Нет чужих бед

– Ты успел уточнить наш путь по последнему указанию? – поинтересовался гласень.

– Да, о лучедар. Два поселения могут быть прибежищем тварей. Небольшие, что нам на руку. Первое – это замок грифа южных провинций, здесь расположен родовой аориум фамилии Даннар. Второе – сельцо на тракте.

– Их двое, – задумался гласень. – Что ж, занятно. Полагаю, нам нужен аориум. И, кажется, теперь я понимаю, отчего маэстро пошел на их полное истребление.

Последние слова старый служитель произнес так тихо, что никто не смог бы разобрать его шепота. "Твари умны: они нашли слабое место в роду людей", – поежился гласень.

Аориумы – это основа стабильности правящей фамилии. Их создали, подчиняясь воле весьма хитроумного маэстро. Давно, сотню кип назад. Тогда род эргрифа едва не погиб полностью в результате серии успешных покушений. Старались и вампиры, ненавидевшие правителей людей, и сами люди. Ведь гибель одного рода дает нескольким претендентам шанс взойти на высшую ступень. Или, что куда вероятнее, передраться за власть и ослабить страну, разорить ее.

Тогда уцелел лишь никчемный пожилой дядя эргрифа и два дальних родича, молодых, энергичных – и совершенно не годных для престолонаследия ни по характеру, ни по уму, ни по личной знатности. Детей у дяди не было и уже (маэстро давнего времени знал точно, его предупредил опытный внемлец) не могло быть. Из тупика следовало выбираться быстро и без большой крови. Пока не восстали провинции юга, вечно мечтающие о независимости и утверждающие, что их взнос в благополучие грифства – самый крупный. Пока могучий союз трех северных грифств не отрекся от присяги эргрифу.

Тогда в едином радении о мире и покое Серебряный гласень и маэстро, высшие власти Гармониума, издали указ. Вынудили прийти к согласию и разобщенный двор эргрифа, скрепили его печатью новое установление и именем Гармониума и эргрифа потребовали от каждого грифа провинции создать аориум. Надо отметить, молодые претенденты на престол так обрадовались новшеству, что в течение двух, а то и трех кип не появлялись в столице. Исполняли указ…

Аориум – это и люди, и договора союзничества, и обозначение места. Многое скрыто за одним словом. Указ, в сокращении, звучал так:

"Каждому грифу надлежит заботиться о продлении не только жизни своей фамилии, но и разума и чести ее, не допуская случайностей и избегая превратностей судьбы. Для этого необходимо подтвердить вассальные союзы браками и иметь не менее семи таких договоров, по числу цветов в гармонии. Дабы сердце владыки всегда было радостно, а бытие – наполнено. В свою очередь грифы заключают договора с эргрифом и его фамилией.

Для осуществления брачных договоров во внутренние покои аориума допускаются все прямые родственники главы фамилии, указанные в записи Гармониума о кровных узах. Дети жен фамилии, проживающей в стенах аориума, передаются на воспитание Первого гласеня грифства. Из их числа по разумности, таланту и глубине веры в Адалора избирается наследник".

Старый гласень уселся на своем диване поудобнее и усмехнулся. Как красиво можно расписать самую обычную идею отмены прямого наследования! И никто не возразил. Старый дядя эргрифа не мог зачать наследника. Зато он послушно выбрал пять кип спустя крепкого парнишку, сына одного из своих дальних родичей. Никто не знал имени отца ребенка. Гармониум умеет хранить тайны, и свои, и чужие.

Южане обрадовались новшеству больше, чем остальные. С их горячей кровью и любвеобилием аориум – это важное усовершенствование уклада жизни. Здесь, в жарком климате, редко заключается семь договоров. Смотрители посещают практически каждого важного жителя. Не брезгуют и в крестьянский дом заглянуть, если узнают, что в нем имеется красивая девица. И никогда, за редчайшим исключением тупого упорства или старых счетов, не получают отказа. Кто же воспротивится столь желанному и редкому случаю породниться с самими грифами! Тем более что за договором стоят немалые деньги, а сверх того – перспективные связи, знакомства, возможности.

В первые кипы с момента появления указа каждую невесту проверяли гласень грифства и зрец. Позже бросили безнадежное дело, отнимающее недопустимо много времени. И, кажется, вампиры воспользовались этим. Проникли в аориумы и попытались – у него, опытного гласеня, нет сомнений – тайно стать правителями всего рода людского.

