Жены-мироносицы

Наконец, немного отдохнув, они побрели к ближайшему дому.

— В какие же земли привел нас Бог? — спросила Мария Магдалина у хозяев.

— Это Массалия Галльская[53], — ответил словоохотливый хозяин дома, — здесь стоит римский гарнизон, и городом управляет префект из Рима. Кроме галлов, местных жителей, здесь живут греки и римляне.

— А иудеи здесь живут? — спросил Максимин.

— Где же их нет? — даже удивился хозяин, — конечно живут. У них есть даже место, где они собираются, чтобы говорить о своем Боге.

— Прекрасно, — воскликнул Максимин, — тут даже есть синагога. Завтра суббота, и мы пойдем туда, чтобы принести им весть о Христе.

— Вы тоже иудеи? — поинтересовался хозяин.

— Да, — ответил Максимин.

Тогда хозяин стал его расспрашивать, о каком Христе собирается принести он весть своим соплеменникам. Мария встала и сказала:

— Благодарю тебя, мой Бог Иисус Христос, за то, что Ты указал мне место моего служения Тебе! 

ГЛАВА 37 

Жизнь Иродиады проходила безрадостно. Дворцы, власть и богатство не принесли ей того счастья, которое грезилось ей в то время, когда она всем этим не обладала. С убиением пророка Иоанна нехорошее предчувствие уже не покидало жену тетрарха никогда. Ее беспокойство передалось и Антипе. Когда он услышал об Иисусе из Назарета, творящем чудеса, у него промелькнула мысль: не восставший ли это Иоанн Креститель? Потом, когда Пилат направил к нему арестованного Иисуса, Антипа даже обрадовался случаю самому убедиться в способностях этого Человека творить чудеса. Но приведенный к нему Назарянин не промолвил ни слова, чем разочаровал тетрарха. Когда же по Иерусалиму стали распространяться слухи о воскресении Иисуса из мертвых, первосвященник Каиафа заверил тетрарха, что сами ученики украли тело своего Учителя и объявили Его воскресшим. Услышав такое, Антипа посмеялся и забыл об этом незначительном для него эпизоде жизни. Но вот об Иоанне Крестителе он не мог забыть и всякий раз, когда ему за трапезой подносили блюдо, он вздрагивал. Иродиаду вообще не интересовали никакие события, происходившие в Иерусалиме. У нее скоро появились свои заботы. Умер муж Саломеи, тетрарх Панаиды и Батанеи Филипп. Надо было позаботиться о любимой дочери. Найти достойного жениха для молодой вдовы здесь, в Иудее, было затруднительно, и Иродиада в поисках кандидата приглядывалась к римской знати.

Между тем жалоба Антипы на Арету возымела наконец свое действие. Тиберий приказал наказать строптивого арабского князька. Сирийский наместник Виттелий во главе двух легионов двинулся через Иудею в сторону Переи, чтобы начать военные действия на территории арабского княжества. Двигался он, не торопясь, и, прибыв в Иерусалим, три дня пировал там с тетрархом Иродом Антипой в честь своей будущей победы. А на четвертый день пришло известие, что Тиберий умер и императором избран Гай Калигула. Виттелий отправил свои войска назад, на зимние квартиры. Нагруженный щедрыми подарками от тетрарха, Виттелий возвращался в Сирию, укрепленный в мысли, что на войне, так же как и в других делах, спешить не стоит.

В Иерусалим, словно победитель, приехал из Рима младший брат Иродиады, Агриппа. Калигула уже вручил ему управление тетрархией умершего Филиппа, причем присоединил к владениям Агриппы тетрархию Лисания. Вручив в управление Агриппы такие обширные области, император сам возложил на него царский венец. И вот теперь Агриппа красовался в царском венце и задавал щедрые пиры в свою честь. Иродиада была глубоко уязвлена таким, как ей казалось, несправедливым возвышением младшего брата перед ней и ее мужем Антипой. Еще недавно Агриппа, прокутив и промотав все состояние в Риме, бежал от кредиторов в Иудею и здесь в отчаянии хотел покончить с собой. Она, сестра, спасла своего беспутного брата. Ей удалось уговорить мужа дать денег Агриппе и пригреть несчастного брата, разрешив ему жить во дворце Тивериады на всем готовом. Но «несчастный», не довольствуясь помощью сестры, вдруг затеял ссору с ее мужем и снова уехал в Рим, чтобы кутить там с молодым развращенным патрицием Гаем Калигулой. Кто мог тогда знать, что собутыльник брата станет императором? А теперь Агриппа, надменный и гордый, в славе и царских почестях, является в Иерусалим и насмехается над ее мужем, когда-то в нужде приютившим его. Насмехается над мужем, значит, и над ней, когда-то любимой своей сестрой. Такое унижение Иродиаде трудно было перенести. Желание испытать судьбу вспыхнуло в ней с новой силой. Она сбросила с себя хандру и сразу, словно помолодев, исполнилась решимости добиться для своего мужа короны. «А добыть ему корону значит и самой стать царицей, а не женой тетрарха», — решила Иродиада и стала теребить мужа. Но Антипа уже растерял свою прежнюю уверенность, и его не прельщали прежние авантюры. Иродиаде пришлось применить все свое искусство убеждения. Воздействуя на самолюбие мужа, она в конце концов добилась своего. Хотя и с большой неохотой, но Антипа согласился ехать в Рим.

