Страница 15 из 48
— Откуда она выходила на связь?
— Да прямо отсюда! Позволите?
— Бардак! — Свиридов отошел в сторону, пропуская Ковалева к пульту управления.
— Какой бы правильной она ни была, все равно ж женщина. Они не могут без разговоров…
Ковалев сел в кресло и развернулся к монитору. Через какое-то время он победно хлопнул себя рукой по коленке.
— Так и есть. Сегодня… Минут за двадцать до убийства.
Свиридов посмотрел на своих людей.
— Свяжитесь с ней и допросите.
— Только помягче… У людей несчастье все-таки, — добавил Андрей.
— Не учите нас работать, — строго оборвал его генерал. — Действуйте!
В кармане завибрировал телефон. Андрей вытащил трубку и поднес к уху. — Да.
— Выйди на минуту.
Это был голос Илюмжинова.
— Сейчас.
Гумилев направился к выходу.
— Куда вы собрались?
— Сейчас вернусь.
— Вы так и будете всю ночь ходить туда-сюда?
— Если понадобится.
Почему генерал разговаривал таким тоном? Он, как будто, стал еще жестче и агрессивней. Почувствовал запах крови и пытается установить здесь собственную власть? Или бесится от беспомощности, ведь если это они пытались захватить станцию, то теперь столкнулись с провалом операции, а это может разозлить кого угодно.
Гумилев вышел в коридор и осмотрелся. Кирсан ждал его у лестницы.
— Ты почему не спишь?
— Попробуй тут уснуть после таких новостей…
— Неизвестно как еще обернется вся эта ситуация, так что лучше экономить силы и высыпаться.
— Ты что-то еще узнал?
— Лучше бы не знал… Извини, не могу распространяться, просто будь начеку.
— Я, собственно, об этом и хотел поговорить…
— О чем?
— Понимаю, что могу вызвать твой гнев…
— Многообещающее начало.
— Андрей, я слишком хорошо знаком с предметами и их действием.
— И что?
— Многие из них крайне опасны.
Андрей уже понял, куда он клонит.
— Тебя раздражает, когда я говорю об этом, но в свете последних событий… Я не могу уснуть, постоянно думаю о ней. Все сходится, понимаешь? Ее разноцветные глаза, странное появление в твоей жизни, ревность к Алферовой…
— Я думал об этом.
— Возможно, она сама не понимает, чем именно обладает. — Да.
— А может быть, она тут не одна.
Эта мысль была еще неприятней, чем предположение, что Марго замешана в убийстве.
— Ты виделся с ней после…
— После убийства. Да.
— И что?
— И ничего.
— Ты уверен, что это не она?
Телефон в руке Андрея мигнул, и на экране появилось уведомление. Это было сообщение из лаборатории. Андрей быстро пробежался глазами по тексту и посмотрел на Кирсана.
— Теперь уверен.
За толстым стеклом панорамного окна стало совсем светло. Мела метель и, хотя стекло не пропускало звук, Андрею казалось, что он слышит завывания ветра. Все находившиеся в рубке, так и остались в ней до самого утра. Пол блестел чистотой, а лица присутствующих были мрачными и усталыми.
Свиридов разговаривал со своими людьми по рации и выглядел крайне недовольным.
— И что? Что значит, не смогли связаться? Пытайтесь еще! Жду.
— Кто будет завтракать? — спросил Ковалев, поднимаясь с кресла.
Андрей отмахнулся. Аппетита не было, хотя без подкрепления организм чувствовал слабость.
— Может кофе?
— Да, давай… Кофе буду.
— Что-нибудь еще?
Андрей заметил, что слова Ковалева еще сильнее выводили Свиридова из себя, поэтому жестами стал прогонять его.
— Просто предложил… — виновато сказал Ковалев и вышел из рубки.
— скоро начнут просыпаться люди, — начал Гумилев, — что мы т скажем?
— Скажем, что произошло убийство.
— Какие меры собираетесь предпринять?
— А какие меры я могу предпринять? Закрыть вас всех по каютам и устроить допрос с пристрастием?
— Вы сообщили в штаб?
— Сообщили.
— И что? Будем двигаться дальше?
— Не вижу причин для иных действий.
— Механики проверили станцию. Все работает исправно, можем двигаться.
— Этот ваш Ковалев, он сможет один управлять «Землей-2»?
