ТАНЕЦ С ДРАКОНАМИ

Он в глухую ночь оседлал коня, и покинул замок тайком,

Там жила она, его тайный клад, наслажденье его и позор

И он отдал бы замок и цепь свою за улыбку и нежный взор"

То были все слова, что он знал, не считая припева. Золотые руки всегда холодны, а женские - горячи. Руки Шаи били его, пока золотые руки впивались ей в горло. Он не помнил, были ли они горячими или нет. Как только силы оставили ее, удары стали слабее, чем удары крыльев мотылька. С каждым оборотом цепи золотые руки впивались еще глубже. Он отдал бы замок и цепь свою, за улыбку и нежный взор. Поцеловал ли он ее, перед тем как она умерла? Он не мог вспомнить... хотя он по-прежнему вызывал в памяти их первый поцелуй, в палатке на берегу Зеленого Зубца. Какими сладкими были ее губы

Он также вспомнил первый поцелуй с Тишей. ("Она не знала что делать, также как и я. Мы продолжали сталкиваться носами, но когда я дотронулся языком до ее языка, она задрожала.") Тирион закрыл глаза, попытавшись представить ее лицо, но вместо этого он видел отца, присевшего в туалете с задранным до пояса халатом. "Куда все шлюхи отправляются", - сказал Лорд Тайвин и арбалет щелкнул.

Карлик перевернулся, зарывшись половинкой носа глубоко в шелковые подушки. Сон открылся под ним как колодец, и он бросился в него и позволил темноте поглотить себя.

Слуга купца

Приключение смердело.

Судно гордилось своими шестьюдесятью веслами, единственным парусом и длинным тонким корпусом, обещающими скорость. "Маленькое, но могло б сгодиться," подумал Квентин, когда увидел его, но это было до того как он поднялся на борт и почувствовал запах. "Свиньи", мелькнула первая мысль, но после второго вдоха он изменил свое мнение. У свиней более чистый запах. Здесь воняло мочой, тухлым мясом и нечистотами, это было зловоние гниющей плоти, сочащихся язв и загноившихся ран, такое ужасное, что заглушало соленый воздух и рыбный запах порта.

- Меня сейчас вырвет, - сказал он Геррису Дринквотеру.

В ожидании хозяина корабля они изнемогали от жары и несущегося с палубы зловония.

- Если капитан пахнет как его корабль, он может принять твою рвоту за благовоние, - ответил Геррис

Квентин уже был готов предложить попытать счастья на другом судне, когда наконец появился капитан с двумя отвратительными на вид членами экипажа. Геррис поприветствовал его улыбкой. Хотя он не говорил на Воллантинском, как и Квентин, их затея требовала, чтобы он выступал от их имени. До Планка Квентин изображал из себя виноторговца, но этот маскарад раздражал его, поэтому когда Дорнийцы сменили корабли в Лисе, они поменялись ролями. На борту "Жаворонка" Клетус Йорнвуд преобразился в купца, Квентин в слугу; в Волантисе после убийства Клетуса, Геррис взял на себя роль предводителя.

Высокий и красивый, с сине-зелеными глазами, песочного цвета волосами, выгоревшими на солнце, с жилистым и привлекательным телом, Геррис Дринквотэр вел себя самодовольно, с уверенностью граничащей с высокомерием. Казалось он никогда не смущался, и даже если он не владел языком, его всегда понимали.

Квентин казался жалким в сравнении с ним - коротконогий и коренастый, сбитый, с темными волосами цвета вскопанной земли. Его лоб слишком высок, скулы слишком массивные, нос слишком широк. ("Хорошее простецкое лицо, - как выразилась однажды девушка, - однако тебе следует больше улыбаться")

Улыбки никогда не давались Квентину Мартеллу легко, также как и его лорду-отцу.

И насколько быстро это ваше "Приключение"?, - спросил Геррис на жалком подобии Высокого Валирийского.

Капитан "Приключения" распознал его акцент и ответил на общем языке Вестероса. "Быстрее него нет, достопочтимый лорд. "Приключение" быстрее ветра. Скажите мне куда вы хотите плыть и я немедленно туда вас доставлю."

Я ищу рейс до Миирина для себя и двух слуг.

