Захват

Опытный караванбаши послал наблюдателей на гребни. Они ползли без груза, налегке, в бархатной темноте южной ночи, каждый на свою сторону. Бойцы приняли их споро и бесшумно, как учили. Зажали рты и, плотно обернув руки и ноги тесьмой, утащили на внешнюю сторону каньона. Там, в полной темноте, Риф и Хохол тихо разоружили злодеев и, истратили весь запас скотча, привязывая каждого к персональной арче. Зато теперь была полная уверенность, что будут сидеть тихо и мирно.

Рассвет в горах начинается быстро и неожиданно. Вот было темно, а вот, показались первые яркие-яркие лучи солнца и через минуту света уже столько, что слепит глаза! Сразу зашелестели цикады в траве, запели невидимые птицы. Мгновенно высыхает роса, но ночные запахи не сразу покидают склоны гор и ещё долго радуют путника.

Караванбаши проснулся первым и заворочался под тяжелой маскировочной сетью. Нужно было выбираться, быстренько справить нужды и найти эту проклятую пещеру, разрази её Аллах, куда требовалось сложить весь груз. Да и часовых пора менять. Крепкий чернобородый мужчина, настоящий «карасакал[4]», встал, поправил халат, чапан[5] и посмотрел наверх. Высоко, на гребнях скал стояли крепкие ребята в камуфляже, с автоматами Калашникова, направленными на спящую группу. Их было так много, и они были так решительно настроены, что караванбаши захотелось опять залезть под маскировочную сеть и спрятаться там, в пыльном и темном сне. Надолго, пока весь этот кошмар не кончится.

В группе майора Шмеля было полторы десятка правил поведения при захвате вооруженного каравана. Одно из них гласило: «Не нужно нарушать сон вооруженного человека». Внезапно проснувшись, он Бог знает, чего наделает. Надо дать усталому человеку отдохнуть. Он встанет расслабленный, довольный и будет способен здраво рассуждать и действовать.

Вот и сейчас заместитель командира батальона Шерзод Каримов, спокойно ждал, пока караванбаши пинками разбудит свой отряд и только потом, когда все боевики были на ногах и (очень предусмотрительно) без оружия, он сказал в мегафон, прозванный в народе «матюкальником», на узбекском и фарси: «Благоразумие!!! Только благоразумие может вас спасти. Не пытайтесь прикоснуться к оружию, не нагибайтесь к земле, не трогайте ваш груз. Замрите, и я скажу, что вам делать дальше».

Стоящий рядом с Шером прапорщик Вова Пачинский по кличке «Буйвол» стал медленно, но как-то по–звериному ловко спускаться в ущелье. Весь отряд «нарконосильщиков» удивленно наблюдал за ним. Ещё бы! Конечно, около тридцати бойцов держат их на мушках, но в одиночку подойти к банде!?

Благодаря колоссальной природной физической силе, короткой шее и очень широким плечам, при вполне среднем росте, Володя с детства был грозой всех уличных королей города Дзержинска. За силу и необузданную злость, приятели прозвали его Буйвол. В драках он бил противника только один раз и тот уже мог не увидеть окончания сражения.

Ему было только четырнадцать, а против него выходили взрослые мужики, вооруженные выломанными из, стоящих тут же, скамеек, деревянными брусьями. Буйвол, обладавший мгновенной реакцией, крутился между кулаками и кольями как «черт на сковородке». В результате получал пару синяков, а его соперники расползались по домам, зализывая серьёзные раны.

Но задержанные не знали Вову Пачинского и напряглись, предчувствуя возможный шанс на освобождение. Шер продолжал вещать по «матюкальнику»: «К вам спускается прапорщик Пачинский! Он не вооружен. Он обыщет каждого и скажет, что делать дальше!»

Шмель замер, в своём окопчике, контролируя ситуацию через прицел СВД. Он был уверен в Вове, но чем черт не шутит. Пачинский пошел не в самую гущу задержанных, а немного правее. Смирно стоящий, молодой, смуглый душман, мимо которого он проходил, резко присел, пытаясь дотянуться до лежащего рядом «калаша». Но тут, же почувствовал, что на него упала бетонная плита. Это Буйвол прыгнул на беднягу и придавил его весом своего тела.

