ТАНЕЦ С ДРАКОНАМИ

Геррис Дринквотер подарил капитану одну из своих самых обезоруживающих улыбок:

- Сказать по правде, я не считал тех трусов, что отказали нам, но в Торговом доме говорят, что вы храбрый человек, готовый рискнуть чем угодно за соответствующую плату.

«Контрабандист», - размышлял Квентин. Так описали хозяина «Приключения» другие купцы там, в Торговом доме. «Он контрабандист и работорговец, наполовину пират и наполовину пройдоха, но, возможно, он ваша единственная надежда» - сказал им хозяин.

Капитан потер большим пальцем по указательному:

- И во сколько золотых вы оцениваете такое путешествие?

- Втрое больше твоей обычной платы за проезд до Залива Работорговцев.

- За каждого? - капитан обнажил зубы в некоем подобии улыбки, и его узкое лицо лицо приобрело хищное выражение. - Возможно. Я, действительно, храбрее многих. Когда вы хотите отплыть?

- Хорошо, если уже завтра.

- Договорились. Возвращайтесь за час до рассвета со своими друзьями и винами. Лучше отплыть пока Волантис спит, во избежание ненужных вопросов о месте нашего назначения.

- Как скажешь. За час до рассвета.

Улыбка капитана стала шире:

- Рад, что могу помочь. Нас ждет приятное путешествие, не так ли?

- Уверен в этом, - сказал Геррис.

Капитан попросил эля и они вместе выпили за успех предприятия.

"Приятный человек," произнес Геррис позже, когда они с Квентином спустились к опорам причала, где их дожидался нанятый хатхай. Воздух был горячим и тяжелым, а солнце беспощадно ослепляло, заставляя их обоих зажмуриваться.

- Сладкий город, - согласился Квентин. Такой сладкий, что зубы сгниют. Повсюду в изобилии росла сахарная свекла, её подавали почти с любым блюдом. Волантинцы готовили из неё холодный суп, густой и вязкий, как мед. Их вина тоже были сладкими. - Однако же, я боюсь, что наше счастливое путешествие будет коротким. Этот милый человек и не думает везти нас в Миэрин. Слишком быстро он принял твои условия. Он получит втрое против обычной платы, это да, а как только возьмет нас на борт и земля скроется из виду, перережет нам глотки и заберет остальное золото.

"Или прикует нас к веслам, рядом с теми беднягами, чье зловоние мы вдыхали. Нам нужно найти контрабандиста повыше рангом."

Возница ждал их, стоя у своего хатхая. В Вестеросе ее, скорее всего, назвали бы воловьей повозкой, хотя она была украшена намного богаче любой повозки, которую Квентин когда-либо видел в Дорне, а волов не было. Хатхай тянул карликовый слон, со шкурой цвета грязного снега. Улицы Старого Волантиса были заполнены ими.

Квентин предпочел бы прогуляться, но они находились слишком далеко от гостиницы. Кроме того, хозяин гостиницы в Торговом Доме предупредил его, что прогулки пешком унизят их в глазах чужеземных капитанов и местных волантийцев. Знатные господа передвигаются в паланкинах или на хатхаях... и так уж случилось, что у кузена хозяина гостиницы как раз есть несколько этих чудесных приспособлений и он готов с радостью услужить им в этом вопросе.

Их погонщик был одним из рабов того самого кузена. Маленький человек с татуировкой в виде колеса на одной щеке, на нем не было ничего кроме набедренной повязки и пары сандалей. Его кожа была цвета тикового дерева, а глаза как два куска кремня.. После того как он помог им подняться на мягкие скамейки, расположенные между двумя огромными деревянными колесами повозки, он сам забрался на спину слона.

К Торговому Дому сказал ему Квентин, но иди вдоль пристани. После набережной с её прохладным ветерком улицы и аллеи Волантиса казались достаточно жаркими для того чтобы утопить человека в его собственном поту. По крайней мере так было по эту сторону реки.

Погонщик что-то прокричал слону на своем языке. Животное пошло вперед раскачивая хоботом из стороны в сторону. Кабинка последовала следом за ним, погонщик периодически покрикивал на моряков и рабов расчищая путь. Было достаточно легко отличить одних от других. Рабы были все в татуировках: маска из синих перьев, молнии идущие от челюстей до бровей, монеты на щеках, пятна леопарда, черепа, кувшины. Мейстер Кедри говорил что в Волантисе каждый свободный человек должен иметь по пять рабов. Сам он не прожил достаточно долго чтобы проверить свое предположение. Он погиб тем утром когда пираты взяли на абордаж "Жаворонока".