— Не вижу причин для иных действий, — процитировал генерала Гумилев.
Рация Свиридова зашипела.
— На связи, — громко выкрикнул он. — Ни черта не слышу, поднимись в рубку.
Андрей выглянул в коридор. У порога стояли два человека Свиридова, больше пока никто не появился.
— Они связались с Питером, — сказал генерал.
— Хорошо…
Из-за угла выскочил Ковалев с двумя бумажными стаканами кофе.
— Из автомата!
— Все равно, лишь бы горячий… — Андрей протянул руку и Взял свой стакан.
Следом за Ковалевым в рубку зашел помощник Свиридова Подполковник Поздняк.
— Связались с сестрой…
— Лирику опустим, давай к делу.
— Она описала человека, который попал в зону видимости камеры.
Андрей затаил дыхание.
— Кто-то подошел к Алферовой сзади, когда она разговаривала. Алферова обернулась и стала быстро прощаться с сестрой Встревоженной не выглядела, видимо, человек был знакомый.
— Кто это был?! — не выдержал долгого рассказа Свиридов.
— Невысокий мужчина около сорока лет, короткие волосы с сединой, очки, усы, небольшая бородка.
Андрей и Ковалев переглянулись. Под это описание подходил только один человек, и это был Бунин.
На небольшом совещании, которое было проведено в капитанской рубке, было решено, что Бунина надо брать быстро, в момент, когда он не будет этого ожидать. Если у него в руках был предмет, позволяющий мгновенно убивать — приходить к нему с вопросами было нелепо. Правда между Гумилевым и Свиридовым опять возник небольшой спор: Свиридов требовал произвести захват молниеносно, с применением грубой силы, а Гумилев предлагал сначала поговорить. При всей нелюбви к Бунину, Андрей чувствовал, что пазл не складывается, и в глубине души не верил, что Бунин способен на такое. Он мог украсть, подставить, обмануть, плести интриги — но быть замешанным в убийстве и самому принять непосредственное участие? Нет… К тому же у Бунина не было ни малейших причин убивать Алферову, а если даже допустить, что он имел какой-то замысел по захвату станции, сошел с ума или находился под воздействием какого-то другого предмета, то почему убил только ее? Человек с подобным предметом мог легко уничтожить всех неугодных пассажиров — неужели единственным препятствием к осуществлению цели была Надежда?
И самое главное, Бунин не мог переключить на себя управление станцией. У него не хватило бы денег и связей, а допустить, чтo некто профинансировал эту операцию и доверил ее Бунину было совсем уж глупо. Не тот это человек, совсем не тот!
Аргументы Свиридова были другими. Он не хотел разби-аться в логичности поступка. Для него человек, появившийся в рубке за несколько минут до убийства, был наиболее веро-яТным кандидатом на роль преступника. В любом случае, как уверял Свиридов, он должен был что-то увидеть, стать свидете-лем, и если он не пришел сам, значит, ему есть, что скрывать. Что говорить, для генерала никогда не было проблемой ошибиться. Лучше перебдеть, чем недобдеть, лучше арестовать невиновного, чем упустить виноватого и, к тому же, отсутствие записей с камер наблюдения делало генерала уязвимым в глазах сотрудников. Если в месте, где находился Свиридов, происходило преступление — виновного надо было обнаружить в первые же минуты и то, что информацию получали в течение нескольких часов, уже порядочно взбесило генерала, словно от скорости реакции зависела его репутация.
Андрея немного пугала эта решимость Свиридова. У него создалось впечатление, что Свиридов пытается подставить Бунина, хочет отделаться от него. На самом деле никто не слышал, что в действительности сказала сестра покойной, да и связывались ли с ней вообще? Разумеется, Гумилев не мог потребовать доказательств — ему бы их никто не дал, поэтому приходилось верить на слово, подыгрывать и наблюдать, наблюдать, наблюдать…
В конце концов, собравшиеся пришли к единому решению каким-то образом Бунина надо было выманить из каюты, а УЖ потом произвести задержание. Выманивать Бунина выпало Андрею, отчего-то он был уверен в том, что на него профессор Не нападет. «Он слишком сильно ненавидит меня, — аргумен-Тировал Гумилев, — и если бы хотел, уже давно убил бы меня к чертям собачьим».