Надо сказать, что, несмотря на невысокий рост, весил он сто десять килограммов. Мышцы, всегда тяжелея жира, поэтому хорошо тренированные люди легко двигаются, но и немало весят.

Остальные носильщики смертельного груза даже не шевельнулись. Больше половины из них жили поблизости от границы, бывали у родственников по эту сторону Пянджа, и близкие, желая уберечь их от беды, показывали почти всех выдающихся бойцов специального подразделения и рассказывали кто и на что из них способен.

Благополучно обыскав нервного душмана, Пачинский сдал его подошедшим бойцам. Каждый из боевиков подходил к Володе с поднятыми руками. Буйвол тщательно обыскивал его, забирал оружие, документы, если таковые имелись и передавал дальше. В это же время приземлился вертолет, и, прибывшие бойцы организовали погрузку мешков с наркотиками в его зеленое чрево. Они передавали мешки из рук в руки, а невезучие носильщики провожали грустными собачьими глазами каждый тюк.

Подняв тучу пыли, в ущелье приземлился еще один вертолет. Туда наспех погрузили скованного караванбаши и несколько солдат. Остальные пошли своим ходом, один из вертолетов завис над возвращающейся группой, отслеживая безопасный путь.

Шмель собрал с бруствера обоймы, гранаты, а любимую СВД завернул в промасленную ткань. Мокрую одежду закатал в химзащиту и отдал подбежавшему Рифу. Нужно было отдохнуть и возвращаться к обычным полковым заботам.

Для того, чтобы укрепить границу между Таджикской Республикой и Афганистаном, российское и таджикское правительство размещало на приграничных территориях специальные подразделения армии России. Их задачей была борьба с терроризмом и наркотрафиком. В одном из таких специальных полков служил командир батальона, майор Михаил Захарович Шмель.

Здесь все было всерьёз и по-настоящему. Настоящий и очень опасный враг, готовый на все за свои мерзкие, грязные деньги. Настоящие боевые операции, а не дурацкие учебные тревоги с высосанными из пальца «вводными». Настоящая взаимовыручка между офицерами и дружба между солдатами. Дедовщина не могла прижиться там, где жизнь каждого зависела от каждого.

Попадались, конечно, разные люди, одетые в военную форму, но их быстро отфильтровывала боевая работа. Как правило, такие кадры стремились придти к повышению и карьере значительно менее опасными путями. Поэтому после прибытия в полк, они сразу начинали писать рапорта вышестоящему начальству о переводе в другие, более безопасные воинские подразделения.

Вертолет не спеша дотянул до казарм родного полка. Михаил сдал оружие и спецсредства, принял душ, переоделся и только потом написал рапорт о проведенной операции.

Усталый и не выспавшийся майор Шмель был вымотан, выжат и собирался потихоньку выбраться из части, залечь в спячку на съемной квартире в поселке. Но не тут, то было! Едва он вышел из казармы, как увидел бегущего подполковника Волковницкого. Командир полка был несколько грузноват и бежал с трудом, придерживая кобуру с табельным Макаровым на левом боку.

-Миш, зайди к начальнику связи, для тебя сообщение!

-Откуда?

-Вроде из дома!

-Ничего не понимаю. Прислали бы телеграмму, письмо на худой конец…..

Теплое солнце почти касалось кромки гор. Легкий ветерок ласкал влажные после душа волосы. Пчелы кружились над ухоженными полковыми клумбами, и сильный запах цветов перебивал ароматы готовившегося ужина в солдатской столовой. Михаил не спеша пошел к зданию управления полка. Давно он не получал вестей из дома. Наверное, года четыре. В общем, как поссорился с отцом, так и не получал.

4

Карасакал – (тюрк) черная борода, мужчина среднего возраста

5

Чапан – свернутый матерчатый платок, исп. как пояс