В тот день Квентин потерял еще двух своих друзей. Вильяма Уэлса с его вечными веснушками и кривым зубом, бесстрашного с копьем и Клетуса Айронвуда, красивого несмотря на его ленивые глаза, вечного бабника и весельчака. Клетус был ближайшим другом Квентина пол его жизни, брат во всем кроме крови. "Поцелуй свою невесту за меня", прошептал ему Клетус перед самой смертью.

Пираты поднялись на борт в предрассветной темноте, пока "Жаворонок" стоял на якоре у берегов Спорных Земель. Ценой двенадцати жизней команде удалось отразить их нападение. После моряки сняли с мертвых корсаров сапоги, пояса и оружие, опустошили их кошельки, вырвали драгоценные камни из ушей и сняли кольца с пальцев. Один из мертвецов был настолько толстым, что корабельному повару пришлось отрезать его пальцы, чтобы добраться до колец. Понадобилась три матроса чтобы сбросить его тушу в воду. Остальные пираты последовали прямиком за ним без каких-либо молитв или ритуалов.

Со своими мертвецами они обошлись совсем иначе. Моряки зашили их тела в ткань и привязали к ним балластные камни, чтобы они быстрее пошли ко дну. Капитан вместе с командой помолился за души своих убитых товарищей. Затем он повернулся к своим дорнийским пассажирам, тем трем что остались от шести поднявшихся на борт его корабля в Планке. Даже здоровяк вышел на палубу, бледный и едва стоящий на ногах от морской болезни, он поднялся из трюма чтобы отдать дань уважения. "Один из вас должен сказать несколько слов о ваших умерших прежде чем мы отдадим их морю" - сказал капитан. Геррис был вынужден врать через слово, так как они не рискнули раскрыть правду о том кто они или какова их цель.

Не таким должен был стать их конец.

- Этот поход станет легендой, которую будут рассказывать нашим внукам, - заявил Клетус, когда они отправлялись из замка его отца. Вилл поморщился и сказал:

- Легенда для распутных девок в таверне, вероятно, в надежде что они поднимут свои юбки.

Клетус хлопнул его по спине.

- Для внуков тебе понадобятся дети. Для детей тебе нужно задрать несколько юбок.

Позднее в Планке Дорнийцы поднимали тосты за будущую невесту Квентина, выкрикивая пошлые шутки о его будущей брачной ночи; также говорили о вещах, которые они увидят, о подвигах, которые они совершат и о славе которой они покроют себя.

Всё что они получили, это парусину нагруженную камнями как балластом.

Потерю мэйстера Квентин чуствовал острее, чем даже скорбь по Виллу и Клетусу. Кедри свободно владел всеми языками вольных городов, и даже знал смешанный Гискарский, на котором

говорили на берегах Залива Работорговцев.

- Мэйстер Кендри пойдет с тобой, - сказал отец в ночь когда они расстались. - Прислушивайся к его совету. Он потратил половину своей жизни изучая Девять Вольных Городов.

Квентин подумал, что события не могли не пойти легче, если бы мэйстер присутствовал и направлял их.

- Я бы мать продал, за легкий ветерок, - сказал Геррис, пока они тащились сквозь толпу у доков. – Здесь влажно как у Девы в промежности, а еще нет и полудня. Ненавижу этот город.

Квентин разделял его чувства. Гнетущая влажная жара Волантиса подрывала его силы и оставляла ощущение грязи. Еще хуже было знать, что с приходом ночи легче не станет. Там, на верхних лугах, севернее поместий Лорда Айронвуда, с наступлением темноты воздух всегда становился свеж и прохладен, вне зависимости от того насколько жарок был день. Здесь же нет. В Волантисе ночи были также жарки, как и дни.

- Богиня отплывает в Новый Гис завтра, - напомнил ему Геррис. – По крайней мере, это будет ближе.

- Новый Гис – это остров, и порт там меньше, чем здесь. Да, это ближе, но может крепко посадить нас на мель. К тому же, Новый Гис в союзе с Юнкаем, - эти новости не стали сюрпризом для Квентина. Новый Гис и Юнкай оба были гискарскими городами. – Если Волантис также присоединится к ним…