Сад костей

Здание, оказавшееся конечной целью его путешествия, было таверной на Широкой улице, неподалеку от доков.

Здесь не встретишь щеголеватых выпускников Гарвардского колледжа, попивающих ромовый флип. Но случись подобному джентльмену забрести в «Черную балку», он, оглядев помещение, тут же понял бы: не стоит спускать глаз со своих карманов. В тот вечер — как, впрочем, и в любой другой — карманы Норриса были почти пусты, а его захудалый плащ и заляпанные грязью брюки вряд ли заинтересовали бы потенциального вора. Он уже был знаком с большинством здешних завсегдатаев, и они прекрасно знали о его скромном материальном положении, поэтому, когда Норрис переступил порог, кое-кто просто поднял на него взгляд. Только чтобы определить, кто пожаловал. Затем равнодушные взоры снова вернулись к выпивке,

Норрис направился к барной стойке, за которой круглолицая Фанни Берк наполняла бокалы элем. Она окинула его взглядом маленьких злобных глазок.

— Ты опоздал, и настроение у него скверное.

— Фанни! — орали посетители. — Мы получим эль на этой неделе или как?

Женщина перенесла бокалы на их стол и с грохотом поставила перед мужчинами. Пряча деньги в карман, она снова прошествовала к бару

— Он там, за домом, с повозкой, — сказала она Норрису. — Ждет тебя.

Юноше не удалось поужинать, и он голодными глазами взглянул на буханку хлеба, которую Фанни припрятала за стойкой, однако не решился попросить кусочек. У Фанни Берк бесплатно ничего не допросишься, даже улыбки. В желудке заурчало, однако Норрис толкнул дверь и двинулся по темному коридору, заваленному ящиками и хламом, а затем снова вышел на улицу.

На заднем дворе пахло мокрым сеном и конским навозом, бесконечный дождь превратил землю в грязное море.

Из-под навеса конюшни послышалось ржание, и Норрис заметил, что лошадь запряжена в телегу.

— В следующий раз не стану дожидаться тебя, мальчишка! — Из темной конюшни показался муж Фанни, Джек.

Притащив две лопаты, он закинул их в повозку.

— Хочешь, чтобы тебе платили, приходи к назначенному часу. — Крякнув, он забрался в телегу и взял в руки поводья. — Ты едешь?

В тусклом свете фонаря, висевшего на конюшне, Норрис видел, что Джек смотрит на него, и в очередной раз оказался в замешательстве, не зная, на каком глазе сосредоточиться. Левый и правый глядели в разные стороны.

Косой Джек — вот как молва окрестила этого человека. Но назвать его так в лицо никто не осмелился бы.

Забравшись в телегу, Норрис оказался рядом с Джеком, тот даже не стал дожидаться, пока юноша как следует устроится на скамье, а сразу же нетерпеливым щелчком кнута погнал лошадь вперед. Они покатили через грязный двор в задние ворота.

Дождь молотил по их шляпам, ручейками стекал по плащам, но Косой Джек, казалось, не замечал этого. Он сидел рядом с Норрисом, согбенный, словно горгулья, натягивая поводья каждый раз, когда лошадь замедляла шаг.

— Далеко мы едем на этот раз? — спросил Норрис.

— За город.

— Куда?

— Какая разница? — Собрав во рту мокроту, Джек сплюнул ее на землю.

Разницы не было никакой. Норрис понимал, что ему придется просто перетерпеть эту ночь, какой бы печальной она ни оказалась. На ферме он никогда не боялся тяжелого труда, ему даже нравилось ощущать боль усталых мышц, но после такой работы любому грозили бы кошмарные сны. Точнее, любому нормальному человеку.

Взглянув на своего спутника, Норрис задумался: а после чего кошмарные сны мучают Джека, если они вообще его когда-нибудь мучают?

Повозку трясло по булыжникам, и из дальнего угла телеги слышался грохот лопат — постоянное напоминание о неприятной работе, которая ждала впереди. Норрис подумал о своих коллегах — они наверняка сидят сейчас в теплом «Урагане», допивая последние порции напитков и собираясь расходиться по домам, чтобы предаться изучению «Анатомии» Вистара. Он бы тоже предпочел погрузиться в занятия, но это была сделка с колледжем,

Сделка, на которую он с радостью согласился. Все это ради высшей цели, думал он, пока они выезжали из

Бостона, направляясь на запад, пока гремели лопаты, а повозка поскрипывала в такт словам, стучавшим в его голове: «Высшая цель. Высшая цель».

