Страница 3 из 22
— Сегодня я оплошала. Ты довольна таким признанием, подружка? В самый разгар моего последнего заплыва объявился новый владелец усадьбы.
— Ты хочешь сказать, Хадсон вернулся?! — искренне обрадовалась этой новости Таффи.
Кендалл недовольно нахмурилась, глядя на блаженный вид своей соседки.
— Вроде бы именно так он себя и называл. Хадсон Беннингтон Третий, — сквозь зубы процедила она.
— Вот бы мне оказаться на твоем месте! — внезапно воскликнула Таффи.
— Но почему? Ты с ним знакома?
— О, да! — Таффи мечтательно вздохнула. — Мне было тринадцать, ему восемнадцать. Он учился в выпускном классе в школе-интернате и приехал к леди Беннингтон на летние каникулы. Он был мой кумир, Кендалл. Такой… великолепный!
— Помятый, хмурый и небритый, — уточнила та.
— Ты сама забияка. Любого выведешь из себя.
— О, Таффи, прости. Он божественен, умопомрачителен и… как там еще? — съязвила Кендалл. — Он застукал меня на месте преступления, ты можешь это понять? Ощущение, знаешь ли, не из приятных. Я же была почти голой. Этот дурацкий купальник можно даже не принимать в расчет. А тебе известно, что у меня с кожей.
— Хроническая бледность от неприятия солнечных лучей? — спросила соседка.
— Тебе известно, о чем я говорю, Таффи, — укоризненно произнесла рыжая. — Я испугалась, когда увидела его, и заорала как помешанная. В общем, выставила себя круглой дурой. Теперь все в этом городе узнают, с какой идиоткой ты живешь. Надо уносить отсюда ноги.
— Не сходи с ума, Кендалл. Ну случилась небольшая накладочка. С кем не бывает? Забудь, — рассудила Таффи.
— Я ему не представилась. И ты тоже не говори ему, что знаешь меня, — угрожающе прошипела Кендалл.
— Совсем сбрендила, — подытожила Таффи. — По-моему, это просто глупо. Ты можешь случайно встретиться с ним в городе. В таком случае, Кендалл, тебе бы следовало вести себя цивилизованно и предложить ему выпить по чашечке кофе в кафе или пригласить его к нам. Я бы именно так и сделала. Нам есть что вспомнить, — загадочно проговорила Таффи, блаженствуя в предвкушении возможной встречи. — Представляю, какой он меня запомнил. В то лето я смотрела на него влюбленными глазами и ловила буквально каждое слово. Смех, да и только… А если ты права, Кендалл?! Если мы обе выглядим очень глупо в его глазах?! — вдруг воскликнула Таффи испуганно. — Тогда нам обеим следует запереться в доме и не показываться в городе, пока Хадсон не уедет!
— Не забывай, что у нас пустой холодильник. Так или иначе, придется выйти в город за продуктами. И боюсь, именно ты будешь добытчицей, — коварно подытожила Кендалл.
— Что же мне тогда ждать от жизни, если самая близкая подруга столь вероломна?! — патетически воскликнула соседка, театрально заламывая руки.
— Налепи пластырь на разбитое сердце и вон из моей комнаты. Я переодеваюсь, — бодро скомандовала Кендалл. Разговор с подругой окончательно успокоил ее и настроил на оптимистичный лад.
Проведя целый час в особняке «Клодель», Хадсон Беннингтон Третий обнаружил себя в спальне, которую занимал, гостя у тетушки Фэй. Эта комнатка по праву звалась сначала детской и только потом стала спальней молодого человека.
В ней переклеили обои, сменили мебель, поставили на перспективу солидную кровать. Хадсон с удовлетворением оглядел ее и рассудил, что она ему исключительно подходит. После он отправился в ванную комнату и встал под душ, включая попеременно то горячую, то холодную воду, с целью привести в тонус тело, разморенное жарким солнцем. Об этой процедуре он мечтал с тех самых пор, как покинул аэропорт.
После душа Хадсон проследовал на кухню и, раскрыв холодильник, счастлив был обнаружить на его полках несколько бутылок минеральной воды.
Шестилетним ребенком он впервые остался без родительского ока. Тогда его папа с мамой первый раз вверили сына заботам тетушки Фэй. И ей в первый же день пришлось немало понервничать. Она исходила все окрестности, терзаемая страхами за сбежавшего ребенка, и нашла мальчика, сидящего на прохладном мхе под вековой сосной и уткнувшего личико в колени.