Попасть в аориумы для вампиров не составляет труда. Женщины расы поклонников темного Ролла красивы. Обольщение же есть особый дар тварей, порожденных красным оком их нечестивого бога. Скрыться от зрецов сложнее. Но пока вампиров оставалось много, это, по-видимому, удавалось. Потом, слава Адалору, заговор раскрылся и тварей, судя по всему, вынуждены были уничтожать, не считаясь с их полезностью.

Увлеченный своими размышлениями, гласень смежил веки. До места еще далеко и настоящая его работа начнется именно там. Ох, непросто будет попасть в аориум! Особенно сейчас, в зимний сезон. Столица пуста и тиха, дороги севера завалены снегом. Торговля замерла, сельская жизнь затаилась, стала сонной. Ночи черны, отсвет Ролла падает лишь ненадолго, розовым мягким оттенком красит мрак перед восходом Адалора. Мир отдыхает.

Знать разъехалась по замкам и поместьям. Кто-то охотится, а многие, особенно здесь, на юге, проводят ревизию вассальных договоров. То есть смотрят, скольких девиц расторопные управляющие доставили по осени в аориумы. Решают, кому из живущих в верхних покоях по возрасту пора переехать в нижние, не посещаемые никем из родичей грифа. Выясняют, сколько детей выжило и подросло, готовят их к отправке в Гармониумы грифства – на обучение. Или навещают эти самые Гармониумы, чтобы присмотреться к отпрыскам рода в возрасте десяти кип, отбраковать ненужных и слабых. Тех, кто станет служить Адалору, не порицающему телесное несовершенство в своих чадах.

Гласень усмехнулся. Он сам родился в одном из аориумов юга. Может статься, именно здесь. Не приглянулся грифу. Правда, уже при втором смотре – за плечами к тому моменту было шестнадцать кип. Из которых лучше всего помнится до сих пор именно тот день, в деталях… Утро, полное надежд. Презрительный взгляд грифа, не задержавшегося рядом, даже не замедлившего шаг. Стыд отвергнутого. Прощание с друзьями, подобными ему отпрысками знатных родов, отданными на воспитание в Гармониум… Одиночество. Его сразу отослали на север. Снова был смотр. Теперь уже служители решали, на что он годен. Может быть, у юноши имеются скрытые до поры задатки зреца? Или вовсе редкий талант – внемлеца, слышащего глас самого Адалора. Он был молод и глуп. Мечтал искать тварей и вслушиваться в речь бога. Повезло – миновала его сия чаша, и вся горечь ее, и вся сладость.

Много позже гласень осознал: горечи больше. Чтобы обрести чуткость к гласу, приходится отказаться от привычных звуков. Истинное зрение тоже дается не просто так. Он видел, как происходит посвящение. Одно и, возможно, последнее за минувшие десять кип. В летний полдень заставляют смотреть на солнце, расширив веки особым приспособлением. Ждут, пока белое сияние Адалора доведет будущего зреца до беспамятства. Капают в мутные остановившиеся глаза темную вязкую жидкость. На следующий день – еще, и делают это снова, пока привычное зрение не уйдет окончательно, переродившись в иную способность. Ощущать людей вблизи и вдали, распознавать в их словах ложь. И чувствовать вампиров.

Высокая честь – быть зрецом. Особый талант – ведать слова бога.

Но удел гласеня наилучший. Превыше чести стать родовитым грифом. В его власти умы и души. Постигнув это, стоит ли переживать, что не избран наследником? Повелителем земель или, что самое страшное, вторым, его младшим родичем, гнущим спину перед более удачливым сыном аориума?

– Замок на холме, за лощиной, уже видны шпили с факельным светом, – тихо уведомил сотник, всмотревшись во мрак ночи через малое оконце, забранное безмерно дорогим хрустальным стеклом. – На втором по высоте поднят стяг фамилии Даннар.

Не так уж он и глуп, этот расторопный двужильный светец. Усвоил, насколько чутко дремлет гласень. Сообщает и не создает лишнего шума. Не суетится попусту. Поведал нужное и вовремя. Второй шпиль – это запасной наследник. Всегда избирают двух, а то и трех. Гласень поморщился. Лучше застать хозяина, чем его вечного блюдолиза, второго, ждущего своего часа падальщика. Он наследует, если старший свалится с коня на охоте. Или позже, за ужином, подавится костью удачно загнанного зверя…