Страница 35 из 45
Акт 4. Свадебное утро
Раннее ереванское утро. Ну, то есть часов восемь. Солнце. Изумительный запах потрясающего свежемолотого и сваренного кофе. Мысль о первой утренней сладкой сигаретке натощак. Вот все эти факторы в совокупности и разбудили высокогорного князя Диланяна, человека, безусловно, цивилизованного, культурного и интеллигентного.
— Ы-ы-ы-а-а-а-у-у-у-у! — Выдохнул во всю мощь легких этот отрок рода, несомненно, пользующегося высочайшим авторитетом среди представителей иных голубых кровей Армении. — Э-э-э? И!
Последнее означало: «Простите, я спросонья не очень-то и соображаю, но где мой кофе?!»
— Сейчас, сейчас, сынок! — Голос бабушки заставил улыбнуться и окончательно проснуться. — Уже несу!
— Вэ-вэ-вэ-вэ! У-у-у-у-эх! — Горные гены экспрессировали громогласные белки в горло Диланяна, а правое полушарие мозга пока не проснулось, дабы их контролировать. — И-и-и-и! Ых!
— Доброе утро, сынок, как спалось? — Поднос в руках бабушки жестко зафиксировал взгляд князя. — Проснулся?
— Д-доброе, — с хрустом вставил на место уплывшие было за ночь позвонки Диланян. — Хорошо спал. Ты как?
— Пока не смотрю, как ты шеей хрустишь, хорошо! — проворчала бабуля. — Свернешь же!
— Уф, эти позвонки! — притворно пожаловался князь. — За ними ночью глаз да глаз нужен! Не успеешь заснуть, как один налево уходит, другой к верхнему соседу, третий вообще сползает вниз! Ужас! Ы-ы-ых-х-х!
Хруст вправляемых позвонков, которому позавидовали бы ведущие мануальные терапевты, заполнил комнату.
— Пей кофе, сынок, — засмеялась бабушка. — Ты не забыл, что сегодня на свадьбу приглашен?
— Не-е, — пробурчал Диланян, захлебываясь и глотая драгоценные капли лучшего кофе в мире. — Как о таком забудешь?
Акт 5. Нищие
— Посмотри на меня! — дико вращая глазами, потребовал Диланян. — Ты знаешь, кто я?
— Э-э-э… М-м-м…
— Я тебя русским языком спрашиваю! Знаешь?
— Оганес… — осторожно коснулся руки взбеленившегося уролога Арсен. — Он, скорее всего, не знает русского.
— А, ну да, — успокоился Диланян. — Скажи им, чтобы убирались отсюда.
— Кхм… А ты что, армянский язык забыл? Это вообще-то твоя фунция! Как азап-ахпера!
— Нет. Я забыл политес! Как у нас тут к профессиональным нищим обращаются?
Разговор этот случился ровно через два часа после прекрасного пробуждения. Происходил он между группой нищих, прослышавших о свадьбе, и Диланяном, неженатым братом на свадьбе, чьей прямой обязанностью являлось убережение дорогих гостей, особенно со стороны жениха, от нищих, гаишников и слишком настойчивых гостей со стороны невесты, ежели последние попытаются всучить первым своих дочерей.
Первая проблема, а именно нищие, уже полчаса голосила самым трагическим тоном, утверждая, что если все гости сейчас же не раскошелятся, то свадьба удачной не будет.
— Так. Я тут вижу безобразие и разбазаривание! Моя функция, как у Модеста Матвеевича, его прекратить! И я его прекращаю, — вспомнил Диланян Стругацких. — Эй, вы! Все! Сюда. Быстро. Быстро, я сказал!
— А дай бог тебе и твоей жене, родственнику твоему, который сегодня женится, здоровья! А помоги на хлеб! Больна я неизлечимой болью под названием неполная блокада левой ножки пучка Гиса! — Цветущая женщина лет тридцати пяти искривила лицо и стала похожа на… женщину, искривившую лицо.
