ТАНЕЦ С ДРАКОНАМИ

- Если ты попросишь у Цитадели больше мейстеров...

"Я планирую. Мы нуждаемся в каждом. Однако, Эйемона Tаргариена не так легко заменить. "Все идет не так, как я надеялся. Он знал Гилли будет трудно, но он предполагал, что Сэм будет рад обменять опасности Стены на тепло Староместа. "Я был уверен, что это порадует тебя", сказал он, озадаченный. "В Цитадели, так много книг, что ни один человек не может надеяться прочитать их все. Ты преуспел бы, там, Сэм. Я знаю, ты справишься. "

"Нет. Я мог бы читать книги, но... М-мейстер должен быть еще и целителем, а от вида к-к-крови меня тошнит." Его дрожащие руки подтверждали, что так и есть. "Я Сэм Трусливый, а не сэм Смертоносный".

"Напуган? Чем? Бранью стариков? Сэм, ты видел существ карабкавшихся на Кулак, волну живых мертвецов с черными руками и яркими голубыми глазами. Ты убил Иного ".

- Это было дра-а-а-конье стекло, не я.

"Замолчи". После Джилли у него не было терпения на страхи толстого парня. "Ты лгал и плел интриги с целью сделать меня командующим. Ты будешь подчиняться мне. Ты поедешь в Цитадель и выкуешь цепь. И если тебе прийдется резать трупы - будешь резать. Трупы в Староместе хотя бы не будут возражать"

– Милорд, м-мой отец, лорд Рендилл, он, он... мейстер всю жизнь обязан служить. Никто из сыновей дома Тарли не наденет на себя цепь. Мужчины Рогова Холма не кланяются и не прислуживают мелким лордам. Я не могу ослушаться своего отца, Джон."

Убей мальчишку, подумал Джон. Мальчишку в себе и в нем. Убей обоих, чертов бастард. "У тебя нет отца. Только братья. Только мы. Твоя жизнь принадлежит Ночному Дозору, так что иди и собери вещи, которые возьмешь в Старомест. Вы выходите за час до рассвета. И еще один приказ. С этого дня ты не будешь называть себя трусом. Ты видел столько всякого за последний год, что люди не видят за свю жизнь. Ты окажешься в Цитадели, но будешь там как присягнувший брат Ночного Дозора. Я не могу приказать тебе быть смелым, но я могу приказать прятать твои страхи. Ты произнес клятву, Сэм. Помнишь? "

"Я ... Я постараюсь ".

- Ты не постараешься. Ты выполнишь приказ.

- Приказ, - ворон Мормонта хлопнул огромными черными крыльями.

Сэм казалось поник.

- Как прикажет мой Лорд. А...А Мэйстер Эйемон знает?

- Это была наша совместная идея, - Джон открыл для него дверь. - Никаких прощаний. Чем меньше народа знает об этом, тем лучше. За час до восхода, во внутреннем дворике.

Сэм вышел от него в таком же состоянии как и Джилли.

Джон устал. "Мне нужно поспать." Он полночи был на ногах, сосредоточенно изучая карты, писал письма и составлял планы с мейстером Эймоном. Даже после того, как он добрел до своей узкой постели, покой не пришел. Он знал, с чем ему придется столкнуться сегодня и беспокойно метался, размышляя о последних словах, которые сказал ему мейстер Эймон. "Позволь мне дать милорду последний совет", произнес старик, "тот же самый совет, который я дал своему брату, когда мы расстались с ним в последний раз. Ему было тридцать три, когда Великий Совет выбрал его занять Железный Трон. Мужчина взрослеет вместе со своими сыновьями, но все же в некотором роде остается мальчиком. В Эгге была невинность, мягкость, которую мы все любили. Убей мальчика в себе, сказал я ему в тот день, когда садился на корабль, идущий к Стене. Это нужно мужчине, чтобы править. Эйегон, а не Эгг. Убей в себе мальчика и позволь мужчине родиться в тебе." Старик притронулся к лицу Джона. "Тебе вполовину меньше лет, чем было Эггу, и боюсь, твое бремя тяжелее его. Тебе мало принесет радости собственная власть, но я думаю, что в тебе есть силы, чтобы сделать то, что необходимо сделать. Убей в себе мальчика, Джон Сноу. Зима почти пришла. Убей в себе мальчика и позволь мужчине родиться."