Капитан ответил не сразу. "Мне не впервой плавать на Миирин. Я смогу найти город снова, да пожалуй..., но зачем? Теперь в Миирине нет рабов, там нечем поживиться. Серебренная королева положила этому конец. Она закрыла даже бойцовые ямы, так что теперь бедному моряку нечем занять себя ожидая пока заполнятся трюмы. Скажи мне мой вестеросский друг, что влечет тебя в Мириин.

Самая прекрасная женщина на свете, подумал Квентин. Моя невеста, если будет на то воля богов. Ингода по ночам он не мог заснуть представляя себе ее лицо и тело, и задавался вопросом зачем такой женщине выходить замуж за него, когда в ее распоряжении были принцы со всего мира. Я принц Дорна, говорил он себе. Ей нужен Дорн.

В ответ Геррис рассказал заранее придуманную ими историю. "Вино наше семейное дело. У моего отца есть обширные виноградники в Дорне и он попросил чтобы я нашел новые рынки сбыта. Он надеялся что славный народ Мириина с удовольствием встретит мой товар.

- Вино? Дорнийское вино? - капитан не поверил. - В городах работорговцев идет война. Неужели вы не знаете?

- Говорят, что сражения идут между Юнкаем и Астапором. Миэрин не участвует.

- Пока нет. Но скоро будет. Посланник Желтого Города все еще здесь, в Волантисе, нанимает солдат. Длинные Копья уже сели на корабль в Юнкай, а Летящие по Ветру и Братство Кошки последуют за ними, как только пополнят свои ряды. Золотые Мечи также идут на восток. Это все знают.

- Вам лучше знать. Мое дело - вино, а не войны. Все знают, что гискарские вина - дрянь. Миэринцы хорошо заплатят за мое Дорнийское марочное.

- Мертвым все равно, какое вино пить, - хозяин "Приключения" теребил свою бороду. - Думаю, я не первый капитан, с которым вы пытаетесь договориться. И даже не десятый.

- Да, - признался Геррис.

- Так который? Сотый?

«Почти угадал», - подумал Квентин. Волантийцы любили похвастаться, что сотню островов Браавоса можно загнать и утопить в их обширной гавани. Квентин никогда не видел Браавоса, но готов был поверить в это. Богатый, перезрелый и гниющий Волантис присосался к устью Ройна как жаркий мокрый поцелуй, растянувшись через холмы и топи по обоим берегам реки. Корабли были повсюду: спускались по реке или выходили в море, заполняли причалы и пристани, осуществляли погрузку и выгрузку товаров, военные корабли, китобои, торговые галеи, карраки и плоскодонки, маленькие и большие лодки, ладьи, корабли из Лиса, Тироша и Пентоса, с Квартийскими пряностями, огромные как дворцы, корабли из Толоса, Юнкая и Висилисков. Так много, что Квентин, впервые увидев порт с палубы «Жаворонка», сказал друзьям, что они проторчат тут не меньше трех дней.

Минуло уже двадцать дней а они все еще не могли найти корабль. Капитаны "Мелантины", "Дочери Триарха" и "Поцелуя Русалки" просто отказали им. Помощник "Отважного путешествия" рассмеялся им в лицо. Хозяин "Дельфина" обругал их за то что они впустую потратили его время, а владелец "Сына Семерых" обвинил в пособничестве пиратам. И это все только в первый день.

Только капитан "Ласковой" объяснил им причины своего отказа. "Это правда что я плыву на восток", - сказал он им потягивая вино. "Вначале на юг, огибаю Валирию и дальше прямо на солнечный восход. Мы пополняем запасы воды и провизии в Новом Гисе и затем направляемся к Кварту и Нефритовым Воротам. Все рейсы сопряжены с опасностью, одни больше другие меньше. Зачем мне наживать себе лишние проблемы заплывая в залив Работорговцев? "Ласковая" это все что у меня есть. Я не буду рисковать ей чтобы доставить трех сумасшедших дорнийцев в самое сердце войны.

Квентин начинал думать что проще было бы купить свой собственный корабль в Планке. Правда, это могло привлечь к ним нежелательное внимание. Пташки Паука были повсюду, даже в залах Солнечного Копья. Дорн истечет кровью если твои намерения будут раскрыты, предупреждал его отец, наблюдая как детвора резвится в бассейнах и фонтанах Водных Садов. То что мы делаем, является изменой, поэтому не ошибись. Доверяй только своим спутникам и приложи все силы чтобы избежать ненужного внимания.