— Правда? А ЭКГ есть? — начал издеваться Диланян, заметив, как «неизлечимо больная» спрятала в складки одежды несколько тысячных драмовых купюр. note 7
— Есть! — обрадовалась женщина. — Вот!
— Та-а-а-ак… — изучил ЭКГ Диланян.
— У тебя мерцательная аритмия предсердий, — сурово сказал Диланян. — Более того! Это мужская ЭКГ!
— Ву-э-э-э! — удивилась женщина. — И, правда! Ты что, доктор?
— Да. Более того. Я неженатый брат жениха!
— Че-е-ерт… — задумчиво протянула женщина. Традиции она знала и понимала, что их выгнать — прямая обязанность азапа. — Дашь нам минут пятнадцать?
— Что, не добрали сегодня? — улыбнулся Диланян. — Не ко всем подошли?
— Ну… Как тебе сказать, сынок… — замялась женщина.
— Ладно, ладно, не жадничайте. Вот, возьмите по тысяче драмов и идите с миром.
— Уж не обидишь ли ты меня, батюшка! — фальшиво-трагичным тоном попросил опять задергавшийся эпилептик. — Дай мне две тысячи, я несчастнее всех!
— Кхм… У тебя вроде бы левая рука дрожала пять минут назад! — удивился неженатый брат.
— Дык… Устала она! — честно признался парень. — А семью кормить надо! Есть-пить надо!
— А… Ну хорошо, — оценил честность в три тысячи драмов Диланян. — Сюда из ваших никто больше не подойдет?
— Обижаешь, брат! Это наша зона интереса! — заговорила неполная блокада. — Хочешь, позвоню в Эчмиадзин, там тоже никто не подойдет! Всего за пять тысяч драмов!
— Ну, в Эчмиадзине подать — дело святое. А то — у рыбного магазина… — засмеялся Оганес. — Идите с богом!
— Оганес… — После того как нищие ушли, к Диланяну подошел Арсен. — Я все понять могу… Но как ты отличил мужскую ЭКГ от женской? Ты же хирург! Даже уролог! Ты в ЭКГ должен ни бум-бум!
— Дык… Там было написано «Вачаган Петросович Карагезян»! Русскими буквами! Языки знать надо!
— А-а-а-а… А то я, терапевт, почувствовал себя неучем! — Арсен облегченно вздохнул.
— Вам, терапевтам, лишь бы на хирургов наезжать, — привычно пробурчал Диланян. — Пошли, опаздываем…
Акт 6. Бабка-кляузник
— Ай, да войдет твоя нога добром в этот дом! — хором прокричали гости со стороны жениха в доме этого самого жениха, то есть Ашота. — Ай, какой у нас хороший неженатый брат! Всех нищих отогнал! Нищету от дома отогнал! Ай молодец, такому не стыдно и дочь отдать!
— Ой, — передернулся от этой мысли Диланян. — Не надо! Мне моя роль нравится!
— И скромный какой, — удивилась безвестная доктору бабка. — Пиджак не надел, чтобы своей красотой жениха не затмевать.
— Э-э-э… Вообще-то сегодня жарко, — сделал попытку оправдаться Оганес. — А жениха никто затмить не сможет.
— Сможет, сможет, — проворчала бабка. — Жених лысый, тощий, и нос у него кривой!
— Слушай, я не пойму! Ты со стороны жениха или невесты? Кто ты такая вообще? — взбесился Диланян. — Кто тебе дал право…
— Да ладно, во-первых, правду я говорю, во-вторых, это от сглаза, — снисходительно оскалилась бабка.
— Ага, и на меня этот самый сглаз скидываешь, да? — Оганес подозрительно осмотрел себя, как будто ожидал обнаружить на белоснежной рубашке вырванный со зрительным нервом глаз. — Ты не сказала, кто ты. Пошто тут ересь всякую небогоугодную городишь?
— А я та самая соседка Ашота, которая на него кляузу написала в позапрошлом году, когда он потаскух домой приводил! — подбоченилась бабка. — Смотри, на тебя тоже напишу! Небось, сам с ними балуешь? Меня тут все боятся!
Note7
7