Джон одел свой плащ и вышел наружу. Он обходил Черный Замок каждый день: навещал людей на посту и выслушивал их доклады из первых рук, наблюдал за Ульмером и его упражнениями по стрельбе

из лука по мишени, разговаривал с людьми короля и королевы, ходил по вершине Стены чтобы рассмотреть лес. Призрак следовал за ним белой тенью в стороне.

Когда Джон поднялся на Стену, там был Кейдж Белоглазый. Больше сорока именин встретил Кейдж, тридцать из них – на Стене. Его левый глаз был слеп, правый видел плохо. Один в лесу, на лошади и с топором, он был не хуже любого разведчика в Ночном Дозоре, но с остальными людьми не слишком ладил.

– Тихо сегодня, – сказал он Джону. – Докладывать не о чем, кроме как о разведчиках, выбравших не ту дорогу.

– Не ту дорогу? – Спросил Джон.

Кейдж усмехнулся.

– Пара рыцарей. Ускакали около часа назад на юг, по королевскому тракту. Когда Дайвен увидел, как они отчаливают, он сказал, что глупцы-южане поехали не по тому пути.

– Понятно, – сказал Джон.

Он узнал больше у самого Дайвена, старого охотника, хлебающего из миски ячменную похлебку в пристройке.

– Да, м’лорд, я видел их. То были Хорп и Мейсси. Станнис со своими притязаниями отослал их, но не сказал, куда или зачем или когда они должны вернуться.

Сир Ричард Хорп и сир Джостин Мейсси были людьми королевы и занимали посты в совете короля. «Пара обычных всадников была бы полезнее, если бы разведка была единственной целью Станниса, – подумал Джон Сноу, – но для вестников и посланников лучше подходят рыцари». Коттер Пайк прислал весть из Восточного дозора, что Луковый Лорд и Салладор Саан отплыли к Белой Гавани, чтобы провести переговоры с лордом Мандерли. Весьма вероятно, что Станнис мог отправить и других посланников. Их милость не отличался терпением.

Другой вопрос – кто из этих разведчиков вернется. Они могли быть рыцарями, но севера они не знали. Столько глаз на королевском тракте и не все их обладатели дружелюбны. Впрочем, Джона это не касается. Пусть Станнис хранит свои секреты. «Боги знают, у меня есть собственные».

В ту ночь Призрак спал в изножье кровати, и на этот раз Джону не снилось, что он был волком. И все-таки сон был прерывист, он беспокойно метался несколько часов, прежде чем погрузился в кошмар. В нем была Джилли, плачущая, умоляющая его не трогать ее малышей, но он вырвал детей из ее рук и снес им головы. Затем поменял их местами и сказал ей пришить их на место.

Когда он проснулся, то увидел Скорбного Эдда, маячащего над ним в темноте его спальни.

– М’лорд? Пора. Час волка. Вы приказали разбудить.

– Принеси мне чего-нибудь горячего. – Джон откинул одеяла.

Эдд вернулся, когда он оделся, сжимая в руках чашу, над которой поднимался пар. Джон ждал горячего вина, и удивился, обнаружив жидкий бульон, пахнущий луком и морковью, но ни лука, ни моркови в нем не было. "Запахи сильнее в моих волчьих снах," подумал Джон, "а вкус еды насыщеннее. В Призраке больше жизни, чем во мне." Он поставил опустевшую чашу на кузнечный горн.

В то утро у его двери стоял Кегс.

– Я хочу поговорить с Бедвиком и Яносом Слинтом, – сказал ему Джон. – Приведи их обоих сюда с первыми лучами.

Мир снаружи был черным и безмолвным. Холодным, но не опасно холодным. Пока. Станет теплее, когда взойдет солнце. Если боги будут добры, Стена может заплакать. Когда они подошли ко двору, отряд уже построился. Джон назначил Черного Джека Булвера командующим сопровождением – дюжиной конных разведчиков и двумя повозками, запряженными лошадьми. Одна была доверху набита сундуками, ящиками и мешками с провизией для путешествия. У другой была жесткая крыша из вареной кожи для защиты от ветра. В ней сидел мейстер Эйемон, закутанный в медвежью шкуру, в которой казался маленьким, словно ребенок. Сэм и Джилли стояли рядом. Ее глаза были красными и опухшими, но мальчик был у нее на руках, туго спеленатый. Был это ее мальчик или сын Даллы, он не мог знать наверняка. Их вместе он видел всего несколько раз. Мальчик Джилли был старше, сын Даллы более крепким, но они были примерно одного возраста и размера, так что никто из тех, кто не знает их достаточно хорошо, не сможет отличить одного от другого.