Страница 34 из 45
— Этот человек… — стал лихорадочно придумывать Диланян, — мой пациент. У него был острый пиелонефрит, и я его оперировал. После этого…
— …Мы отметили мое чудесное спасение руками доктора, — широко улыбаясь, подхватил многоопытный швейцар. — Именно в этом заведении.
— Мы зайдем, купим бутылку колы, — стараясь казаться невозмутимым, сказал Ашот.
Ситуация вернулась под контроль мужчин, Карине счастливо улыбнулась, убедившись, что здесь есть лишь отношения «врач — пациент» и сами мужчины даже не подозревают, что это за заведение. Кола была куплена, выпита под насмешливым взглядом швейцара, и процессия со свадебным платьем выдвинулась в сторону дома невесты.
Акт 3. Вручение платья и армянские традиции
— Вообще-то, согласно традиции, я не должен подниматься к ним, — задумчиво сказал Ашот. — Но вообще-то…
— Че-то мне сцыкотно одному, Ашот, — испугался Диланян. — Я их не знаю, традиций не знаю, как так?
— Ну, ладно… В Армении много традиций, скажем, что по карабахской традиции мне надо подняться!
— Уф… Ну, хорошо.
— Здравствуйте, да войдет моя нога добром в ваш дом, мира этому дому, процветания и всяческого добра! — выпалил Диланян в лицо большого усатого мужчины.
— Добрый день, добрый вечер, словом, не стойте, проходите! — обрадовался усатый. — Вы кто будете?
— Я есть неженатый брат! Я привез вам, согласно древней и красивой армянской традиции, платье невесты, а вы должны подарить мне подарок! — Князь волновался больше, чем во время своего первого обрезания.
— Подарим, подарим, — ничуть не смутился усатый. — Проходите, дорогие нашему сердцу и разорители нашего стола!
— Вы, видно, хозяин этого очага. Вот, возьмите сей напиток, который армяне дарят друг другу при каждом удобном и неудобном случае уже много-много веков.
Диланян явно забыл, что производству коньяка в Армении чуть больше одного века. Всеармянский центризм потихоньку брал верх. Но хозяин был взволнован не меньше, дочь все-таки замуж отдавал.
— Я вижу, что вы с уважением входите в мой очаг, — принял патриархально-отеческий вид усатый. — Это моя жена, мать невесты, это маленькая сестра невесты, это… это… это…
— Я рад и счастлив, — начал Диланян, — лицезреть прекрасную маму невесты, которую на улице я бы принял за ее младшую сестру…
Женщина лет пятидесяти смутилась, покраснела и, довольная, сделала что-то вроде книксена.
— Также я испытываю удовольствие видеть другую благочестивую дочь сего благородного, честного и традиционного семейства. — «Другая дочь» внимательно посмотрела на Диланяна.
— Она помолвлена, — на всякий случай пресек мнимый флирт Диланяна усатый.
— Дай бог ей, ее избраннику, безусловно, благородному и прекрасному человеку, и ее семейству здоровья! — испытывая чувство глубокого облегчения, воскликнул Диланян. — Я бы хотел, согласно армянским традициям, поднять этот бокал с древнейшим напитком и пожелать счастья и процветания этой семье, пусть огонь горит в этом очаге, пусть здесь всегда слышатся звуки праздника: дней рождений, крестин, свадеб, — выдохнул Диланян, чокнулся со всеми присутствующими и выпил.
— Вах, какой молодой человек! — вполголоса восхитился усатый. — Неужто такой человек не женат?
По телу Диланяна пробежали мурашки: «Сейчас позовут всех девушек… Надо выкручиваться!»
— Не заарканили еще, — мило улыбнулся он, пытаясь унять нервическую дрожь. — И сегодня мы здесь, дабы вручить платье свадебное!
— Да, да! — смутился отец семейства, вытворяя с левым усом что-то невообразимое. — Вы уже выпили за благо этого очага, пожалуйста, вручайте.
— Дорогая Карине, с этой секунды я становлюсь братом твоим, ибо я неженатый брат жениха твоего, избранника и любимого! — начал лихорадочно придумывать «традиционную речь» Диланян. — Как твоему брату, позволь вручить тебе это белейшее свадебное платье как знак твоей непорочности и чистоты! И если кто-то тебя обидит или оскорбит, он будет иметь дело со мной!
«А у меня есть лицензия отрезать яйца!» — чуть не буркнул в продолжение Диланян.
— Спасибо, спасибо, о, новоявленный брат мой! — вновь смутилась невеста.
— Теперь мы должны сказать, по армянской традиции, благодарственное слово. — По усатому лицу было понятно, что он, так же как Диланян, ничего не знает о традициях.
— Да! — принял важный вид Диланян. — Если не скажете, я обижусь и не приму ваш подарок! И будет кровная месть!
— Жена! — испугался патриарх очага. — Давай сюда подарок!
— Да, да, сейчас! — поднялась и бросилась в другую комнату «младшая сестра невесты». — Ты говори тост!
— Я хочу выпить за неженатого брата жениха дочери моей! — громогласно заявил усатый. — За человека, который…
Дальше последовала подробная биография князя, пожелания здоровья ему, его родственникам, друзьям и так далее.
— Это тебе, о, неженатый брат жениха моей дочери! Носи эту вещь на здоровье, и пусть она принесет тебе удачу! Мы думали, раз ты из России, то глаза у тебя голубые и ты любишь цветы!
Переданная Диланяну вещь была галстуком. Совершенно невозможно голубого цвета, с бело-желтыми цветочками… Словом, было одно маленькое условие, при котором сия удавка могла красоваться на шее Диланяна: он должен был быть мертвым.
— Спасибо! Я тронут! — Диланян мысленно повторял поговорку «Дареному коню в зубы не смотрят». Но лошадка-то была мертвая…
— Если можно, надень этот прекрасный галстук, который понравился тебе так, что у тебя аж лицо от удовольствия искривилось, — вдруг предательски сказал Ашот, до сих пор молчавший. — Надень его на свадьбу!
— Да, да! — поддержал жениха усатый, подкручивая правый ус. — Это прекрасный галстук!
Способность принимать мгновенные решения в этот раз спасла шею Диланяна от позора.
— О, человек, воспитавший двух прекрасных дочерей, одна из которых осчастливит моего брата-предателя, — высказался Диланян, всячески соблюдая политес, — уж не сочтите за нелюбезность, не объявите мне кровную месть и не обессчастливьте меня своим презрением, но специально для свадьбы моего душевного брата мой крестный купил мне галстук, который конечно же ничтожен по сравнению… — Тут Диланян сделал паузу, ибо чуть не сказал: «С этой порнографией», — с этим чудом дизайнера по имени Jvnchy!
Крестный для каждого человека — величина столь великая, что родители невесты не смогли ничего возразить. Перечить слову крестного не может никто.
— Ну, хорошо, — подвел итог носящий волосы под носом. — Так тому и быть!
Дальше были тосты, мучительное придумывание армянских традиций, и неотступно преследовала премерзкая мысль о необходимости быть на свадьбе… По возвращении домой галстук был спрятан подальше от глаз родственников, ибо Диланяна могли просто не пустить на свадьбу.