— Два дня назад проезжал этой дорогой, — снова сплюнув, начал Джек. — Останавливался вон в той таверне. — Он указал пальцем туда, где сквозь пелену дождя Норрис заметил светящееся окно. — Чудесно поговорили мы, с владельцем-то.

Норрис молчал, ожидая продолжения. Есть какая-то причина, по которой Джек заговорил об этом. Он никогда не разводил болтовню на пустом месте.

— Сказал мне, мол, у них в городке целая семья — две молодые дамы и брат ихний — хворает, чахоткой мучается.

Совсем плохие, мол. — Джек издал звук, напоминающий смешок. — Придется завтра снова туда наведаться, проверить, собрались ли они преставиться. Повезет, так получим трех за раз. — Джек взглянул на Норриса. Для этого дельца ты мне понадобишься.

Норрис сдержанно кивнул — его отвращение к этому человеку внезапно возросло настолько, что он с трудом усидел рядом.

— О, ты. видно, считаешь, что слишком хорош для этого, заметил Джек. — Верно?

Норрис не ответил.

— Слишком хорош, чтобы якшаться с такими, как я.

— Я делаю это для всеобщего блага.

— Джек рассмеялся.

— Ты ж фермер, а говоришь, будто богач какой. Думаешь, удастся сколотить состояние, да? Жить в роскошном доме…

— Не в этом дело.

— Ну и дурак ты после этого. В чем же еще дело, если не в деньгах? Норрис вздохнул.

— Да, господин Берк, вы, конечно же, правы. Только из-за денег и стоит трудиться.

— Думаешь, сможешь стать одним из тех джентльменов? Думаешь, они станут приглашать тебя на приемы, где устриц едят, позволят ухаживать за своими дочерьми?

— Пришли новые времена. Теперь каждый может возвыситься над своим положением.

— Считаешь, они об этом знают? Гарвардские джентльмены-то? Считаешь, привечать тебя станут?

Норрис молчал, раздумывая, есть ли зерно истины в словах Джека. Его мысли снова вернулись к Венделлу

Холмсу, Кингстону и Лакауэю, сидевшим в «Урагане» плечом к плечу со своими собратьями в таких же отлично сшитых костюмах. Совсем другой мир, бесконечно далекий от «Черной балки», этого царства пропащих, которым правит Фанни Берк. А ведь сегодня я тоже мог оказаться в «Урагане», подумал он. Венделл приглашал меня, но вот вопрос — из вежливости или из жалости?

Джек хлестнул поводьями, и телега с грохотом помчалась вперед по грязи и рытвинам.

— Еще ехать и ехать, — пояснил он, а потом смачно хмыкнул. — Надеюсь, тутошнему джентльмену поездка пришлась по нраву.

Когда Джек наконец остановил повозку, одежда Норриса уже промокла насквозь. Вылезая из телеги, окоченевший от холода, дрожащий юноша почувствовал, что мышцы его почти не слушаются. Его башмаки по щиколотку погрузились в грязь.

Джек сунул ему в руку лопаты.

— Давай попроворней!

Прихватив совки и кусок парусины, Джек двинулся по мокрой траве. Фонарь он пока не стал зажигать — не хотел, чтобы его заметили. Казалось, Джек повинуется инстинкту, петляя между надгробиями, и вдруг он остановился на голом участке земли. Здесь не оставили никаких меток, лишь холмик земли, размытой дождем.

— Только сегодня хоронили, — сообщил Джек, берясь за лопату.

— Как вы узнали об этом?

— Говорю с людьми. Прислушиваюсь. — Разглядывая могилу, Джек пробормотал: — Должно быть, голова с той стороны. — Он зачерпнул лопатой землю. — Побывал здесь недели две назад, — добавил он, отбрасывая землю в сторону. — Слышал, что вот-вот Богу душу отдаст.

Норрис тоже принялся за работу. Несмотря на то, что захоронение было свежим и земля еще не улеглась, почва казалась мокрой и тяжелой. Помахав лопатой всего несколько минут, юноша уже не чувствовал холода.

— Если кто умирает, люди толкуют об этом, — тяжело дыша, заговорил Джек. — Держи ухо востро, и узнаешь, кто вот-вот отойдет в мир иной. А еще гробы заказывают, цветы покупают. — Отбросив в сторону очередную порцию земли. Джек остановился, чтобы отдышаться. — Скрыть свой интерес — вот задачка. Коли в чем заподозрят, заработаешь хлопоты.