Хадсон поднял на нее свои заплаканные глаза и искренне обрадовался, что его нашли. С тех пор они были неразлучны: Хадсон, тетушка Фэй и преданный волкодав, который любил спать у ног обожаемой хозяйки, трогательно укладывая морду на огромные передние лапы.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Следующим утром Хадсон проснулся рано. Полусонный, он влез в любимые потертые джинсы, достал из рюкзака своего верного друга по имени «Nikon» и спустился вниз, ежась от холода. Еще раз бессмысленно, как и накануне, побродил по комнатам нижнего этажа, созерцая дремлющую под чехлами мебель. Затем вышел из дома через заднюю дверь и каким-то образом очутился у пруда. Он посмотрел на темную воду, еще не согретую скользящим рассветом, и разочарованно вздохнул, не обнаружив в ней красавицу русалку.
В детстве, с замиранием сердца слушая сказки, что читала ему тетушка Фэй, он несколько иначе представлял себе русалок. Ему казалось, что это полупрозрачные существа с зеленоватым отливом, со спутанными тиной волосами, выныривающие из ряски и бьющие по глади воды мощными серебристыми хвостами.
Видимая же им накануне была не столько Ундиной или Наядой, сколько огненной Саламандрой. Ее небывалого цвета волосы, кожа безжизненного оттенка и полное отсутствие покрытого чешуей хвоста, на месте которого красовались стройные девичьи ножки, разожгли его любопытство.
Со стороны соснового бора донеслось легкое похрустывание.
Хадсон обернулся на звук. Стволы сосен казались укутанными в сизое облако тумана, поднимавшегося от земли. Но Хадсон разглядел приближающийся силуэт. Предчувствие говорило ему, что это его таинственная незнакомка.
Через несколько мгновений Хадсон убедился, что это женщина и это она — его огненная озерная фея. Она выступала из тумана, прогоняя его каждым шагом своего приближения. Он замер, когда она остановилась на пороге сосновой ночи и озерного утра как видение, которое либо растворится, либо обретет плоть. Улыбнувшись, молодая женщина сделала еще один шаг по направлению к нему.
Хадсон невольно залюбовался ее густыми волосами, рассыпавшимися по плечам, жемчужной белизной гладкой кожи, которая в этом таинственном свечении первых утренних лучей обретала дымчатую воздушность. Он бы с наслаждением запечатлел незнакомку в этот миг, но не мог позволить себе такую дерзость по отношению к таинственной озерной фее.
— Итак… здравствуйте, — только и смог произнести он как можно более непринужденно.
— Здравствуй, — прошептала она и нежно улыбнулась.
Хадсон поспешил разглядеть лицо молодой женщины. Его внимание привлек остренький упрямый подбородок. Эта черта оказалась столь же заманчивой, как и ее таинственная полуулыбка.
На ней был черный топ, из-под которого виднелись лямочки малинового купальника, ясно говорившие о намерениях гостьи.
— Не ожидал увидеть вас здесь снова, — искренне признался хозяин усадьбы.
— А добрососедское общение возбраняется? — дерзко спросила незнакомка, вздернув носик. — Тогда мне не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством настолько, чтобы окунаться в ваше озерцо, — насмешливо проговорила она.
Хадсон улыбнулся. Его все больше интриговала эта невозмутимая Сирена.
— И часто вы сюда наведываетесь? — спросил он.
— Намного чаще, чем вы, мистер Беннингтон Третий.
Хадсон кивнул, польщенный тем, что незнакомка запомнила его имя. Он с не меньшим удовлетворением отметил, что на щечках фарфоровой куколки вновь вспыхнул малиновый огонек.
— Однако этим утром я пожаловала лишь для того, чтобы «неожиданно» встретиться с вами вновь, — ошарашила его своей честностью женщина. Теперь уже Хадсону было впору залиться румянцем смущения.
— Вот мы и столкнулись, как верно вы изволили подметить, «неожиданно». Поскольку мне ваше появление именно таковым и представляется. Но вы могли бы просто постучать в парадную дверь, если стремитесь к добрососедскому общению. В нашем городке вроде бы именно так и принято.