ТАНЕЦ С ДРАКОНАМИ

"Одинокая, прекрасная и смертоносная", - размышлял Джон Сноу. - "И она могла бы быть моей. Она, и Винтерфелл, и имя моего отца". Вместо этого он выбрал черный плащ и стену изо льда. Вместо этого он выбрал честь. Честь бастарда.

Стена виднелась вдали справа от него, когда он пересек двор. Вверху лед бледно мерцал, но внизу все было во мраке. У ворот тусклый оранжевый свет просачивался через балки, где охранники укрылись от ветра. Джон слышал скрип цепей, когда кабинка лебедки раскачивалась и царапалась по льду. Наверху часовые должно быть столпились в укрывающем навесе вокруг жаровни, крича, чтобы быть услышанными сквозь ветер. Или же они отказались от попыток перекричать ветер, и каждый погрузился в свои собственные мысли.

Я должен пройти лед. Стена моя.

Он шел под остовом башни Лорда Коммандующего, мимо места, где Игритт умерла у него на руках, когда Призрак появился рядом с ним, его теплое дыхание парило на морозе. В лунном свете его красные глаза светились как огонь. Вкус горячей крови заполнил рот Джона; он знал, что Призрак убил этой ночью. Нет, подумал он. Я человек, а не волк. Он вытер рот тыльной стороной руки в перчатке и сплюнул.

Клидас размещался в комнатах под птичником. На стук Джона он вышел, шаркая, со свечой в руке и открыл со скрипом дверь.

- Могу я войти, - спросил Джон

- Пожалуйста, - Клидас открыл дверь шире. - Я нагрел вина. Милорд будет бокальчик?

- С удовольствием.

Его руки застыли от холода. Он снял перчатки и размял свои пальцы.

Клидас вернулся к очагу перемешать вино. Ему около шестидесяти, если у него вообще есть возраст. Старик. Он только казался молодым в сравнении с Эйемоном. Низкий и угловатый, с неясными розовыми глазами, как у некоторых ночных существ. Немного седых волос зализаны на лысине. Когда Клидас налил, Джон взял кубок обеими руками, вдохнул пряности и отпил. Тепло разлилось по его груди. Он отпил снова, долго и глубоко, чтобы вымыть привкус крови со своего рта.

- Люди королевы говорят, что Король из-за Стены умер как трус. Что он молил о пощаде и отрицал что был королем.

- Да. Светозарный был ярче, чем я когда либо видел. Таким же ярким как солнце. - Джон поднял кубок. - За Станниса Баратеона и его волшебный меч.

Вино горчило во рту.

Его Светлость не назовёшь лёгким человеком. Как и других, носящих корону. Многие хорошие люди были плохими королями, - любил повторять мейстер Эймон, - а некоторые плохие люди были хорошими королями.

- Кому знать как не ему.

Эйемон Таргариен повидал девятерых королей на Железном Троне. Он был сыном короля, братом короля и дядей короля.

- Я просмотрел книгу, которую мейстер Эйемон оставил мне. "Нефритовый компендиум". Страницы, которые рассказывают об Азор Ахае. Светозарный был его мечем. Закаленный в крови его жены, если верить Вотару. Никогда после этого меч не был холодным на ощупь, но жарким как была сама Нисса. В бою клинок пылал огненным жаром. Однажды Азор Ахай дрался с чудовищем. Когда он вонзил меч в брюхо твари, ее кровь закипела. Дым и пар валил из ее пасти, ее глаза расплавились и потекли по щекам, а тело вспыхнуло".

Клидас моргнул.

- Меч, пылающий жаром...

- ...был бы прекрасной вещью на Стене.

Джон отставил в сторону кубок и натянул свои черные молескиновые перчатки

- Жаль, что меч, которым Станнис владеет, холодный. Мне будет любопытно посмотреть как его Светозарный ведет себя в бою. Спасибо за вино. Призрак, ко мне.

Джон Сноу поднял капюшон своего плаща и потянул дверь. Белый волк последовал за ним обратно в ночь.

