подставить свой меч под удар. Кажется, не для того, чтобы отбить выпад, а чтобы демонстративно звякнуть сталью о сталь. Всем чудилось в этом звяканье неприкрытое презрение. Приск и сам уже сознавал, что слишком запаздывает после каждого выпада. Меч как будто повисал, не нащупав жертву. Но и Адриан пока ни разу не достал Приска. Каждый раз юноша ловко подставлял под удар свой щит.
— Кто-нибудь из них непременно споткнется! — довольно громко сказал Валенс.
И, будто дожидаясь этой реплики, Адриан споткнулся. Его нога соскользнула с небольшого камня, трибун упал на одно колено. Приск тут же подскочил и нанес рубящий удар. Адриан парировал. Еще удар. Снова блок. После чего трибун еще успел сделать выпад, который Приск, правда, почти без труда парировал мечом. Теперь Адриану надо было опасаться еще удара умбоном,[51] которым в таком положении можно нанести тупой, но ощутимый удар в голову.
Все! Теперь решающий удар! Приск выставил вперед щит, блокируя меч Адриана, и ударил острием клинка прямо в грудь противнику.
Трибун был в лорике, но острие скользнуло между птериг, жаля Адриана под мышку. Приск тут же отдернул меч — ему показалось, что клинок вошел неглубоко.
Адриан стал медленно валиться на бок. Легионеры ахнули. Кто-то рванулся вперед, к раненому, но легат Наталис предостерегающе поднял руку. В следующий миг все уже орали. Кричал и Приск — от нестерпимой боли. Скрючившись, он катался по траве. Адриан же поднялся, как ни в чем не бывало, подошел к своему противнику и несильно ткнул трухлявой корягой в лицо. Приск перевернулся и скатился на несколько футов вниз по холму. Адриан же пошел наверх, к Наталису.
Валенс ухватил Приска под мышки, усадил на камень. Нога на глазах набухала, становясь похожей на уродливую бутыль.
Легионер, у которого Приск позаимствовал оружие, подошел забрать щит и меч. Подоспевший к приятелю Кука снял с проигравшего шлем и отдал легионеру. Тот снисходительно усмехнулся, напяливая шлем на макушку, потянулся за щитом.
— Адриан… — многозначительно сказал легионер.
— Адриан! — заорал вдруг Приск, превозмогая боль в ноге.
— Что еще? — военный трибун оглянулся.
В ответ Приск вытянул руку с мечом. На острие сверкала алая капля. Кровь.
Адриан провел рукою под мышкой, посмотрел на пальцы.
Они стали розовыми — кровь из ссадины смешалась с потом.
— Он тебя достал! Он достал! — закричал Наталис как мальчишка и захлопал в ладоши. — Уговор был хотя бы на один укол!
Следом радостно заорал легионер, тот самый, что решился сделать ставку на новичка.
— Очуметь! — покачал головой Малыш.
Адриан развернулся, сбежал вниз, небрежным жестом запустил пальцы в висевший на поясе кошелек и протянул новобранцу три серебряных денария.
— Ну что ж, парень, очень даже неплохо. Это тебе на лечение. — Он ободряюще похлопал раненого по плечу. — Ты хорошо дрался. Уверенности не хватает. А так — очень даже недурно. Сразу видно, учитель у тебя был дельный. — Он наклонился ниже. — Так кто, парень, научил тебя такому удару? Скажи… а…
— С-случайно вышел, — ответил Приск. Его трясло.
— Врешь. Ничего случайного в этом ударе нет. Марк Ульпий Траян знает этот удар. Еще два-три человека в Риме — быть может. Я знаю. И ты — откуда?
— Человек, который мне его показал, умер.
Трибун нахмурился, потом огляделся, как будто что-то прикидывал, но, не сказав ничего, зашагал к легату.
У Приска вдруг запрыгали губы.
Центурион положил ладонь ему на плечо.
— Не хнычь! Ногу он тебе не сломал. Хотя мог. Ты притворяешься. Совсем не больно!
— Я не от боли, — замотал головой Приск.
Кука тем временем намочил в ближайшем роднике тряпку и приложил к распухшей ноге товарища.
— Отыщи наших фуражиров, забери любого мула и вези его в госпиталь, — приказал Валенс.
— Что ж ты мне не сказал, что хорошо дерешься! — тут же принялся укорять Кука, едва Валенс отошел. — Я бы на тебя поставил.
— А сам не видел?
— Нет! Скирон говорит, ты наверняка на гладиатора учился. И теперь скрываешь…
— Нет, я не гладиатор.
— И я про то же! — подхватил Кука. — Какой из тебя гладиатор! Только откуда ты драться умеешь?
— Это наследственное.
На другой день все тироны завидовали Приску, который вернулся из госпиталя и принес центуриону записку от медика, вернее, просто щепку, на которой Кубышка нацарапал «освобожден». К тому же Адриан прислал раненому новобранцу подарок — кожаную тунику с птеригами для лагерных тренировок. Тироны могли купить кожаные лорики (правда, качеством куда хуже) за свои кровные, но на счету у каждого и так практически ничего не осталось, хотелось сэкономить несколько денариев, чтобы было на что разгуляться в канабе после выплаты первого жалованья.
Весь день Приск сидел на солнышке, привалившись спиной к бараку, положив ногу на чурбак, а кожаную тунику на колени, и попивал из глиняной бутыли выданное медиком лекарство (вино, разбавленное водой, с медом и травяными настойками). Наблюдал, как его товарищи потеют, пытаясь нанести укол по столбу.
Однако блаженствовал Приск недолго. Надежда, что и на другой день его освободят от тренировок, не оправдалась. Поутру врач наложил на ногу новый пластырь[52] и отправил новобранца обратно в центурию, предупредив: если нога вновь начнет отекать, чтобы снова явился, а так парень свободен до следующего утра. То бишь обязан приступить снова к трудам военным и может уклониться лишь от марш-броска. Правда, из-за Приска Валенс отложил заплыв на целых десять дней. О чем не забывал ежевечерне напоминать.
— Жалеет, что не поставил на тебя пару денариев, — прокомментировал поведение Валенса Кука.
Наконец в один из теплых вечеров заплыв состоялся, когда до заката оставалось чуть больше часа.
51
Умбон — металлическая выступающая деталь щита, прикрывал левую руку и позволял наносить удары.
52
Врач смешивал лекарственные травы с клейкими веществами и накладывал полученную мазь на рану без бинтов.