Собраны большие суммы денег для взяток и пиров. Все погружено на корабль, якорь поднят. Курс на запад. Иродиада подставляет ветру свое раскрасневшееся от прилива крови лицо. Широко раздувая ноздри, вдыхает свежий воздух морского простора. Антипа с удивлением смотрит на свою жену. «Она до сих пор красива», — отмечает он про себя.

На следующий день из этого же порта вышел второй корабль, на нем отбывал в Рим верный человек Агриппы, вольноотпущенник Фортунат, с письмом к императору. В этом письме Агриппа обвинял Антипу в заговоре Сеяна против императора Тиберия и в сговоре с парфянским царем Артабаном, направленном против самого Калигулы. Он не собирался позволить сестре обойти его в погоне за властью. Ладно бы только сестра, с этим можно было бы примириться. Но отдать власть Антипе, который оскорблял его, называя бедняком и попрошайкой, живущим за чужой счет, — этого своему зятю Агриппа простить не мог.

В Риме Антипа с Иродиадой Калигулу не застали. Молодой император веселился на своих виллах в капанском городке Байи. Иродиада с мужем направились в этот городок, сплошь застроенный роскошными виллами римской знати. Причем каждый император при постройке этих дворцов старался перещеголять своего предшественника. Антипа был принят Калигулой с самого утра. Император милостиво разговаривал с ним и с Иродиадой, которой отдавал особое предпочтение, как родной сестре своего друга Агриппы. Фортунат прибыл в Байи в этот же день и передал императору письмо Агриппы. В этом письме все было бездоказательно, но чтобы ложь походила на правду, Агриппа решил добавить к ней неоспоримые факты. В доказательство приведенных обвинений Агриппа указывал, что в арсеналах Антипы заготовлено оружия на семьдесят тысяч воинов. Когда императору принесли какие-то письма, Иродиада насторожилась. Внутреннее чутье подсказывало ей: в этих письмах таится недоброе именно против них. И когда император задал Антипе вопрос, правда ли, что у него вооружения на семьдесят тысяч человек, Иродиаде захотелось крикнуть: «Не говори правды». Но ничего не подозревавший Антипа простодушно ответил:

— Да, в моих арсеналах именно столько вооружения.

Император тут же закончил аудиенцию, пригласив Антипу и Иродиаду посетить его через десять дней.

— О, — простонала Иродиада, когда они остались одни, — чует сердце, это козни моего брата. Не надо было тебе отвечать про арсенал.

— Почему же? — удивился Антипа, — ведь арсенал заготовлен давно и не против Калигулы.

Но беспокойство жены передалось и Антипе. Его, как и всякого мнительного человека, чем дольше он об этом думал, тем всё сильнее охватывала тревога.

В эти десять дней Антипа, по совету жены, решил действовать. Каждый день он устраивал блистательные пиршества для сенаторов и близких к императору людей. Щедро раздавал богатые дары. Об этих пиршествах, на которые уходила уйма денег, разговор пошел по всему Риму. Но среди роскоши убранных цветами и иллюминованных залов, со столами, заставленными всевозможными яствами, с Иродом Антипой стали происходить странные вещи. Как только он глядел на одно из этих лакомых блюд, так на блюде во всем ужасе представлялась ему мертвая голова Иоанна, и в ушах звучал голос пророка: «Не должно тебе иметь жену брата твоего». Пирующие замечали неожиданно находивший на тетрарха ужас, который застывал в его глазах, но объяснить это никак не могли. Ирод сразу становился молчалив и сумрачен. Иродиада, обеспокоенная таким поведением мужа, уже была не рада, что затеяла поездку в Рим, но отступать было поздно.

53

Массалия — ныне город Марсель на средиземноморском побережье Франции. Галлия — южная часть современной Франции, в I веке была римской провинцией.