Арсенал был темным и безмолвным. Джон кивнул караульным перед тем как прошел мимо стойки с копьями в свои комнаты. Он повесил свой пояс с мечем возле двери на один гвоздь, а плащ на другой. Когда он стянул перчатки, его руки были окоченевшими и холодными. Ему потребовалось много времени, чтобы зажечь свечи. Призрак свернулся на своей подстилке и заснул, но Джон не мог еще отдыхать. На поцарапанном столе из сосны лежали карты Стены и земель за её пределами, списки разведчиков и письмо из Сумрачной Башни, написанное рукой сира Дениса Маллистера.

Перечитав письмо из Сумеречной Башни, Джон заточил перо, открыл пузырек густых черных чернил и написал два письма – одно сиру Денису, второе - Коттеру Пайку. Оба просили его прислать больше людей. Холдер и Жаба должны будут отправиться на запад к Сумеречной Башне, а Гренн и Пип к Восточному Дозору на море. Чернила никак не хотели ложиться ровно, от этого все его слова казались резкими, сырыми и неуклюжими, несмотря на все его усилия.

Когда он наконец отложил перо, в комнате стемнело и похолодало, у него возникло чувство, будто стены обступают его. Сидя на окне, проницательными черными глазами его разглядывал ворон Старого Медведя. «Мой последний друг», – уныло подумал Джон. «И мне лучше пережить тебя, или ты склюешь и мое лицо тоже». Призрак не в счет. Призрак больше чем друг. Призрак часть его самого.

Джон встал и подошел к узкой кровати, которая раньше принадлежала Доналу Нойе. "Это моя судьба", - подумал он, снимая одежду, - "с данного момента и до конца моих дней"

Дейенерис

— Что случилось? — вскрикнула она, когда Ирри мягко потрясла её за плечо. Было ещё темно. Она сразу поняла — что-то не так. — Это Даарио? Что случилось? — Ей снилось, что они муж и жена, простые люди, живущие простой жизнью в высоком каменном доме с красной дверью. Во сне он покрывал её поцелуями — губы, шею, груди.

- Нет, кхалиси, - прошептала Ирри, - здесь ваш евнух Серый Червь и лысый человек. Вы примите их?

– Да. – Дени осознала, что волосы у нее всклокочены, а постель сбита. – Помоги мне одеться. И принеси кубок вина. Мне нужно прочистить мозги. Утопить мой сон. Она услышала тихий плач.

— Ваша рабыня Миссандей, — у Джики в руках была тонкая восковая свечка.

— Моя служанка. У меня нет рабов. Почему она плачет? — недоумевала Дени.

— Оплакивает брата, — сказала Ирри.

Остальное она узнала от Скахаза, Резнака и Серого Червя, когда их проводили к ней. Дени поняла, что новости скверные еще до того как были произнесены слова. Ей хватило одного взгляда на уродливое лицо Бритоголового чтобы понять это. – Сыны Гарпии?

Скахаз кивнул. Его рот был мрачно сжат.

– Сколько человек погибло?

Резнак заламывал руки. – Д-девять, Великолепная. Это была грязная работа и злобная. Ужасная ночь, чудовищная.

Девять... Эти слова кинжалом поразили ее сердце. Каждую ночь велась теневая война под ступенчатыми пирамидами Меерина. Каждое утро солнце вставало над новыми трупами, с гарпиями, намалеванными кровью на кирпичах рядом с ними. Любой освобожденный раб, ставший слишком богатым или слишком известным обрекался на смерть. Девять за одну ночь, однако... Она испугалась. – Говорите!

Серый Червь ответил: – На ваших слуг напали когда они шагали по камням Меерина, охраняя покой Вашей Светлости. Все были хорошо вооружены, копьями, щитами и короткими мечами. Они шли по двое и по двое же они умирали. Ваши слуги Черный Кулак и Кетерис были убиты арбалетными болтами в Лабиринте Мадхана. Ваших слуг Моссадора и Дурана раздавили сброшенными с речной стены камнями. Ваши слуги Еладон Золотоволосый и Верное Копье погибли от яда в винной лавке, где они привыкли останавливаться во время своих ночных обходов.